Ознакомительная версия.
Если ледяное поле ограничено открытой водой, то ясно, что незначительное увеличение его периферии или небольшое внешнее движение льдин должно сильно увеличивать пространства открытой воды и создавать условия для свободного передвижения.
В 3 ч утра сообщили, что лед разошелся. Тотчас же был отдан приказ разводить пары. Жребий брошен, и мы должны сделать решительный шаг в направлении к открытому морю.
«Дискавери» на зимовке в заливе Мак‑Мёрдо во время первой экспедиции. Залив свободен ото льда
С северо‑запада идет большая волна; она поможет нам двигаться.
Вечер. Опять необыкновенные перемены. Сначала дело шло очень плохо. Понадобилось почти полчаса, чтобы двинуться с места, и почти час, чтобы пробраться к одной из больших льдин, о которых я говорил. Затем, к моему ужасу, судно остановилось. Снова с большими усилиями мы протолкнулись к трещине, проходившей через ледяное поле, но продвигаться в ней пришлось с большими усилиями и остановками. Затем нам опять пришлось повернуть к югу, чтобы избежать другую льдину больших размеров, но когда ее обошли, то стало легче. С 6 ч мы могли держаться постоянного курса, лишь изредка задерживаясь на пути перед какой‑нибудь более толстой льдиной. К 7 ч стало еще легче продвигаться через молодой лед, а в 8 ч судно вышло на открытую воду. Некоторое время мы думали, что наши затруднения уже кончились, и радость была велика. Но, увы, она продолжалась недолго. К концу этой полосы мы снова попали в плотный паковый лед. Без сомнения, примесь этого льда вызывает появление открытых полыней, и я не могу не думать, что это ледяное поле Земли Короля Эдуарда. Мы направляемся на юго‑запад, насколько можем.
Какая это раздражающая игра! Никогда нельзя сказать, что может произойти через полчаса или даже через четверть часа. На один момент все как будто идет хорошо, но в следующую же минуту начинаешь сомневаться в успехе.
Новая рыба. Как раз в конце открытой полыньи сегодня вечером мы перевернули маленькую льдину и на верх другой соседней льдины выбросило рыбу. Остановились подобрать ее. Это оказалась красивая серебристая Notothenia. Как я думаю — новый вид.
Снежные шквалы налетают с промежутками. Постоянный северо‑западный ветер. Сравнительно тепло.
Мы увидели сегодня вечером первого взрослого императорского пингвина.
Понедельник, 19 декабря. Невзирая на множество сильных толчков, судно в течение ночи прошло порядочное расстояние, но сегодня с утра условия такие ужасные, как никогда. Мы попали, по‑видимому, в самую середину сжатых ледяных масс, простирающихся во все стороны до пределов зрения. Положение со всех сторон крайне опасное. Я решил продвигаться к западу, только бы выбраться из этого ужасного сплоченного льда. Громадное терпение представляет единственное средство в данном случае.
Это большая неудача.
Попали мы в эти толстенные льды в час пополудни и протиснулись через самые чудовищные, какие я когда‑либо видал. Выдвинутые давлением гряды возвышались на 24 фута над поверхностью и погружались, наверно, не менее чем на 30 футов в глубину. Наносимые нами удары свидетельствовали о несокрушимости этих масс. К утру мы выбрались в узкие открытые расселины, покрытые тонким ледяным салом.
Благодаря этому мы несколько продвинулись. Боюсь, что повредили руль, он плохо поворачивается в одну сторону. Положение все же трудное во всех отношениях. Утро было солнечное и безветренное.
Полдень. 67°54,5 ю. ш., 178°28 з. д. Хороший ход S34 W37; мыс Крозье 606. К полудню с юга потянул туман с очень легоньким бризом. Погода снова переменилась, но я, право, не знаю, к лучшему или к худшему.
Стало меньше старых, толстых льдов; с другой стороны, годовалые льды, страшно торосистые, заключающие в себе старые льдины, непомерно увеличились в объеме.
Мы прошли мимо ледяного поля, имеющего не меньше мили в поперечнике.
Из этого можно заключить, что до открытой воды очень далеко.
Сегодня утром продвигались, в основном придерживаясь курса, но перспективы снова плохие — лед как будто смыкается. Придется опять запастись терпением. Мы должны настойчиво проталкиваться вперед.
Мы в плену.
5 ч 30 м. Во время дневной вахты мы прошли мимо двух громадных айсбергов. Первый из них был неправильной столообразной формы. Слоистая поверхность у него явно отсутствует. Я предполагаю, что неровное дно бывает этому причиной, потому что оно придает неодинаковую выпуклость частям этого айсберга. Вторая гора имела купол и двойной пик. Эти горы все еще являются загадкой. Но я склоняюсь к своему первоначальному взгляду, что у них образуется купол, когда они выброшены на берег и изолированы.
Эти две горы оставили длинные полосы открытой воды в ледяном поле. Мы прошли через них, делая около 3 узлов, но, увы, в том направлении, которое нас увлекло несколько к востоку от юга. Трудно переходить с одного пути на другой, но сами эти пути совершенно свободны от льда. Я заметил с огорчением, что встречаемые нами льдины начинают принимать гигантские размеры. Одна или две из них были не меньше двух или трех миль в поперечнике. Это, по‑видимому, указывает на очень далекую открытую воду. Но одно наблюдение доставило нам все‑таки большое удовлетворение: мы заметили, что толщина льдин все уменьшалась. Первоначально они были сильно сдавлены и сжаты. Видны были полосы и груды льда, образованные в результате сжатия, усеивавшие поверхность крупных льдин, но по перевернутым обломкам было ясно, что в то время, когда произошли все эти пертурбации, льдины были тонкие.
Около 4 ч 30 м мы достигли группы шести или семи низких плосковерхих айсбергов высотою около 15 или 20 футов. Они были такие же, как на Земле Короля Эдуарда, и, вероятно, происходили оттуда. Три из них красивой однообразной формы, с плоскими верхушками и прямыми перпендикулярными стенками. Другие имели нависшие карнизы, а некоторые были покаты к краям. По другую сторону айсбергов не видно было открытой воды и нельзя было знать, что будет дальше.
Положение неожиданно опять изменилось к лучшему. По обе стороны от нас все еще большие льды, но торосов на них немного; на поверхности их имеются лужи, и проходы между ними заполнены ледяным салом; толстый лед встречается редко. Разница удивительная.
Тяжелый лед и гигантские айсберги вызывали чрезвычайно тревожное настроение, казалось совершенно немыслимым, чтобы судно смогло пробиться через них. Воображение рисовало всевозможные предположения, как, например, возможность продолжения дрейфа дальше на север и освобождение от льдов только в более позднее время года. То обстоятельство, что теперь окружающий нас лед немногим толще 2–3 футов, является огромным облегчением. Точно освободились от ужасного заключения.
Ознакомительная версия.
