Магазины в Кардигане закрываются ровно в час, и на город спускается тишина, глубокая и торжественная, словно во время сиесты в Испании. Я нашел магазин, где хорошенькая валлийская девушка продала мне не только пирог, но и несколько сэндвичей со смородиной, любимых и молодежью, и стариками.
Дождь вдруг прекратился, и вскоре я снова был в дороге.
2
Маленький город Фишгард стоит на вершине горы, далеко внизу открывается бухта.
Когда светит солнце, Фишгард становится самой красивой гаванью, какую вы когда-либо видели. Темно-синяя вода покоится в объятиях двух скалистых мысов, вонзающихся в Атлантику. Бухта достаточно глубока, чтобы в ней могли бросить якорь самые крупные лайнеры. В основном здесь можно увидеть суда с красными трубами, что ходят в ирландский Росслар, но иногда захаживают и лайнеры из Нью-Йорка, доставляющие почту.
Глядя на бухту, вспоминаешь последнее нападение на Британские острова. В этом событии ощущается сильный привкус водевиля, хотя в свое время оно вызвало немало волнений.
Это произошло 22 февраля 1797 года в десять часов утра. Три военных корабля и люггер направлялись к бухте со стороны мыса Сент-Дейвидс-Хед. Люди на мысу решили, что это британцы, поскольку на них развевались британские флаги, а потому радостно их приветствовали, пока отставной моряк не узнал французские военные корабли. В Пембрукшире началась паника. Мужчины и женщины, прихватив все ценное, бросились спасаться бегством.
Французские корабли бросили якорь и высадили десант в маленькой бухте Каррег-Гвастад, примерно в полумиле к западу от Фишгарда. Отрядом из шестисот пехотинцев и восьмисот заключенных командовал ирландский американец, генерал Тейт. Можно себе представить переполох в Пембрукшире, который не знал военных действий со времен гражданской войны, когда на пороге появился враг, а местные войска находились далеко от Фишгарда. Курьеры помчались в гарнизоны. Лорд Каудор, в то время губернатор графства, жил в тридцати пяти милях отсюда. Его разбудили посреди ночи с сообщением о нападении. Он выпрыгнул из постели и принял на себя обязанности главнокомандующего. Йоменам и народному ополчению послали сигнал — знаменитый «горящий крест». Много, должно быть, в ту ночь было драматических прощаний и героических моментов, когда фермеры, поцеловав жен, цепляли к поясу мечи или хватали мушкеты и спешили к бухте.
Лорд Каудор прибыл в полдень на следующий день вместе со смешанным отрядом йоменов и ополчения. Всего в его отряде было семьсот пятьдесят человек, но за «армией» следовала огромная толпа, вооруженная мотыгами, лопатами, косами и серпами. Капитану Дэвису, участвовавшему в боевых действиях, поручили расставить всех по местам. Он весьма умело провел эту операцию.
Французы тем временем ликования не испытывали. По какой-то причине (думаю, мы ее так и не узнаем) флот неожиданно поднял паруса и покинул десант! Оставшиеся на берегу с тревогой наблюдали за таинственными приготовлениями защитников острова. Увидев роскошно одетых всадников, их приняли за офицеров армии. Ветер, унесший вдаль военные корабли, начал дуть в сторону французского лагеря. Как гласит легенда, французов обуял ужас, когда на отдаленных холмах они увидели наступавшее войско в красных мундирах. Они не догадывались, что хитрый капитан Дэвис велел валлийским женщинам надеть красные плащи и высокие касторовые шляпы! Говорят также, что по распоряжению этого валлийского Улисса женщины расхаживали по горе взад и вперед, чтобы враг подумал, будто к защитникам побережья идет на подмогу большая армия. Два часа мужественные «красные плащи» изображали британских гренадеров!
В десять часов вечера два французских офицера подняли белый флаг. Их пригласили на военный совет на старом постоялом дворе «Роял Оук». Французы вручили следующее письмо от генерала Тейта:
Бухта Кардиган
5-е вантоза[78], 5-й год Республики
Сэр,
С учетом обстоятельств, при которых отряд под моим командованием высадился в этом месте, считаю излишним осуществление каких-либо военных операций, поскольку они приведут к кровопролитию и грабежам. Офицеры корпуса выразили желание вступить в переговоры на основе принципов гуманности. Если Вы придерживаетесь тех же убеждений, сообщите об этом подателю сего письма, и недоразумения будут исчерпаны.
С уважением и пожеланием здоровья
Тейт, бригадный генерал
Британцы к тому времени уже уверились в собственном превосходстве. Несчастным французам сказали, что если те немедленно и безоговорочно не сдадутся, то будут атакованы армией численностью двадцать тысяч человек! После чего офицерам завязали глаза и отвели обратно к бухте.
На следующий день, рано утром, майор Экланд, уроженец Девоншира, недавно переселившийся в Пембрукшир, выехал к французам с ультиматумом, составленным на не слишком хорошем английском языке и подписанным лордом Каудором:
Сэр,
Превосходство в численности войска, находящегося под моим командованием и ежечасно увеличивающегося, не дает мне иного выбора. Я требую безоговорочной сдачи в плен всего Вашего отряда. Всецело поддерживаю Ваше намерение избежать кровопролития, которого не произойдет только в случае Вашей немедленной сдачи. Майор вручит Вам это письмо. Ожидаю Вашего решения до десяти часов.
С уважением и т. д.
Каудор
Французы, разумеется, безоговорочно сдались. Сначала они открыли полки своих мушкетов и высыпали порох, затем под бой барабанов прошагали без оружия и без знамен к перекрестку дорог на Фишгард и Гудвик.
Пленных развели по местным тюрьмам, и, если я знаю что-либо о йоменах и ополченцах, британские победители устроили целую череду застолий! Но рассказ еще не закончился. Две валлийские девушки, прислуживавшие в одной из тюрем, влюбились в двух французских солдат. Они тайком передали им берцовую говяжью кость, и французы сделали подкоп. Ночью несколько солдат выбрались через эту дыру, и девушки провели их к грузовому судну, стоявшему в гавани. Французы поднялись на судно, но не смогли отплыть, потому что был отлив. Тогда они захватили яхту лорда Каудора и убрались восвояси!
Французы женились на своих валлийских возлюбленных, и рассказывают, что когда в Амьене был подписан мир, девушки приехали в Пембрукшир, где им был оказан теплый прием!
Так закончилось вторжение в бухту Фишгарда.
3
Я ехал по унылой, продуваемой солеными морскими ветрами земле. Машина то карабкалась наверх, то катилась под гору. Казалось, в конце пути меня поджидает что-то великое и незабываемое: ведь дорога, по которой я ехал, была пустынной, старой и печальной. День выдался серенький, на зеленую равнину накатывались волны Атлантики, высокие горы Уэльса остались на востоке.
