— Только не нанимайте шхуны в Колоне, — посоветовал Торрес. — Поезжайте лучше верхом до Белена. Вот где лучше всего зафрахтовать судно; там все моряки — туземцы, дети природы; да и вообще местные жители — народ наивный и простодушный.
— Вы правы, — согласился Фрэнсис. — Мне давно хотелось побывать в тех краях. А вы успеете попасть на вечерний поезд, сеньор Торрес?.. Само собой разумеется, финансирую экспедицию я. Беру все расходы на себя.
Риган тотчас же незаметно бросил взгляд на Торреса, и тот соврал не моргнув глазом:
— К сожалению, мистер Морган, мне придется немного задержаться; я присоединюсь к вам позже. У меня здесь есть небольшое, но неотложное дело — процесс в суде, с которым необходимо сначала покончить. Речь идет, правда, о незначительной сумме, но дело касается всей нашей семьи и потому так для меня важно. У нас, Торресов, много фамильной гордости. В вашей практичной стране, согласен, это вещь неуместная, но для нас фамильная честь дороже всего.
— Он может потом догнать вас и направить на верный след, если понадобится, — стал уверять Фрэнсиса Риган. — Кстати, я посоветовал бы вам заранее договориться с сеньором Торресом насчет дележа добычи, если только вы что-нибудь найдете.
— Как же нам, по-вашему, делиться? — спросил Фрэнсис.
— Поровну. По пятьдесят процентов каждому, — ответил Риган. Он с легким сердцем давал советы о дележе несуществующего, по его глубокому убеждению, богатства.
— Итак, вы постараетесь как можно скорее меня догнать? — обратился к испанцу Фрэнсис. — Риган, займитесь-ка вы сами его судебной тяжбой и ускорьте ее, прошу вас!
— Конечно, мой милый! — последовал ответ. — А если понадобится, не авансировать ли мне сеньора Альвареса деньгами?
— Отличная мысль! — И Фрэнсис, протянув одну руку Ригану, а другую Торресу, стал прощаться с обоими. — Это избавит меня от лишних хлопот. А ведь мне нужно спешить, чтобы успеть уложить вещи, отказаться от всяких там свиданий и приглашений и вовремя попасть на поезд. Ну, Риган, будьте здоровы! Прощайте, сеньор Торрес, до скорого свидания… Где-нибудь в окрестностях Бокас-дель-Торо или над какой-нибудь ямой на острове Быка или Тельца… По-вашему, скорее на острове Тельца? Ну ладно, до встречи в тех краях!
Сеньор Альварес пробыл еще недолго у Ригана. Он получил подробные инструкции относительно роли, которую должен был разыгрывать. Ему следовало с самого начала всячески задерживать и тормозить экспедицию, постоянно придерживаясь такой тактики в дальнейшем.
— Одним словом, — сказал в заключение Риган, — я не буду особенно огорчен, если он вовсе не вернется. Пусть останется там подольше, хоть и навсегда — это будет полезно для его здоровья!
Деньги, как и молодость, ни в чем не знают отказа. Поэтому Фрэнсис Морган, обладавший и деньгами, и молодостью, в одно прекрасное утро, недели через три после прощания с Риганом, очутился на борту зафрахтованной им шхуны «Анжелика». Шхуна только что попала в полосу штиля на близком расстоянии от берега.
Море было гладким как зеркало, и судно еле-еле покачивалось на волнах. Фрэнсис скучал. Избыток кипевшей в нем энергии неудержимо увлекал его навстречу неизведанному. Он попросил капитана, — это был метис, сын индианки и ямайского негра, — приказать подать ему шлюпку.
— Здесь, пожалуй, можно подстрелить какую-нибудь обезьяну, или попугая, или еще что-нибудь в этом роде, — объяснил Фрэнсис, разглядывая в свой сильный цейсовский бинокль видневшийся на расстоянии полумили берег, покрытый густыми зарослями.
— Весьма вероятно, сэр, что вы будете укушены лабарри — местной очень ядовитой змеей, — ответил капитан, он же владелец «Анжелики», причем физиономия его расплылась в широкой улыбке.
Но Фрэнсиса уже нельзя было удержать. Как раз в это мгновение он увидел в бинокль белую гасиенду[4] и фигуру женщины в белом платье. Женщина стояла на берегу моря и тоже разглядывала шхуну в бинокль.
— Спустите шлюпку, капитан! — приказал Фрэнсис. — Кто тут живет? Белые?
— Семейство Энрико Солано, сэр, — последовал ответ. — Ручаюсь вам, это важные господа из старинной испанской семьи. Они владеют всецело и безраздельно всей этой местностью от побережья до Кордильер; им же принадлежит половина лагуны Чирикви. Они очень бедны, богаты разве что землями, и к тому же горды и горячи, как кайенский перец.
Фрэнсис прыгнул в крохотную шлюпку и быстро стал грести к берегу. Однако зоркие глаза капитана подметили, что он забыл прихватить с собой винтовку или ружье для охоты на обезьян или попугаев. А затем негр заметил белую фигуру женщины, выделявшуюся на фоне темных зарослей.
Фрэнсис направился прямо к берегу, покрытому белым коралловым песком. Он боялся оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, осталась ли на месте женщина в белом. В голове у него была вполне естественная для молодого человека мысль об идиллической встрече с «прекрасной пастушкой» или с белой полудикаркой; в лучшем случае он мог надеяться на знакомство с провинциальной барышней. Отчего же не поболтать и не посмеяться, не провести весело время в женском обществе, пока «Анжелика» стоит, захваченная штилем.
Как только шлюпка ударилась о берег, Фрэнсис выскочил из нее и одним сильным движением втащил ее на песок, чтобы волны не унесли лодку в море. Затем он обернулся. Весь пляж до самого леса был пустынным. Фрэнсис уверенно двинулся вперед. Любой путешественник, прибывший в незнакомые ему места, имеет право обращаться к местным жителям и спрашивать у них дорогу. Именно так намеревался поступить Фрэнсис.
Молодой человек собирался всего лишь немного развлечься, но на берегу оказалось более чем достаточно развлечений. Неожиданно из-за зеленой завесы джунглей выскочила, словно марионетка на пружинах, женщина, которую он видел со шхуны; она обеими руками вцепилась ему в руку. Морган успел разглядеть, что это была взрослая девушка. Сила, с которой она схватила его за руку, удивила Фрэнсиса. Свободной рукой он снял шляпу и отвесил незнакомке поклон, стараясь сохранять полную невозмутимость, как и подобало известному богачу Моргану, получившему первоклассное воспитание в Нью-Йорке и приученному никогда ничему не удивляться. Но ему сразу же пришлось снова удивиться, и притом не один раз. Молодого человека как громом поразила своеобразная красота незнакомки. Ее пронзительный суровый взгляд окончательно его ошеломил. Ему вдруг показалось, что он знал ее раньше. Чужой человек не стал бы так на него смотреть.
Фрэнсис почувствовал, что незнакомка дернула его за руку.
