Трудные задачи стояли перед экспедицией в неисследованной области Западного Памира, в этом сплетении грандиозных горных цепей, где на стыке хребтов Петра I и Академии наук, господствуя над десятками высочайших пиков, поднимается на 7 495 метров над уровнем моря снежный массив пика Сталина, самой высокой вершины СССР.
Район пика Сталина интересен не только для географа. Хребты Академии наук и Петра I образуют своеобразный метеорологический рубеж. На их склонах и вершинах осаждается влага Средиземья, Каспийского и Чёрного морей, принесённая западными ветрами. Она питает мощные фирновые поля, из которых образуется целая система огромных ледников. В них берут начало почти все реки Среднего и Южного Таджикистана. Стремительно низвергаются они с западных склонов Памирского нагорья и растекаются по долинам. Иссушенная почва впитывает в себя их мутные воды, и выжженная солнцем лёссовая степь превращается в край богатейшего плодородия.
Западные ветры, лишённые влаги, несут дальше на восток своё сухое дыхание. И поэтому к западу от хребтов Академии наук и Петра I — — утопающие в зелени кишлаки, рощи грецких орехов и фисташек, белая пена египетского хлопка, багрянец персиков и прозрачный янтарь виноградных гроздьев, а к востоку — область мирового минимума осадков, безводная и бесплодная пустыня, лёд, скалы и галька памирских нагорий.
Горные реки Таджикистана дики и капризны и причиняют нередко много вреда. Уровень воды в них неожиданно и резко меняется, меняется подчас и самое русло.
Некоторые из них никуда не впадают. Оросив сотни тысяч га, они теряются в песках. Пустыня в конце концов побеждает реку.
Чтобы овладеть этими реками, чтобы заставить их орошать хлопковые поля и плодовые сады таджикских колхозов по точному расписанию агрономической науки и послушно вращать турбины гэсов, надо прежде всего изучить режим несущих влагу западных ветров и питающих реки ледников.
Цепь метеорологических станций, расположенных в широтном направлении, — Красноводск, Ашхабад, Сталинабад, Гарм, Рохарв, Кара-Куль, Мургаб — изучает этот сложный метеорологический комплекс. Но на наиболее ответственном участке, на самом метеорологическом рубеже, в хребте Академии наук, звенья этой цепи отсутствовали. И после того, как экспедиции Крыленко и Горбунова в 1928, 1929 и 1931 годах создали необходимые географические предпосылки, было решено восполнить эти недостающие звенья. Для этого 37-й отряд ТПЭ заканчивал в этом году постройку на леднике Федченко, на высоте 4300 метров , высочайшей в мире постоянной гляциометеорологической обсерватории, и 29-й отряд ТПЭ, сформированный совместно с ЦС ОПТЭ из наших лучших альпинистов, должен был совершить восхождение на вершину пика Сталина и установить там метеорологический прибор, отмечающий силу и направление ветра и передающий результаты своих записей автоматическими радиосигналами на радиостанцию этой обсерватории.
Кроме того альпинисты 29-го отряда, поднявшись на вершину пика Сталина, почти на километр вознёсшуюся над соседними снежными гигантами, должны будут нанести на карту расположение горных хребтов и ледников, проникнуть в последние тайны памирского белого пятна.
Я слушаю рассказ Горбунова, бессменного начальника ТПЭ, и под этот рассказ карта Таджикистана оживает: могучие потоки, низвергающиеся с крутых склонов гор, таящие в себе десятки Днепростроев электроэнергии, растекаются по буйному плодородию лёссовых долин и исчезают в песках пустыни, Грядами неприступных вершин высятся цепи памирских гор, и там, в хребте Академии наук, отделяющем Памир от Дарваза, мне чудится огромный массив пика Сталина, высочайшей вершины СССР, которую нам предстоит покорить.
Через несколько дней мы уже ехали с Горбуновым на юго-восток. Все вагоны обращены коридором к солнечной стороне, В купе — тень. И все же невыносима жарке.
Давно проплыли мимо нас в окнах вагона приволжские леса и поля и зеленые степи Поволжья. Остались позади предгорья Урала и песчаные барханы пустыни.
Поезд идёт цветущим оазисом Ферганской долины, останавливается на маленьких, тонущих в зелени станциях, расцвеченных гармонической пестротой халатов и тюбетеек, поясных платков и узорных рукояток ножей.
Воздух по-азиатски лёгок и прозрачен — сухой, лишённый влаги воздух величайшего континента выжженных зноем степей и безбрежных пустынь.
На горизонте встают снежные зигзаги Алайского хребта. В Андижане мы покидаем вагон. Автомобиль должен доставить нас в Ош, маленький киргизский городок, первый этап нашего путешествия. В Оше находится база всех памирских отрядов ТПЭ.
Дорога из Андижана в Ош идёт безлесными холмами, чертящими свои закруглённые контуры на лёгком небе юга. Скупой и манящий пейзаж среднеазиатских предгорий. Оазис Оша ложится зелёным пятном на рыжую степь. Мы проезжаем улицами старого города — глухие глиняные стены с маленькими резными дверями — и попадаем в новый город — Киргизторг, Госбанк, почта и телеграф.
Густая, тяжёлая пыль азиатских дорог плотными клубами поднимается из-под колёс автомобиля и встаёт за нами сплошным, непроницаемым облаком.
Мы минуем почти весь город и въезжаем во двор дома, где помещается база ТПЭ.
На дворе базы навалены мешки с ячменём, ящики со снаряжением, одеждой, продуктами, вьючные сумы. Несколько в стороне раскинуты палатки, в которых живут, в ожидании выхода в поле, научные работники экспедиции.
Одна из таких палаток предназначена для меня. Я устанавливаю в ней сумы и вьючные ящики, в которых хранится моё походное снаряжение, раскладываю спальный мешок и с наслаждением растягиваюсь на нём. Я — дома.
Ошская база ТПЭ. — Геологи и альпинисты. — Тренировка на Сулейман-баши. — Формирование каравана. — Памирская. караванная тропа. — Памирстрой. — Высочайшее горное шоссе в мире. — Политическое и культурное значение новой автотрассы.
С раннего утра на базе пронзительно ревут ишаки и верблюды, ржут лошади, басисто гудят полуторатонки. Отряды формируют караваны и уходят на Памир.
Склад базы выдаёт продовольствие и снаряжение. Прорабы и научные работники укладывают в штабеля мешки и ящики и терпеливо метят их краской, ставя номер отряда.
Под навесами, среди палаток, идут производственные совещания.
Внизу — па берегу Ак-Буры — раскинул свой лагерь геолог Марковский. Спасаясь от жары под большим тентом, он лежит на брезенте между пиалами с чаем и чашками с урюком.
Марковский объединяет группу памирских отрядов ТПЭ. Каждый день он собирает начальников отрядов и обсуждает с ними подробности будущей работы. Почтённые геологи лежат на брезенте на животах, головами вместе, ногами врозь, образуя своеобразную восьмиконечную звезду.
