Против северо-восточной оконечности Азии на востоке означен большой остров с следующей надписью: «Остров против Анадырского носа; на нем многолюдно и всякого зверя довольно; дани не платят, живут своей властью».
Северный берег Чукотской земля проведен довольно ровной чертой, и губа Чаун и Шелагский мыс неприметны.
Другая карта, попавшаяся историографу Миллеру, сочинена якутским дворянином Иваном Львовом. На сей карте изображены два носа. Крайний к северо-востоку, обыкновенно называемый Чукотским Носом, или Восточным мысом, назван Шелагским и не ограничен. Другой, лежащий прямо на юг от первого, назван Анадырским Носом, и между сими двумя мысами, в обширной губе, положен остров, обитаемый чукчами, а против Анадырского Носа назначены два острова один другого к берегу ближе, с следующей надписью: «До первого острова от берега езды водой полдня. На нем обитают люди, коих чукчи называют ахьюхалят. Они говорят особым языком; платье носят из утиных кож: питаются моржами и китами. За недостатком у них на острове лесу, варят рыбьим жиром. Другой остров от первого находится в расстоянии двух дней езды водой. Жители оного называются по-чухотски пеекели. Они щеки пронимают и вставляют в них зубы; живут в крепких местах; платья носят из утиных же кож». За сими островами изображена большая земля с надписью: «Чукчами именуются кичинэлят. Сии говорят особливым языком; платье носят соболье; живут в землянках, а бой у них лучной. Звери в них водятся всякие, коих кожи употребляют на платье. Лес там растет ельник, сосняк, лиственник и березняк».
Миллер упоминает еще о карте, в Якутске же сочиненной. На сей карте Шелагский Нос так же не ограничен, и против него проведена неограниченная земля, где надписано: «Обитаемая народом кыкыкме, который подобен юкагирам». Над Шелагским Носом надписано: «Жители говорят языком особливым. На бою весьма жестоки, и покорить их не можно. Хотя из них кто и в полон попадет, тот сам себя убивает».
Не только на сих картах, составленных в Якутске самоучками-географами, но и на сочиненной Берингом в 1728 году, по возвращении его из первого плавания к восточным берегам Чукотской земли, не отличают Шелагского Носа, а чтобы согласить карты с плаванием Дежнева, присовокупили к последнему мысу, на некоторых картах, название Святого Носа, а на других, полагаясь на вышеупомянутую карту Львова, оставляли Шелагский его мыс на севере неограниченным, и тем изъявляли сомнение о плавании Дежнева; но должно заметить, что оно не было известно сочинителям тех карт, ибо Миллер первый нашел сведение о нем в Якутском архиве 1736 года.[37] В названной на одной карте Большой Земле, за островами против Анадырского Носа, мы узнаем северо-заладпый берег Америки, и Большая Земля против Шелагского Носа также назначена по неосновательным сведениям о дальнейшем протяжении того берега на север. Предположение наше объясняется следующим обстоятельством.
В 1711 году якутский казак Попов, который из Анадырского острога ездил на Чукотский Нос, между прочим сказывал: «Напротив Носа, по обеим его сторонам, как в Колымском так и в Анадырском море, виден остров, называемый чукчами Большой Землею, на коей живут народы с продетыми в щеки большими зубами», и пр. Потом говорится о береге, простирающемся южнее и севернее Чукотского Носа (конечно, о берегах Америки), и слова ясно доказывают, что тогда называли Колымским морем часть океана к северу от Чукотского полуострова, а находящуюся по южной стороне его — Анадырским морем. Восточную часть Чукотского полуострова, следовательно, и ту часть берега, где тогда назначили Шелагский мыс, Попов называет Чукотским Носом. Итак, по моему мнению, из сего весьма ясно видно, отчего на картах, сочиненных по сбивчивым рассказам безграмотных людей, назначена против Шелагского Носа Большая Земля.
Выше упомянуто, что известный географ Делиль перенес и на свою карту неверности Шестакова карты. На изданной Делилем в 1728 году карте изображены: остров против Колымского устья, в широте 73°, а за ним, в широте 75°, Большая Земля, будто бы открытая россиянами в 1723 году по указанию шелагского князя Копая; но в означенном году ездил Амосов к Копаю, и не сделано никаких новых открытий.
По обстоятельном рассмотрении бывших в то время известий о Большой Земле в Северном Ледовитом океане не найдено ни одного, которое достойно и малого вероятия. При нынешних сведениях наших о сих странах было возможно несколько пояснить неосновательность географии северо-восточной Азии и находить незначащие острова или чистое море там, где в начале XVIII столетия полагали обширные земли.
Следующие путешествия совершены нашими мореплавателями единственно для исправления карт северных берегов Сибири.
Для первого отряда коллегия сделала все нужные распоряжения, предоставя главному командиру Архангельского порта выбор и снабжение судов. По совету мореходцев того края построили два коча — «Экспедицион» и «Обь», длиной в 52 1/2 фута, шириной в 14 футов, глубиной в 8 футов. Экипаж каждого судна состоял из 20 человек; командирами определены лейтенанты Муравьев и Павлов.
Они отправились от города Архангельска 4 июля 1734 года, достигли Мутного залива (в Карском море) и возвратились зимовать к устью реки Печоры. В июне месяце 1735 года вышли опять в море, прошли не далее, как в прежнее плавание, и зимовали попрежнему в реке Печоре. Адмиралтейств-Коллегия. уважив представление лейтенанта Муравьева, что он не мог иметь желаемых успехов от того, что ходил на кочах, приказала построить у города Архангельска два палубных бота, длиной в 60 и 50 футов, и отправить оные под командой лейтенантов Скуратова и Сухотина; на место лейтенанта Муравьева поступил лейтенант Малыгин, который был тогда на реке Печоре. Мая 27-го 1736 года на коче «Экспедицион» он пошел вниз по реке; 29-го против устья коч льдом разбило, и едва могли спасти людей и часть груза. Исправя немедленно другой бывший с ним коч «Обь», Малыгин отправился в путь 17 июля. Превозмогая чрезвычайные затруднения от льдов, задержанный долгое время под островом Долгим, где 7 августа присоединились к нему вышеупомянутые боты под начальством лейтенантов Скуратова и Сухотина, Малыгин пересел на первый бот, а на второй определил Скуратова; Сухотина на коче «Обь» отправил в Архангельск и с двумя ботами дошел до реки Кары, где остался зимовать. Сухотин возвратился в Архангельск благополучно.
В сем году, в июле и августе месяцах, геодезист Селифонтов описал на оленях западный берег Обской губы и, переехав на карбасе к острову Белому, осмотрел часть его южного берега. В ноябре присоединился он к лейтенанту Малыгину. В следующем году, марта 16-го, Селифонтов отправлен вторично на оленях с самоедами к Ледовитому морю, для описи матерого берега и острова Белого. Действия его неизвестны.
