Доисторическое мореплавание у западных берегов Южной Америки – штука вообще сомнительная, поскольку его развитию не благоприятствуют специфические природные условия региона: малое число удобных бухт, холодное перуанское течение, мертвая зыбь в прибрежной полосе и т. д. Цивилизации мореходов вырастали прежде всего там, где для этого имелись подходящие условия – изобилие островов и сравнительно небольшие внутренние моря (вспомним хотя бы Средиземноморье). Предки полинезийцев тоже отнюдь не исключение, ибо оттачивали свое навигационное и судостроительное мастерство в островных лабиринтах Индонезийского архипелага и только спустя много лет отважились на покорение Великого океана. Кстати, более чем трехмесячный дрейф «Кон-Тики» до атоллов Туамоту тоже говорит о многом, особенно если сравнить его с 35-суточным плаванием катамарана «Хокулеа» между Гавайскими островами и Таити.
Языки коренных обитателей Американского континента относятся к америндской макросемье (возможно, семей там даже больше), которая не имеет ничего общего с австронезийской семьей, а присутствие отдельных слов из языка индейцев кечуа в диалектах полинезийцев легко объясняется банальным заимствованием, так как вояжи мореплавателей солнечного восхода к берегам Америки сегодня считаются непреложным фактом. Хлопчатник и батат – культуры американского происхождения, весьма популярные в Полинезии, – тоже, бесспорно, завезены из Нового Света, но сделали это вовсе не мифические перуанские мореходы, а сами полинезийцы. Наконец, молекулярно-биологические исследования однозначно свидетельствуют о гораздо большей генетической дистанции между народами Океании и американскими индейцами по сравнению с населением Юго-Восточной Азии.
Итак, подавляющее большинство серьезных ученых весьма скептически относятся к теории американского исхода, справедливо полагая, что она очень слабо аргументирована. Пальма первенства в освоении Океании по праву принадлежит южноазиатским народам, и нам остается только восхищаться отвагой и предприимчивостью древних мореплавателей. «Никогда не затмится слава ваших лодок – лодок, бороздивших пучины океана», – сказано в одной из маорийских песен.
В 1211 году монгольские орды, ведомые непобедимым Чингисханом, вторглись на территорию Северного Китая, которым тогда владели племена чжурчженей (династия Цзинь). К 1215 году, после четырех лет упорных боев, в руки монголов перешла значительная часть Цзиньского государства, а его столица – город Яньцзин (современный Пекин) была сожжена и разграблена. Военные действия в Северном Китае возобновились через 15 лет, уже после смерти Чингисхана. В 1234 году династия Цзинь пала, император покончил с собой. Монголы сделались полновластными хозяевами огромной страны.
Во второй половине XIII века Хубилай, внук Чингиса (провозглашен в 1260 году великим каганом), форсировал Янцзы и обрушился на Южный Китай и Тибет. Монгольские войска огнем и мечом прокатились по стране, сея разрушения и смерть; к 1276 году южнокитайская династия Сун прекратила свое существование. Хубилай перенес столицу государства из монгольского Каракорума в китайский Яньцзин (Ханбалык на языке завоевателей) и нарек объединенные земли Монголии, Маньчжурии и Китая империей Юань.
Монголы владели Китаем почти 100 лет – до 1368 года, когда один из вождей освободительного движения, Чжу Юань-чжан, захватил город Цзиньлин (сегодня Нанкин), важный стратегический пункт в центральном Китае, и объявил себя императором, положив начало новой династии – Мин. Столицей возрожденной империи стал Нанкин. Впрочем, борьба с иноземной Юань растянулась почти на полтора десятилетия, и даже после взятия Яньцзина, который новый император переименовал в Бэйпин и сделал северной столицей государства, Китай все еще был похож на лоскутное одеяло. Когда в 1371 году будущий великий флотоводец Чжэн Хэ появился на свет, до полного объединения Срединной империи было еще далеко.
Этот человек родился в городе Куньян (ныне Цзиньин), который расположен в центре юго-западной китайской провинции Юньнань. Имя Чжэн Хэ он получил много позже, а с рождения его звали иначе – Ма Хэ. Динара Дубровская, автор статьи о прославленном адмирале, пишет:
Фамилия Ма – транскрипция имени Мухаммед – и поныне часто встречается в китайской мусульманской общине, а наш герой вел происхождение от известного Саида Аджаллы Шамсы аль-Дина (1211–1279), прозывавшегося также Умаром, – уроженца Бухары, выдвинувшегося во времена монгольских великих ханов Мункэ (внука Чингисхана) и Хубилая. Именно завоеватель Китая Хубилай в 1274 году назначил этого Умара губернатором Юньнани. Известно, что отец и дед будущего адмирала строго придерживались уложений ислама и совершали хадж в Мекку. Более того, в мусульманском мире бытует мнение, что и сам будущий адмирал побывал в священном городе, правда, с неформальным паломничеством.
Судьба мальчика сложилась весьма драматически. Когда имперские войска, добивавшие осколки монгольских владений в Китае, в 1381 году ворвались в Юньнань, отец будущего адмирала погиб, а десятилетнего Ма Хэ взяли в плен, оскопили и передали в услужение сыну императора – Чжу Ди, который вскоре будет назначен наместником в Бэйпин (Пекин), а через 20 лет узурпирует китайский престол. Надо сказать, что институт евнухов в Китае спокон веку был очень влиятельной политической силой, и потому многие честолюбивые юноши, не желавшие сеять постылый рис, шли на калечащую операцию добровольно, чтобы оказаться при дворе какого-нибудь важного принца или князя, а если повезет, то и самого императора. Впрочем, Китай в этом смысле отнюдь не исключение: точно такие же порядки долгое время сохранялись, например, в Османской империи. Так что юному Ма Хэ крупно пофартило, ибо для иноверца и представителя некоренной народности (в Китае выходцев из других стран называли цветноглазыми) не было лучшего пути сделать карьеру при дворе.
Государства на юге и востоке Азии
А затем события понеслись вскачь. После смерти императора Чжу Юань-чжана в 1398 году придворное окружение возвело на престол его внука Цзяньвэня в обход единокровных сыновей. Четвертый отпрыск покойного государя, уже известный нам Чжу Ди, наместник Бэйпина, северной столицы империи, уязвленный такой несправедливостью, поднял восстание и начал борьбу за власть. Когда в 1399 году имперские войска осадили Пекин и судьба мятежного Чжу Ди висела буквально на волоске, юному сановнику Ма Хэ довелось оказать своему повелителю неоценимую услугу. Будущий флотоводец возглавил защиту городских водохранилищ (не тогда ли пробудился у него интерес к морским делам?), и благодаря его умелым действиям принцу удалось выстоять и переломить ситуацию. В 1403 году Чжу Ди со своими людьми взял штурмом южную столицу империи – Нанкин, оплот сторонников Цзиньвэня, и провозгласил себя императором. Девизом нового правления, растянувшегося на 21 год (1403–1424 годы), он объявил «Вечную радость» – Юнлэ по-китайски, и этот звонкий слоган стал не только тронным именем молодого императора, но намертво прирос к целому ряду культурных свершений Минской эпохи (фарфор Юнлэ, монеты Юнлэ, Большая энциклопедия Юнлэ и т. д.). Верные сподвижники тоже не остались без внимания: в 1404 году Ма Хэ за стойкость и подвиги торжественно переименовали в Чжэн Хэ в честь одного из древних царств, существовавших на территории Китая в V–III веках до н. э. (так называемый период Воюющих царств). Впрочем, этимология китайских имен – штука хитрая. В то же время в Китае был построен грандиозный канал длиной 300 ли (около 120 километров), получивший название «Чжэн Го» (так звали мастера, который в начале III века до н. э. руководил земляными работами по возведению канала).
