— В таком случае… едем!..
— Ехать? — спросил Мигуэль, совершенно не ожидавший подобного предложения.
— Да! — повторил Фелипе. — Едем в Сан-Фернандо, и я буду не я, если не докажу вам там, что Атабапо — это Ориноко.
— А я, — воскликнул Варинас, — я наглядно докажу вам, что Ориноко — это и есть Гуавьяре…
— В таком случае я, — сказал Мигуэль, — несомненно, заставлю вас признать, что Ориноко есть Ориноко!
Таким путем в результате крупного спора эти трое решили предпринять путешествие, которому, может быть, суждено было окончательно определить течение венесуэльской реки, если только это течение не было уже достаточно определено и установлено последними исследованиями.
К тому же нужно было только подняться по течению до Сан-Фернандо, до той луки, где в нескольких километрах друг от друга протекают Гуавьяре и Атабапо. Если бы было установлено, что тот и другой могут быть лишь притоками, то оставалось бы только согласиться с Мигуэлем и признать право гражданства за Ориноко, а не за недостойными речками, претендующими на это.
Пусть читатель не удивляется, если это решение, возникшее во время горячего спора, немедленно же стало осуществляться.
Пусть не удивляется он также тому шуму, который произвело это решение в ученых кругах Боливара, и тому, что намеченная экспедиция взволновала всю Венесуэльскую Республику.
Как есть эксцентричные люди, так существуют и эксцентричные Страны — прежде чем выбрать себе постоянное местопребывание, они колеблются, идут точно ощупью. Так случилось и со столицей Гвианы, со времени ее основания в 1576 году на правом берегу Ориноко. Утвердившись сначала у устья Карони под именем Сан-Томе, она была перенесена через десять лет на 60 километров выше.
Затем, сожженная англичанами при известном английском путешественнике и колонизаторе Вальтере Ралее, она переместилась в 1764 году еще на 150 километров выше, к такому месту, где ширина реки не превосходит одного километра. Отсюда произошло и имя Ангостура, которое было ей дано и которое заменилось впоследствии именем Боливар.
Эта столица расположена в 400 километрах от дельты Ориноко, уровень которой, отмечаемый расположенной в середине реки скалой, сильно меняется в зависимости от сухой погоды, с января по май, или же дождливого времени года.
Город, в котором в описываемые нами времена числилось от 11 до 12 тысяч жителей, дополняется предместьем Соледад на левом берегу и простирается от Аламеды до квартала Сухой Собаки. Странное имя этого квартала находится в полном противоречии с его положением, так как он чаще всех других страдает от наводнений, происходящих от внезапных и сильных разливов Ориноко.
Главная улица с общественными зданиями, изящными магазинами, крытыми галереями, домики, прислоненные к возвышающемуся над городом холму, пестрые палисадники, полузакрытые деревьями дачи, жизнь и движение в порту, многочисленные парусные суда, свидетельствующие об активной речной торговле, усиливаемой и сухопутным транспортом, — все это, вместе взятое, производит прекрасное впечатление.
Через Соледад, откуда идет железная дорога, Боливар должен был соединиться вскоре рельсовым путем с Каракасом, столицей Венесуэлы. Это должно было усилить вывоз отсюда бычьих кож, кофе, бумажной пряжи, индиго, какао, табака, хотя и тогда вывоз этот был довольно велик благодаря местной эксплуатации залежей золотоносного кварца, открытых в 1840 году в долине Юруари.
Итак, весть о том, что трое ученых, члены Географического общества Венесуэлы, отправляются в экспедицию, чтобы окончательно разрешить вопрос об Ориноко и его двух юго-западных притоках, произвела в стране сенсацию. Жители Боливара чрезвычайно экспансивны и темпераментны. В дело вмешалась печать. Одни газеты отстаивали «атабапозистов», другие «гуавьярийцев», третьи — сторонников Ориноко.
Публика пришла в движение. Можно было подумать, что то или другое решение поднятого вопроса грозило чуть ли не эмиграцией упомянутых рек из пределов республики или по крайней мере коренным изменением направления их течения.
Представляло ли это путешествие вверх по течению реки какие-либо серьезные опасности? В известных пределах — да; особенно для путешественников, которые были бы предоставлены самим себе.
Но не должен ли был этот вопрос заставить правительство оказать экспедиции некоторую помощь? Почему бы не предоставить в распоряжение исследователей вооруженный отряд, выделенный из постоянной армии, насчитывающей 6000 солдат и около… 7000 генералов, не говоря уж о более высоких чинах, как устанавливает Элизе Реклю, всегда прекрасно осведомленный в области этнографических курьезов?
Никакого отряда, однако, и никакой помощи не нужно было Мигуэлю, Фелипе и Варинасу.
Они отправились в путешествие на собственный счет, и вся их охрана заключалась в лодочниках и проводниках. С этими средствами они могли сделать то же, что до них делали другие исследователи.
К тому же им предстояло добраться лишь до Сан-Фернандо, расположенного при слиянии Атабапо и Гуа-вьяре. Только в верхнем течении реки можно было опасаться нападений индейцев, с которыми так трудно справляться. Индейцам не без основания приписывают избиения и грабежи, являющиеся, впрочем, неудивительными в стране, которая подвергается не всегда согласованному с нормами «цивилизации» вторжению белых.
Выше Сан-Фернандо, у устья Меты, на другом берегу нужно было бояться встречи с гуахибосами, не признающими «благодетельной» власти белых, и с квивасами, жестокость которых достаточно оправдывалась избиениями со стороны белых в Колумбии, когда колонизаторы еще не переселились на берега Ориноко.
Неудивительно, что в Боливаре беспокоились о судьбе двоих французов, которые уехали с месяц назад.
Поднявшись по реке и переправившись на Мету, эти путешественники отправились вглубь страны квивасов и гуахибосов, и с тех пор о них ничего не было слышно.
Правда, верхнее течение Ориноко, наименее исследованное вследствие своей отдаленности, находилось почти вне власти венесуэльского правительства. Там нет торговли; эта местность всецело находится в руках бродячих индейских племен; хотя земледельческие индейские племена здесь и отличаются миролюбием, но кроме них тут живут и такие, которые, будучи вытеснены со своих земель, занимаются грабежами, отвечая своим угнетателям жестокой местью.
Что касается Мигуэля и его двух товарищей, то им не надо было углубляться в отдаленные области, оканчивающиеся горой Рорайма. Тем не менее, если бы это оказалось нужным в интересах теографической науки, они ни на минуту не задумались бы подняться до истоков Ориноко или Гуавьяре и Атабапо. Их друзья надеялись, однако, — и не без основания, — что вопрос о происхождении реки решится гораздо ближе, при слиянии всех трех рек.
