Алексей Вышеславцев - Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах.

Итак, после пятидесяти дней моря — мирная пристань, и где пристань!.. Ни законопаченных люков, ни сырости, ни мокроты, ни солонины; роскошная природа и изобилие, новые нравы, новые люди, Восток с сказочною обстановкой и естественным неистощимым богатством.

Несколько длинных остроконечных лодок окружили наш клипер; к нам полезли бронзового цвета люди, кто в чалме, кто в красной шали, кто в балахоне; предлагали разные услуги и свои рекомендации или аттестаты. Мы выбрали себе мусульманина Саломона, «более честного из всех», как сказано было в данных ему русских и Французских свидетельствах, У Саломона было очень красивое лицо; с такими лицами всегда рисуют шахов или пашей, когда их изображают полулежащих на диване в сообществе гурии и с кальяном в зубах. На его крутом лбу красовалась большая белая чалма; нос острый с довольно заметною горбиной, глаза ястреба и рот полуоткрытый, окруженный черною, клинообразною бородою и усами; десны и зубы были выкрашены красною краской. Ему было заказано на завтра все, что только можно достать в Сингапуре по части съестного, свежего, мяса, масла, зелени, ананасов, мангустанов и пр. Другому индусу, через плечо которого была перекинута живописными складками красная шаль, поручили мы свое белье. В рекомендации его было сказано: «он меньше плут, чем другие».

Долго любовались мы чудною тропическою ночью. Больше ста судов (почти все трехмачтовые) были на рейде; каждые полчаса поднимался трезвон склянок; между судами сновали шлюпки; на одной перекликались тихою мелодическою песнью два голоса; один густой тенор начинал мотив, другой, словно эхо, тоненький, высокий сопрано, оканчивал отрывисто музыкальный стих, точно ветер ударял по серебряным струнам лютни, и равномерный всплеск весел вторил этой оригинальной песне. С берега блестели огни, с неба луна и звезды лили свой успокаивающий свет на готовый отдохнуть мир; все было так торжественно хорошо, так упоительно прекрасно, что, право, ничего не оставалось больше желать! Но человек так уже устроен, что счастье его неполно, если он не разделяет его с кем нибудь близким…. A где они, близкие?… И чувство счастия сменяется грустью….

С моря, вблизи, вид Сингапура не представляет ничего особенного. Несколько холмов, зелень на их вершинах, пальмы и какие-то кустовидные деревья; дома, белеющиеся между зеленью; отлогие берега и множество судов, шлюпок, проа, джонок, снующих по всем направлениям с китайцами и индусами. Суда были, большею частью, английские и американские; они внушали к себе невольное уважение громадностью размеров, вместительностью трюмов и легкою, красивою формой очертаний; редко виделся крутобокий, короткий голландец, старинной постройки. Итак, вот они, настоящие владетеля здешних морей, в чьих руках находится огромная торговля крайнего Востока, с его миллионами и громадными предприятиями?

Здешний рейд порто-франко. Часто приходят сюда корсары и запасаются всем, что им нужно. Зато англичане не щадят их при встрече в открытом море.

Удивительно быстро развитие Сингапура. Англии нужен был коммерческий пункт, там, где Голландия и Испания почти исключительно владели коммуникациями, и хоть и плохо, но все-таки почти одни пользовались сокровищами края. A едва ли найдется в мире более счастливый уголок земли, как эти острова, прорезанные бесчисленными проливами и омываемые несколькими морями — Малайским, Яванским и Китайским. Острова эти изобилуют всем, что только может произвести природа прекрасного и поражающего чувства. Земля из недр своих дает драгоценные камни и золото; море прибивает к берегам драгоценную амбру; из трещин дерева вытекает камфора и росный ладон; летучие ароматические масла пронизывают кору многих растений; многие плоды и цветы дают те пряности, за которые велись кровопролитные войны и которыми обогатилась некогда Голландия. Здесь больше пятидесяти видов вкуснейших плодов, между которыми первый из всех, мангустан, может, кажется, удовлетворить самый избалованный вкус. Здесь родина бесчисленного множества великолепных цветов. Леса наполнены лучшими строевыми деревьями необыкновенных размеров, как например знаменитое тиковое дерево, и многими видами пальм, поднимающих высоко свои стройные колонны, осененные вечнозелеными, перистыми верхушками. Даже остатки жизни, раковины блестят здесь чудными красками и дают знаменитый на всем Востоке жемчуг сооло. Рыбы, бабочки, птицы соперничают между собою красотой форм и блеском одежды. Из птиц, облитая разноцветным золотом и пурпуром утренней зари, райская пища не даром носит свое название.

В этой-то стране нужно было основаться англичанам. К тому же, здесь перепутье между Китаем и Индией. Голландское влияние было сильно; Ява, в 1816 г., окончательно осталась за голландцами. Этого никак не мог переварить сэр Стамфорд Рафльс, горячий патриот и ревностный преследователь целей своего предприимчивого отечества. Назначенный губернатором в Бенкулен, на восточном берегу Суматры, он всячески старался поправить дела и вознаградить хоть чем-нибудь такую важную утрату, как остров Ява. После многих поисков и соображений, он обратил свое внимание на маленький островок Сингапур, необитаемый и дикий; но этот островок находится у устьев трех проливов: Рио, Прион и Малакка. В начале 1819 г. джохорский раджа, голландский данник, уступил англичанам этот, по-видимому, незначительный клочок земли, на который еще никто из европейцев не обращал внимания, и здесь-то Рафльс основал город, сделавшийся в скором времени соперником Батавии и Манилы. Между всеми портами отдаленного Востока он занял самое выгодное положение. Через Зондский пролив идут мимо его европейские суда в Китай и Японию; Малаккский пролив — большая дорога из Калькутты в Кантон; из Сингапура Англия свободно наблюдает за двумя морями, которыми владеет. Сингапур сосед Явы и Борнео; он открыл новый рынок для сбыта произведений Малайского архипелага и привлек к себе все, что еще не попало под опеку Голландии и Испании. Самому Рафльсу, перед смертью, удалось увидеть блестящие результаты своего дела: в 1827 г. обороты коммерческих предприятий Сингапура уже достигали до такой цифры, что ни один экономист не осмелился бы предположить в своем воображении подобный результат. Значение Сингапура прогрессивно увеличивалось до того дня, когда китайская война открыла английским кораблям доступ в пять портов по берегу Небесной Империи. Цифра оборотов здешнего торга достигла тогда 150 миллионов Франков. С тех пор развитие Сингапура остановилось, если не пошло назад, тем более, что торговля чаем сосредоточилась в китайских портах. Сингапур, однако, никогда не перестанет быть рынком для различных азиатских племен, которые, при посредстве английских негоциантов, будут являться для размена своих произведений на здешний рейд, открытый всем флагам и нациям: Целебес шлет воск, Борнео — антимоний и золото, Сулуйское море — свой перламутр и черепаху, a Англия привозит достаточное количество своих изделий для того, чтобы нагрузить суда, на их обратное плавание, здешними продуктами. Сингапур, по народонаселению, не английский город: в нем едва 400 человек европейцев на 60,000 народонаселения; он и не китайский город, хотя китайцев в нем больше всего; он какое-то убежище и притон для всех торгующих; в развитии и распространении своем он следовал примеру древнего Рима и Соединенных Штатов. Free trade, свобода торговли, его высший закон перед, которым другие государственные учреждения кажутся излишеством.