— Главу? — быстро переспросил Донифан.
— Да, мне кажется, будет лучше, если кто-то будет руководить всеми. Так делается в разных странах. Почему не быть такому на острове Чермен?
— Правильно! Правильно! Выберем руководителя! — закричали и старшие и младшие.
— Хорошо, выберем главу,— согласился Донифан,— но только на определенный срок, например, на год.
— С правом выбрать его вторично,— добавил Бриан.
— Согласен. Кого же мы выберем? — спросил Донифан с тревогой в голосе.
Самолюбивый мальчик боялся лишь одного: вдруг выберут не его, а Бриана. Но он ошибся.
— Кого выбрать? — повторил Бриан.— Кого же, как не самого благоразумного из нас — нашего товарища Гордона!
— Да! Да! Да здравствует Гордон!
Сначала Гордон хотел было отказаться от этой чести, ибо по натуре был более склонен организовывать, чем командовать, но, подумав о раздорах, которые могут возникнуть между этими подростками, страстными и вспыльчивыми не по годам, он решил, что его авторитет будет небесполезен.
Так Гордон был провозглашен главой маленькой колонии острова Чермен.
Принятие программы.— Воскресный день.— Игра в снежки.— Соперники.— Большие морозы.— Поход за дровами.— В лесу Западни.— Посещение Топкой бухты.— Тюлени и пингвины.
В мае на острове Чермен окончательно установилась зима. Она продлится, очевидно, около пяти месяцев, если остров находится в более высоких широтах, чем Новая Зеландия. Поэтому Гордон стремился принять все меры предосторожности, чтобы справиться с тяготами столь долгого периода холодов. Юный американец методично рассчитал, что, поскольку зима началась здесь в мае, соответствующем ноябрю Северного полушария, то окончится она где-то в середине сентября,— да следует еще учитывать грядущие бури периода равноденствия[121], столь частые в этой географической зоне. Значит, молодые колонисты не смогут совершать дальних экспедиций по острову до первых чисел октября.
Чтобы наладить размеренную жизнь во Френч-дене на столь долгий срок, Гордон принялся составлять программу ежедневных регулярных занятий для всех и каждого в отдельности. Он хотел, чтобы все мальчики осознали себя почти взрослыми и поступали соответственно. Но при этом бывшие воспитанники пансиона Чермен будут соблюдать традиции, которые составляют «основу основ» английской школы.
В намечаемой программе обязанности старших и младших, разумеется, были неравны. Из небольшого числа книг научного содержания старшие смогут почерпнуть сравнительно немного. Но ежедневная борьба против трудностей островного существования и обеспечение насущных нужд требовали постоянного напряжения ума, изобретательности, стойкости — все это обогащало их серьезным жизненным опытом.
Поэтому старшие должны были стать не только учителями, но и воспитателями своих младших товарищей.
Помимо обучения предполагалось использовать все возможности для их физической закалки, конечно, не обременяя чрезмерной для их возраста работой. При сносной погоде, тепло одетые, мальчики будут бегать и играть на свежем воздухе и даже трудиться по мере сил каждого из них.
В общем, программа исходила из следующих трех принципов, лежащих в основе английского воспитания: «Если вас отпугивает какое-то дело — выполните его», «Никогда не упускайте случая совершить усилие», «Не презирайте никакого труда — он никогда не бывает бесполезен».
Применение этих принципов на практике укрепляет и тело и душу.
Вот какой распорядок был единодушно утвержден маленькой колонией.
Каждый день — два часа с утра и два часа вечером — идут учебные занятия в холле. Бриан, Донифан, Кросс и Бакстер из пятого отделения, Уилкокс и Уэбб из четвертого будут заниматься с мальчиками из третьего, второго и первого отделений. Они станут преподавать математику, историю и географию, опираясь на свои собственные знания и почерпнув кое-что из библиотечных книг. Это даст им возможность освежить в памяти пройденное в пансионе. Кроме того, два раза в неделю (воскресенье и четверг) предполагалось устраивать собеседования и доклады на темы из истории, науки и даже из области повседневной жизни; старшие, подготовившись, будут вести дискуссию и для саморазвития, и для общего развлечения.
Гордону, как главе колонии, надлежало следить за выполнением программы, которая будет меняться лишь при особых обстоятельствах.
Приняли меры, чтобы вести отсчет времени. На календаре с «Верткой» полагалось регулярно вычеркивать каждый прожитый день, а также аккуратно заводить часы. Календарь доверили Бакстеру, а часы — Уилкоксу. Следить за барометром и термометром поручили Уэббу.
Решили также вести дневник, с тем чтобы заносить все, что уже случилось и что будет происходить во время их пребывания на острове. Делать записи в нем вызвался Бакстер, и колонисты были уверены, что при его аккуратности «Дневник Френч-дена» точно запечатлеет все обстоятельства их жизни.
Оставалось наладить еще одно очень важное и неотложное дело — стирку белья. К счастью, оказался большой запас мыла, однако младшие дети ужасно пачкались, играя на Спортивной площадке или занимаясь рыбной ловлей. Сколько раз Гордон делал им строгие замечания и припугивал наказанием, но, увы… В результате стирка отнимала много времени и сил, и Моко при всей своей сноровке не успевал один справляться с нею. Таким образом старшие нехотя были вынуждены помогать юнге в этом непривлекательном занятии, чтобы содержать в чистоте белье во Френч-дене.
На следующий день после утверждения программы наступило воскресение. Известно, с какой строгостью соблюдается воскресный день в Англии и Америке. В городах, поселках и деревнях жизнь буквально замирает. По обычаю, в этот день запрещаются любые развлечения и увеселения. Нужно не только скучать, но и всем своим видом выражать скуку. Это правило строго предписывается и взрослым и детям. Традиции! Опять эти пресловутые традиции!
Однако на острове Чермен решили немного смягчить эти строгости. И в этот день юные колонисты устроили экскурсию по берегам Семейного озера. Было очень холодно, и после двухчасовой прогулки все с удовольствием вернулись в теплый холл и съели горячий обед, меню которого особенно заботливо составил шеф-повар Френч-дена.
Вечер закончился концертом: аккордеон Гарнетта служил оркестром, а остальные пели более или менее фальшиво с чисто англосаксонской старательностью. Только у одного Жака был довольно приятный голос. Но в силу его теперешнего необъяснимого настроения он не участвовал больше в развлечениях своих товарищей и в этот вечер, как его ни упрашивали, отказался исполнить одну из тех милых детских песенок, которые, бывало, распевал в пансионе.
