На изменение отношения к проблеме «женщина и работа» (а, точнее, на само возникновение этой проблемы) огромное влияние оказало резкое увеличение числа женщин с высшим образованием. До конца 1960-х гг. высшее образование было для женщин почти недоступно, да и не считалось необходимым. Еще в 1977 г. в Корее только 33 % опрошенных родителей сказали, что они хотели бы в перспективе дать своим дочерям высшее образование. Если учесть, что для сыновей эта цифра составила тогда 55,5 %, то налицо был серьезный разрыв. Однако спустя всего лишь 13 лет, в 1990 г., университетский диплом считали необходимым для своих дочерей — 61,3 %, а для сыновей — 61,9 % опрошенных. Правда, корейские родители, стремясь дать своим дочерям высшее образование, воспринимают его в первую очередь как необходимое условие удачного замужества (в Корее девушке без диплома практически невозможно выйти за университетского выпускника). Однако какими бы мотивами не руководствовались корейские родители, отправляя своих дочерей в университеты, там молодые кореянки неизбежно знакомятся с идеями женского равноправия и проникаются ими (до определенной степени). Корейские университеты во многом подражают американским, большинство ведущих корейских профессоров писало свои диссертации в Америке, так что не удивительно, что именно среди корейской профессоров феминистские идеи получили распространение.
Однако на практике желание работать, присущее большинству молодых кореянок — университетских выпускниц, по-прежнему трудноисполнимо. Главным препятствием на пути к его осуществлению является подход к женщинам со стороны руководства корейских компаний. Большинство корейских менеджеров и в наши дни уверено, что женщина — плохой работник, так сказать, по определению. Как отмечает справочник по трудоустройству: «Большинство руководителей фирм считает, что женщины по сравнению с мужчинами пассивны и что у них недостаточно развито чувство ответственности за порученное дело. Особо это относится к замужним женщинам, которые из-за беременностей, родов, ухода за детьми и домашних проблем не могут всецело посвятить себя работе». Возможно, что подобный подход не совсем уж безоснователен. От служащего корейской фирмы ожидается, что он будет работать по 10–12 часов в день, в лучшем случае — с одним выходным в неделю и практически без отпуска. Понятно, что немногие семейные женщины могут и хотят выдерживать подобный ритм.
Говоря о тех женщинах, которые все-таки сумели после университета устроиться на работу, не следует забывать о двух обстоятельствах. Во-первых, «трудоустройство» далеко не всегда означает «трудоустройство по специальности». Как и в Японии, для владельцев корейских фирм миловидные конторские барышни в обязательной униформе (форменную одежду в большинстве компаний должны носить только женщины) являются, как правило, лишь живым украшением их офиса. Как пишет одно из пособий по деловому этикету: «В целом в нашей стране руководители фирм ожидают, что именно сотрудницы-женщины будут создавать очарование фирме… С точки зрения руководителя, его сотрудницы, подобно свежим благоуханным цветам, должны создавать в офисе особую атмосферу».
Подавляющее большинство тех молодых женщин, которым удается найти работу, оказывается на второстепенных, вспомогательных должностях, где им никогда не поручают ничего серьезного и ответственного и где они так и остаются этими самыми «свежими благоуханными цветами». Фактически, как бы не назывались должности работающих женщин официально, на деле почти все они являются не более чем секретаршами. Их задачи сводятся к печатанию документов, подшивке входящих и исходящих, красивому оформлению бумаг, отправке факсов, контроле за прохождением платежей, выполнению многочисленных мелких поручений начальства, и, конечно же, приготовлению кофе и встрече посетителей с непременной очаровательной улыбкой. Один английский журналист в книге о современной Японии главу, посвященную статусу работающих женщин, назвал «Место женщины или Заваривание чая с докторской степенью». Это ехидное замечание вполне относится и к Корее, с той лишь, пожалуй, разницей, что в Корее чай не слишком популярен, так что сотрудницам приходится гораздо чаще заваривать кофе (отсюда и распространенное шутливое название молоденькой конторской служащей — «кхопхи агасси» — «кофейная барышня»).
Во-вторых, большинство кореянок, в том числе и выпускниц вузов, по-прежнему работает только до замужества. Если учесть, что университет кореянки оканчивают обычно в 22 года, а замуж выходят лет в 26–27, то ясно, что трудовая биография большинства женщин с высшим образованием не отличается особой длиной. Во многих фирмах по-прежнему существует система обязательного увольнения женщин после замужества. Так, по данным проведенного весной 1995 г. обследования, подобная практика существовала в 13,6 % крупных фирм. В действительности она еще более распространена, так как, во первых, увольнение вышедшей замуж сотрудницы более характерно для мелких фирм, а, во-вторых, в упомянутые 13,6 % попали только те компании, в которых это увольнение происходит автоматически. Очевидно, однако, что существует множество способов уволить человека, не прибегая к помощи каких-либо формальных инструкций.
Как бы то ни было, в последнее десятилетие количество работающих женщин росло весьма быстро. Пару лет назад Корея вплотную приблизилась к символическому рубежу: в конце 1996 г. почти половина кореянок (точнее, 49,3 %) работала (в это количество включаются и замужние, и незамужние женщины). Правда, кризис 1997 года привел к тому, что доля работающих женщин снизилась: как и в России, в трудные времена женщин увольняют первыми, тем более что они в большинстве принадлежат к среднеквалифицированным работникам, которых при случае можно легко набрать снова.
И все равно очевидно, что в массовом отношении к женскому трудоустройству произошел перелом. Стремление образованных женщин найти работу, причем, по возможности, более или менее соответствующую их специальности, все чаще воспринимается восприниматься не как причуда богатых барышень, а как вполне законное, хотя и не всегда выполнимое желание. Как показал проведенный в 1992 г. опрос, 42 % корейцев (почти половина!) старше 60 лет считали, что замужняя женщина не должна работать в принципе, в то время как среди людей в возрасте от 20 до 29 лет такой же точки зрения придерживались только 12,2 %. Во многом это напоминает произошедший примерно двумя десятилетиями ранее сдвиг в отношении к женскому высшему образованию: до 1970-х гг. стремление к университетскому диплому считалось чудачеством богатеньких дочек, а примерно после 1980 г. наличие высшего образования стало для молодых женщин из средних слоев практически обязательным.
