Но когда ее хотели похоронить, вдруг оказалось, что сердце ее еще бьется. Подобного прецедента никогда не было в судебной практике Саудовской Аравии. Что же делать?
Послали гонца к королю, и тот немедленно ответил, что, по-видимому, на то воля аллаха и женщина, несмотря на совершенное злодеяние, должна остаться жить. Поэтому ее уложили в больницу, лечили за счет королевской казны и сделали все возможное, чтобы спасти ей жизнь. Несчастная действительно выздоровела и до сих пор живет в Джидде. С того страшного дня прошло уже около десяти лет.
Находясь в Саудовской Аравии, вы чуть ли не ежедневно узнаете о самых чудовищных приговорах, но стоит вам рассказать об этом в других странах мира, как раздаются недоверчивые возгласы и вас обвиняют либо в излишней доверчивости, либо во лжи.
Представить какие-нибудь документы, свидетельствующие об этом средневековом варварстве, в данном случае очень трудно. Тем не менее совсем недавно это удалось сделать одному врачу французского происхождения, который в 1940 году окончил ординатуру в одной из больниц Александрии. Этого врача пригласили на два года в личную больницу самого короля Сауда. Когда эти два года истекли, он занялся частной практикой и оставался в Саудовской Аравии до конца 1958 года.
Вернувшись домой, этот врач опубликовал статью о работорговле и мерах наказания, которые были столь ужасны, что ему никто не поверил бы, если бы к тексту не были приложены фотографии, иллюстрирующие помимо всего прочего различные этапы отсечения руки.
В течение целого ряда лет он занимался врачебной деятельностью во многих городах, которые находятся во внутренних областях страны и куда получает доступ лишь самое ничтожное количество иностранцев, и он пишет, что нигде не видел такой страшной смеси из жестокости и невежества.
Он сопровождал богатых шейхов, владельцев нефтяных месторождений, в их поездках на невольничьи рынки, где они покупали себе пятнадцатилетних девочек, чтобы «поразвлечься с ними в постели». Он присутствовал в качестве врача при отсечении руки и умерщвлении камнями. «Я выписывал, — сообщает он, — свидетельства о смерти женщин, которые были зарыты по горло в землю, а потом побиты камнями».
Кара за супружескую неверность — самая страшная из здешних казней. «Я видел такую казнь, — пишет врач, — и это больше, чем могло вынести мое профессиональное хладнокровие. Одну женщину захватили на месте преступления с любовником. С нее сорвали одежду и совершенно голую провели на веревке через весь город к месту казни. Здесь была вырыта яма. Женщину бросили в яму и засыпали землей, так что из ямы торчала только голова. Подъехала телега с камнями. Многочисленные зрители набрали камней, обступили свою жертву со всех сторон и по сигналу полицейского офицера начали забрасывать ее камнями.
Бомбардировка продолжалась до тех пор, пока голова жертвы не превратилась в сплошное кровавое месиво. После этого яма была немного расширена и стала могилой несчастной женщины.
Кстати, соучастник преступления, ее любовник, отделался пятьюдесятью ударами хлыста.
Не только супружеская неверность, но и всякое внебрачное сожительство в Саудовской Аравии карается по закону, самое мягкое наказание — плети. Однако закон этот не распространяется на отношения между хозяином и его рабыней. Хозяину принадлежат его рабыни на таком же законном основании, на каком жена принадлежит мужу.
Естественно, по всей стране идет оживленная торговля молодыми рабынями. Как я уже говорил, мусульманин не должен иметь больше четырех жен, но у него может быть сколько угодно рабынь-наложниц. Поэтому у богатых шейхов обычно бывает столько женщин, сколько им заблагорассудится. У короля Сауда около девяноста рабынь.
* * *
Когда Фрис с женой и я вернулись домой в довольно подавленном настроении, мы заговорили о событиях минувшего дня.
— Я прекрасно понимаю, что вы собираетесь разыскивать Хельге Хедендаля, — сказал Фрис. — И я отвел вас сегодня на площадь не без задней мысли. Мне хотелось, чтобы вы увидели собственными глазами, что вас ждет, если вы каким-то образом нарушите заветы Корана или попадете в руки людей, которым будет выгодно от вас избавиться. Вы еще не раздумали ехать в пустыню?
— Пока не раздумал, Фрис. И должен сказать, что мне все больше хочется свести знакомство с этим самым Хельге Хедендалем.
Голубые глаза? — Переодетый арабом. — Решающее испытание. — Снова в глубь пустыни. — Вид ночью. — Аравийская Ривьера
Прежде чем выехать в Эт-Таиф, мне надо было основательно подготовиться к путешествию через пустыню.
Мне все время приходилось соблюдать величайшую осторожность и помнить о том, что власти ни в коем случае не должны проведать о моих планах, ведь им было выгодно, чтобы Хедендаль работал почти бесплатно на местных шейхов и богачей. Фрис был настроен очень скептически.
— Едва ли вам удастся выпутаться живым из этой истории, — заметил он.
— Но я могу переодеться, — возразил я.
— Переодеться? А куда вы денете свои голубые глаза?
— Голубые глаза? — переспросил я немного обиженно.
— Да, голубые глаза. И если вы не можете немедленно сменить их на карие, то сколько бы ни переодевались, вам не удастся провести даже ребенка.
— Ах вот оно что! Теперь мне все ясно. Одну минуту…
Я вышел в свою комнату, порылся в чемодане и быстро нашел то, что искал. Когда я снова вошел в гостиную, у меня были самые настоящие карие глаза.
— Вот это да… — пробормотал Фрис.
И тогда я рассказал ему о том, как еще перед отъездом из Дании мне пришла в голову мысль, что, если я захочу лучше познакомиться с жизнью местного населения, мне надо будет переодеться. Дома у меня был настоящий арабский костюм: не тот костюм, в который облачаются люди богатые и знатные, а обычная одежда бедняков. Когда на вас красивое платье из тонкой шерсти с золотым шитьем и прочими знаками благосостояния, вы моментально привлечете к себе чье-нибудь внимание, и к вам даже могут обратиться на улице с каким-либо вопросом. Тогда можно легко выдать себя, особенно если вы плохо знаете арабский язык. Если же вы одеты как простой бедняк, то вам будет гораздо легче остаться простым статистом в уличной толпе.
Мои волосы и борода не могли причинить особых неприятностей, поскольку у меня ярко-рыжая шевелюра, как и у многих сынов этой страны. (С гордостью должен заметить, что в Саудовской Аравии рыжий цвет считается олицетворением мужественности!)
