— Но все равно, — говорит Зинио, — независимо от того, когда наступит великая революция — раньше или позже, — мы, индейцы, должны работать над собой. Здесь, в Росиньо, мы выполнили пока только одну часть нашего плана обороны. Вторую часть, столь же важную, нам еще предстоит выполнить. Без этой второй части плана обороны мы потерпим поражение… Ты легко можешь помочь нам. Захочешь ли ты нам помочь?
— Я? — ошеломленно спрашиваю Зинио. — Конечно, я хотел бы помочь, но не представляю себе — как?..
— Можешь и легко. Мы победили голод, но осталась темнота. Если мы хотим выжить, то должны обрести знания. Все — старые и молодые — должны научиться читать, писать и считать. Ты научишь нас…
— Но ведь для этого существует правительство штата и оно откроет для вас школу!..
— Как оно открыло, ты видишь сам. Уже много лет мы просим об этом Куритибу и… У нас нет времени ждать. Мы хотим, чтобы ты научил нас самым простым вещам.
Я признаю правоту Зинио: короады должны получить образование, если хотят уцелеть. Но как они получат его? На это нужно время, которого у меня нет, и уже по одной этой причине мне трудно удовлетворить их просьбу.
— Как вознаграждение, — продолжает Зинио, — мы дадим тебе часть урожая — в три раза больше, чем в среднем получают остальные. Переведи сюда, в Росиньо, свою научную экспедицию и собирай тут экспонаты для музеев. Мы будем в лесах ловить для тебя редких птиц…
— Но у меня уже нет времени. Меня ждут обязанности на родине, и я должен как можно быстрее возвратиться туда…
— Останься здесь хотя бы еще на один год.
Индейцы с надеждой ждут моего ответа. Я говорю с сожалением:
— Охотно остался бы, капитон, потому что полюбил вас и хотел бы вам помочь по мере своих возможностей. Но не могу, поверь мне. Не могу остаться дольше, чем на два дня…
Воцаряется глухое молчание. Зинио опускает голову. Видно, что он сильно удручен.
Однако мы остаемся друзьями. Несмотря на то что своим отказом я сильно огорчаю индейцев, они хорошо понимают: у меня слишком серьезные причины, если я не принимаю их предложения.
— Трудно нам! — уже спокойно отвечает Зинио. — Мы должны искать помощи в другом месте и найти выход…
Какой далекой кажется для нас Европа в те дни, насыщенные запахами прииваинских джунглей. Цивилизация осталась где-то далеко позади — за реками и лесами. Мы не слышим ее отдаленного грохота, зато привыкаем к крику попугаев, пролетающих утром и вечером над Росиньо, и все лучше понимаем язык водопадов на Марекуинье и Барболетте. Когда мы сидим среди короадов и по кругу идут куйи с шимароном, нас всех объединяет подлинная дружба, большая, как окружающие нас леса, и простая, как души этих людей. В эти чудесные идиллические дни рушится стоявшая между нами стена, о которой говорят, что она непреодолима, — стена различия рас, языков, культуры, привычек, — и остаются только люди: добрые и благожелательно настроенные друг к другу. Жизнь наполняется светом и теплом.
Однажды утром идиллия заканчивается. Давно пора возвращаться. Зинио обещает, что скоро навестит нас в Кандидо де Абреу вместе с Бастионом и несколькими другими сородичами, чему я очень рад. Рукопожатия и, с чувством некоторой неловкости, мы выходим из дома Зинио. Индейцы остаются; с нами идет только Жолико, который должен перевезти нас через Иваи.
Во время переправы через реку мы молчим. Солнце поднялось над зарослями, с берега на берег перелетают первые пары попугаев. Свежий утренний воздух наполняет нас упоительной радостью жизни. Нигде так не очаровывает утро, как в тропиках.
Пристаем к берегу и высаживаемся.
— Ате Лого29! Ате лого! Ате лого!
Подаем друг другу руки и расходимся. Жолико отчаливает от берега.
Не спешу за Пазио… В свете утреннего солнца тот берег особенно привлекателен. Он неодолимо влечет к себе. А что, если бы взять да изменить планы, окликнуть Пазио, который уже вошел в лес, и Жолико, который удаляется на своей лодке, и сказать им, что я возвращаюсь в тольдо? Что хочу помочь этим мужественным людям в их тяжелой борьбе за будущее?..
Но тут Пазио из глубины леса громко кричит мне, чтобы я не мешкал и держался тропинки.
Он прав — пусть будет так! Буду держаться тропинки…
Бросаю последний взгляд в сторону Иваи, делаю один шаг… и деревья уже закрывают от меня противоположный берег.
Один шаг…
«Я принадлежу к той категории мечтателей, которые, однажды ухватившись за мысль, стремятся с неутомимой выдержкой, а может быть и упорством бороться за нее так долго, пока не осуществят своих чаяний», — так характеризует свою деятельность путешественника и натуралиста один из крупнейших современных исследователей дальних стран, польский писатель Аркадий Фидлер.
Труден был путь писателя, которого влекли к себе жажда познания мира и людей. Благодаря своей «неутомимой выдержке, а может быть и упорству» Аркадий Фидлер сумел успешно окончить философский факультет Краковского и факультет естественных наук Познанского университетов. Затем последовали годы тяжелой борьбы за существование в условиях буржуазно-помещичьей Польши, и лишь в двадцатых годах Фидлеру удалось приступить к осуществлению своих давних сокровенных мечтаний — он отправился в первое путешествие. Это была довольно скромная поездка — охота на северного зверя в Норвегии. Но постепенно пути начинают удлиняться, задачи становятся шире и сложнее: в конце двадцатых годов А.Фидлер едет в большую экспедицию по странам Южной Америки. Более года странствует он по Бразилии, исследуя флору и фауну бассейна реки Амазонки, а затем предпринимает поездку по Эквадору и Перу. В начале тридцатых годов следует длительная экспедиция в Канаду, а после нее — поездка на остров Мадагаскар, на остров Таити и в другие уголки земного шара. Вторая мировая война застает писателя на Таити. Фидлер немедленно перебирается во Францию и активно включается в борьбу против фашизма. Он плавает на военных и торговых кораблях, пишет статьи, становится неофициальным историографом польских воинов, сражавшихся в рядах союзных армий против гитлеровской Германии. Правдивые и волнующие книги Фидлера, написанные в этот период, — «Дивизион 303»и «Благодарю тебя, капитан!» нашли читателей не только в Польше — они изданы также на английском, французском, португальском и голландском языках.
Вскоре после войны Фидлер побывал в Мексике, собрав там обильный материал для изучения истории страны.
В 1951 — 1952 гг. в составе делегации польских писателей Фидлер посетил Советский Союз. Результатом явилась коллективная книга, носившая знаменательное название: «Среди друзей». Фидлер так рассказывает о пребывании в нашей стране: «…я завязывал личную дружбу с людьми многих народов и племен. Но одно могу утверждать с чистой совестью: нигде я не ощутил столько и такой искренней человеческой дружбы, как в Советском Союзе». Третья большая поездка Фидлера — из числа послевоенных — в Индокитай. Писатель побывал в самых глухих и отдаленных уголках Вьетнама, Лаоса и Камбоджи и собрал исключительно ценные и интересные материалы.
