1 и 2 августа прошли, не принеся никаких изменений. К сожалению, погода испортилась, температура заметно опустилась, что, вероятно, предвещало раннюю зиму. Прибрежные горы покрылись снегом, и если ветер дул с их стороны, он становился таким колючим, таким пронзительным, что приходилось искать укрытия в салонах кораблей. Не следовало слишком долго задерживаться в этих широтах. Зеваки, удовлетворив свое любопытство, охотно отправились бы назад, на юг.
И только мистеру Шакку, конечно, пришлось бы сторожить сокровище до того дня, как правительство отозвало бы своего представителя назад. Но как знать, не захотят ли два соперника, упорно выдвигавшие свои требования, остаться при нем? Именно это обстоятельство, чреватое долгой зимовкой в суровых условиях, и беспокоило Фрэнсиса Гордона.
Он думал о несчастной Дженни, ее матери, сестре, обо всех дорогих существах, считавших часы в ожидании его возвращения.
В ночь со 2 на 3 августа на архипелаге разыгралась настоящая буря. За 20 часов до этого астроном из Бостона сумел удостовериться в полете над островом болида, поступательная скорость которого постоянно падала. Но узнать, на какой высоте он находится, помешало состояние атмосферы. Вихри кружили с таким неистовством, что несколько любопытствующих храбрецов задавались вопросом, а не унесут ли они болид ко всем чертям.
На суше оставаться было невозможно. Домики Упернавика не могли вместить всех желающих. Пришлось укрыться на кораблях. Хорошо еще, что шквалы ветра неслись с востока, а не со стороны открытого моря, иначе ни один корабль не сумел бы удержаться на якоре.
Утром 3 августа затишье так и не наступило. Следующая ночь выдалась такой бурной, что капитан «Мозика», так же как и капитан «Орегона», испытывал большое беспокойство за свое судно. Никакое сообщение между двумя кораблями было невозможно, хотя они стояли на якоре в полукабельтове [181] друг от друга.
Но среди ночи с 3 на 4 августа стало казаться, что буря ослабевает. Если через несколько часов она стихнет, все пассажиры смогут воспользоваться этим, чтобы сойти на берег. Ведь 4 августа было указано как практически точная дата падения метеора.
И вот около 7 часов утра послышался глухой удар, такой сильный, что остров содрогнулся до самого основания.
В дом, занимаемый мистером Шакком, прибежал местный житель, который и принес великое известие.
Болид упал на северо-западной оконечности острова Упернавик!
Глава шестнадцатая,
которую читатели прочтут, вероятно, с определенным сожалением, но которую автор, следуя исторической правде, был вынужден написать в ее настоящем виде, в каком она и попадет в метеорные анналы
Разумеется, со времен потопа очень многие новости получили во всем мире самую широкую огласку, но никогда она не превышала шум, который наделало — по крайней мере, в переносном смысле — падение метеора [182] на остров Упернавик. Правда, в Америке и Европе о произошедшем событии узнали только несколько дней спустя, когда крейсер, в тот же день вышедший в море, передал известие первому семафору Новой Британии, а тот сразу же распространил его по всему Старому и Новому Свету.
Однако здесь, в Упернавике, было достаточно одной минуты, чтобы о произошедшем узнали на всем острове и на борту десятка кораблей, стоявших на якоре у берегов архипелага.
В мгновение ока пассажиры покинули пароходы. В числе первых на берег сошли мистер Хадлсон и мистер Дин Форсайт, сопровождаемый Омикроном. Они были преисполнены отеческого нетерпения увидеть ребенка, отцовство которого оспаривали друг у друга. Нет необходимости добавлять, что за ними следовал Фрэнсис Гордон, готовый, если это потребуется, встать между ними. На самом же деле мистер Форсайт и мистер Хадлсон сердились сейчас на датское правительство гораздо сильней, чем друг на друга. Ведь это правительство делало вид, что не признает их права первооткрывателей.
Едва ступив на землю, мистер Сет Стенфорт поспешил встретиться с миссис Аркадией Уокер, которую не видел все три дня, что стояла плохая погода. Разве при дружеских отношениях, в которых они сейчас находились, не было естественным отправиться на поиски болида вместе?
— Наконец-то… Он упал, мистер Стенфорт, — сказала миссис Аркадия Уокер, как только тот подошел к ней.
— Наконец-то упал, — ответил он.
— Наконец-то… Он упал! — вновь и вновь повторяла толпа, направлявшаяся к северо-западной оконечности острова.
Но два персонажа опередили толпу любопытных на целую четверть часа: это были мистер Шакк и астроном из Бостона, сразу же пустившиеся в путь из датского поселка, где жили с момента приезда.
— Представитель первым доберется до болида! — шептал мистер Форсайт.
— И завладеет им! — бормотал доктор Хадлсон.
— Завладеет им? Как знать! — отвечал Фрэнсис Гордон, не объясняя причин своего сомнения.
— Но это не помешает нам заявить о своих правах! — вскричал мистер Дин Форсайт.
— Тысячу раз нет! — отвечал мистер Стэнли Хадлсон.
Как видим, к величайшему удовлетворению племянника одного и бывшего будущего зятя другого, интересы их совпали в одинаковой ненависти к притязаниям короля Кристиана и двух миллионов его скандинавских подданных.
Благодаря счастливому стечению обстоятельств между тремя и четырьмя часами утра состояние атмосферы резко изменилось. По мере того, как ветер поворачивал к югу, буря утихала. Хотя солнце поднялось всего на несколько градусов над горизонтом, по которому описывало свою дневную дугу, тучи, сквозь которые прорывались его лучи, уже сильно поредели и скоро должны были исчезнуть совсем. Не было ни дождя, ни шквальных порывов ветра, погода стояла ясная, воздушное пространство оставалось спокойным, а температура держалась между восемью и девятью градусами выше нуля по Цельсию.
Среди пассажиров, прибывших из Европы и Америки, некоторые оказались до такой степени «гренландцами», что заявляли: конечно, возмущения атмосферы были вызваны приближением метеора, конечно, его близость к земной поверхности давала знать о себе, но стоило ему упасть, как хорошая погода сразу вернулась.
Станцию и оконечность острова разделяла в северо-западном направлении добрая миля, которую требовалось преодолеть пешком. Конечно, не в Упернавике надо было искать средства передвижения. Впрочем, переход представлялся достаточно легким, поскольку идти предстояло по довольно ровной каменистой поверхности, резко повышавшейся только поблизости от побережья. Здесь высилось несколько утесов, обрывавшихся в сторону моря.
Болид упал именно за эти утесы, и поэтому со станции его заметить было нельзя.
Местный житель, первым принесший великую новость, шагал во главе толпы. Сразу за ним следовали мистер Форсайт, мистер Хадл-сон, Омикрон, мистер Шакк и астроном из Бостона.
Фрэнсису Гордону, который, отстав немного от дяди и доктора, наблюдал за ними сзади, хотелось оставить их наедине друг с другом, но и ему не терпелось посмотреть, какое впечатление произведет на них метеор… Их метеор!
Впрочем, Фрэнсис Гордон шел не один, а вместе с мистером Сетом Стенфортом и миссис Аркадией Уокер. Бывшие супруги отнюдь не забыли о часах, проведенных в Уэйстоне во время своего бракосочетания, и знали о разрыве между двумя семействами и его последствиях. Оба выказывали искреннее сочувствие тягостному положению Фрэнсиса Гордона и желали счастливой развязки.
— Всё уладится, — не уставала повторять миссис Аркадия Уокер.
— Надеюсь, — отвечал Фрэнсис.
— Вероятно, было бы лучше, если бы болид затерялся в морских глубинах, — заметил мистер Сет Стенфорт.
— Да… Для всех! — заявила миссис Аркадия Уокер, вложив в свои слова глубокий смысл.
И повторила:
— Верьте, мистер Гордон, все уладится! Немного трудностей, препятствий и волнений вполне уместны перед свадьбой. Когда союзы заключаются слишком легко, они рискуют так же легко развалиться. Не так ли, мистер Стенфорт?
