А мистер Форсайт, мистер Хадлсон и Фрэнсис Гордон вернулись только вечером, умирая от голода и усталости, и отложили второй визит на завтрашний день.
В 7 часов утра 5 августа пассажиры, колонисты, аборигены, мистер Форсайт и доктор в первых рядах вновь прибыли на свой пост.
Болид, пышущий нестерпимым жаром, был по-прежнему там, на «уналаке». Со вчерашнего дня температура золотого шара, казалось, нисколько не понизилась. Воздух был наполнен исходившими от метеора жгучими испарениями. Если бы стоял октябрь, а не август, в радиусе от 400 до 500 метров вокруг болида не осталось бы ни следа снега.
Тем не менее самые нетерпеливые и самые упрямые — нет необходимости их называть — смогли приблизиться шагов на двадцать. Но, сделай они еще двадцать шагов, раскаленный воздух убил бы их.
Разумеется, в число этих нетерпеливых не входили ни мистер Сет Стенфорт, ни миссис Аркадия Уокер, ни даже представитель Международной комиссии. Мистер Шакк знал, что Дании нечего опасаться. Здесь ее триллионы находились в такой же безопасности, как и в государственных сундуках. Пусть пока невозможно завладеть ими, пусть придется ждать месяцы, пусть вся северная зима пройдет над этой раскаленной массой, но метеору дадут спокойно остыть, а уж затем распределят все его 1260 тысяч тонн по присланным из Европы кораблям. И если каждый возьмет по тысяче тонн, потребуется не менее 1200 кораблей, чтобы доставить этот груз в Копенгаген или иной датский порт.
Однако, как заметил тем утром Фрэнсис Гордон, сообщивший о своих наблюдениях мистеру Сету Стенфорту, который, в свою очередь, поделился ими с миссис Аркадией Уокер, положение болида на утесе, где он лежал со вчерашнего дня, казалось, претерпело кое-какие незначительные изменения. Неужели он немного сполз к морю? Не прогнулась ли под его колоссальным весом земля, что в конечном счете могло привести к падению метеора в бездну?
— Это было бы престранной развязкой дела, которое так взбудоражило мир, — заявила миссис Аркадия Уокер.
— Развязкой, которая была бы, вероятно, не так уж плоха, — ответил мистер Сет Стенфорт.
— Лучше не придумаешь! — твердо заявил Фрэнсис Гордон.
И впрямь, вскоре все смогли убедиться в справедливости сделанного Фрэнсисом Гордоном наблюдения, а именно в том, что болид начал сползать в море. Теперь не приходилось сомневаться, что земля под ним мало-помалу проседает. Если движение не остановится, то золотой шар в конце концов докатится до края площадки и скроется в морских глубинах.
Общие надежды оказались обманутыми. Все принялись возмущаться этим «уналаком», не сумевшим достойно встретить чудесный болид. Лучше бы он упал в глубине острова или, что еще предпочтительней, на незыблемые базальтовые утесы гренландского побережья, где не подвергся бы опасности быть навсегда потерянным для человеческой алчности!
Да, метеор сползал. Вероятно, это вопрос часов, нет, еще меньше, вопрос минут, если только площадка не обрушится внезапно под его колоссальным весом.
Ничто не могло помешать катастрофе произойти, ничто не могло остановить скольжение. И ни малейшей возможности закрепить этот неустойчивый «уналак» на время, пока болид не будет увезен.
Крик ужаса вырвался из груди мистера Шакка, когда он внезапно осознал неизбежность катастрофы. Прощай, уникальная возможность обогатить Данию на миллиарды! Прощай, перспектива сделать богачами всех подданных короля Кристиана! Прощай, возможность выкупить у Германии Шлезвиг-Гольштейн!
А что же мистер Дин Форсайт и доктор Хадлсон? Заметив первые колебания, способные перерасти в необратимое вращение, Фрэнсис Гордон вполне мог бы испугаться за их рассудок.
В отчаянии они простирали руки. Они звали на помощь, словно кто-то мог откликнуться на их призыв.
— Мой болид! — кричал один.
— Мой болид! — вторил другой.
— Наш болид! — завопили оба, когда золотой шар, сделав резкое движение, подполз к краю пропасти.
И одновременно с Омикроном ринулись в гущу раскаленной атмосферы. Они успели пробежать сотню шагов, прежде чем мистер Стенфорт и Фрэнсис Гордон сумели их задержать. Чувствуя, что вот-вот упадут, астрономы-любители поддерживали друг друга, но затем в изнеможении рухнули на землю.
— Сет! Сет!
Фрэнсису Гордону и Сету Стенфорту, за которыми устремились несколько отважных зрителей, пришлось ползти по земле, карабкаться, закрыв рот носовым платком — так обжигал воздух. Наконец они добрались до мистера Форсайта и доктора Хадлсона, подняли их и доволокли до границы, которую не следовало переступать под страхом сгореть заживо.
Что касается Омикрона, сделавшего на несколько шагов больше, то казалось, что он уже полыхает!
К счастью, трех жертв собственной неосторожности вовремя спасли. Их тут же окружили заботой. Они вернулись к жизни, но, увы, для того только, чтобы стать свидетелями краха своих надежд.
Было 8 часов 47 минут утра. Поднималось солнце, едва скользившее по горизонту, который оно освещало своим никогда не гаснувшим светом.
Болид продолжал медленно ползти, то ли из-за собственного движения по наклонному плато, то ли из-за того, что поверхность постепенно прогибалась под его весом. Он приближался к гребешку, под которым крутой склон «уналака» уходил глубоко под воду.
Со всех сторон раздавались крики. Невозможно себе представить, какие чувства овладели толпой.
— Он упадет… Он сейчас упадет!
Крики ужаса неслись отовсюду, и только Фрэнсис Гордон хранил молчание.
И вдруг золотой шар остановился. Ах! Все воспылали надеждой, что он не покатится дальше, не пересечет гребень плоскогорья. Ведь в этом месте угол наклона был не так выражен. Да! Теперь, скорее всего, золотой шар остановится. Тогда он начнет постепенно охлаждаться. Появится возможность приблизиться к нему… И представитель датского правительства наконец завладеет небесным сокровищем! А мистер Форсайт и мистер Хадлсон смогут и дальше осыпать его ласками. Будут приняты меры, чтобы уберечь болид от всех напастей до тех пор, пока тысяча кораблей не прибудет в Упернавик за золотым грузом.
— Ну как, мистер Стенфорт, болид вне опасности?
Словно в ответ на вопрос миссис Аркадии Уокер, приблизившейся к берегу, раздался ужасающий треск. Скала не выдержала, и метеор устремился в море.
И если прибрежное эхо не повторило оглушительных воплей толпы, то потому лишь, что эти вопли мгновенно перекрыл грохот взрыва, более мощного, чем раскаты грома, разрывающего тучи.
Словно воздушная волна прошла над поверхностью острова, и всех до одного зрителей бросило на землю.
Болид взорвался, как и многие другие аэролиты или метеориты, которые, проходя через атмосферу, распадаются на куски. Одновременно под действием высокой температуры вода испарилась, превратившись в клубы пара.
И тут огромный вал, поднятый падением болида в море, устремился на побережье и обрушился на него с яростью, которой ничто в мире не могло бы противостоять.
К несчастью, когда масса воды хлынула на берег, она задела миссис Аркадию Уокер, опрокинула ее и увлекла за собой.
Мистер Сет Стенфорт бросился к ней на помощь, почти не питая надежд на спасение, рискуя собственной жизнью ради бывшей супруги, а при таких условиях следовало ждать двух жертв вместо одной.
Сету Стенфорту удалось добраться до молодой женщины в тот момент, когда ее опять чуть не унесло в море. Упершись в скалу, он сумел противостоять обратному течению чудовищного вала.
Фрэнсис Гордон и еще несколько смельчаков бросились к ним и вытащили на берег.
Мистер Сет Стенфорт не потерял сознания, однако миссис Аркадия Уокер не подавала признаков жизни. Благодаря спешно оказанной помощи она вскоре пришла в себя и, пожимая руку бывшему мужу, сказала ему буквально следующее:
— Раз уж мне было суждено спастись, всё указывало на то, мой дорогой Сет, что спасителем окажетесь вы!
Но чудесный болид оказался не таким удачливым, как миссис Аркадия Уокер: ему не удалось избежать печальной участи. Он улетел в бездну, и, даже если поначалу можно было предположить, что ценой невероятных усилий его удастся вытащить из морских глубин к подножию утеса, вскоре от таких надежд пришлось отказаться.
