«Когда мы прошли ниже ледопада к северной стене Джантугана, Мстислав сказал нам, что эту стену никто не проходил и мы можем совершить первопрохождение. Идея, что только в двух часах от тропы был комбинированный, еще не пройденный маршрут, соблазнила нас. Мы прокладывали путь через ледопад, встречая трещины и сераки. При таком разнообразии рельефа русские применили свою технику и двигались одновременно, ввинчивая титановые ледовые крючья, сделанные на военных заводах „после работы“. Чтобы выйти к вершине, мы атаковали 250 метров скал. Наша одинарная веревка, шедшая от Мстислава (он был ниже меня), проходила сквозь систему Мунтера на моей обвязке и шла к Виктору, лидирующему на крутой стене над нами. Глядя на единственную тросиковую закладку (от которой мы зависели все втроем) и старую неуклюжую веревку (советскую), я не сомневался ни минуты, что наша страховка бессмысленна. Однако у меня не было и доли сомнения в надежности моих партнеров. Этот маршрут, похожий на северную стену Маттехорна, показал, как хорошо подготовлены советские альпинисты».
Первого декабря советская команда вновь на Кавказе. На автобусе по какой-то совершенно жуткой дороге мы добрались до альпбазы «Дигория», где и провели наш очередной сбор к восхождению на Эверест. Нас гостеприимно принял директор базы и ростовского альпклуба «Планета» Эрнест Мерецкий. С ходу начались ежедневные трехразовые тренировки. В составе сбора новые лица: Сергей Арсентьев из Ленинграда, Григорий Луняков из Алма-Аты и Василий Елагин из Москвы, известные по удачному траверсу Канченджанги весной этого года.
Все двадцать дней сбора шли по заведенному порядку. Перед завтраком 45-минутная разминка, бег. На основной трехчасовой тренировке с 10.00 до 13.00 отрабатывали скоростные подъемы на гору с перепадами 500-1000 метров или проводили круговую тренировку с интенсивной нагрузкой. На вечерней тренировке часовой бег или футбол на снегу. Это был тяжелый сбор, к которому надо было хорошо подготовиться. Сейчас надо выжить, дальше будет легче.
Длинными вечерами мы проигрывали тактику предстоящего восхождения на Эверест и сошлись на одном плане, по которому после установки передового базового лагеря первая группа должна достичь вершины через 45 дней. Наш доктор Эдик Липень постоянно проводит медицинский осмотр, мы сдаем разные тесты.
В конце сбора были зачетные «бега» на время в гору с перепадом высот 500-1000 метров. Борьба шла на секунды. В итоге из числа претендентов выпал Василий.
20 декабря возвращаюсь в Одессу и встречаюсь со своим американским другом из Сиэтла Скоттом Фишером, прибывшим к нам с целью развития международных спортивных связей. Нас принял мэр Одессы Валентин Симоненко, сам бывший альпинист, и горячо поддержал наши начинания.
Перед отъездом в Китай мы провели свой последний сбор в Медео на горнолыжной базе «Чимбулак». Здесь мы совершали в быстром темпе восхождения по маршрутам 1–3 категорий сложности на такие вершины, как Школьник, Амальгельды, Учитель. Ходили без веревок, вниз спускались по снежным склонам на горных лыжах.
В этом райском уголке Тянь-Шаня мы каждый день встречали альпинистов и туристов. Неприятно удивило, что многие отличались замкнутостью и неприветливостью. Где улыбка, радушие встречному человеку в горах, легкое приветствие друг другу? Можно вспомнить Рейнир в США, но можно вспомнить и наши горы 15–20 лет назад. Мы были более открытыми и приветливыми, чем сейчас.
Здесь с подачи Шатаева мы много читали о разных экспедициях на Эверест, начало которым положили англичане. Последнее восхождение с севера на Эверест по «нашему» маршруту совершили участники международной экспедиции Китая, Непала и Японии весной 1988 года. С каждой стороны было по пятнадцать альпинистов. Вершины достигли 5 мая всего 12 человек. Погода, кроме дней штурма, была суровее, чем в зимний период. Несколько палаток в лагере 6400 были сдуты и пропали. Верхняя часть СВ гребня, покрытая снегом, на высоте 7500 образовала настоящую аэродинамическую трубу. Скорость ветра составляла 30–40 метров в секунду без перерыва. Приходилось передвигаться ползком. Ветер — вот основной противник на Горе.
Мы старательно запоминали все сведения, которые могут пригодиться. В последнем штурмовом лагере на высоте 8660 имеется хорошее место под палатку. В ключевом месте маршрута на отвесной скальной стене на высоте 8700 висит шестиметровая дюралевая лестница, оставленная в 1985 году китайско-испанской экспедицией.
Все мы успешно прошли акклиматизацию и приобрели неплохую физическую форму. Моя уверенность росла: я достигну вершины Эвереста.
Напоследок руководство дало нам возможность два дня провести по произвольной программе. Кто гуляет, кто читает, а я катаюсь на лыжах. Быстрые сборы домой. Неужели через несколько дней я увижу Тибет, Гималаи, о чем и мечтать не мог все эти годы!
Итак, в феврале 1990 года определился следующий состав международной экспедиции «Восхождение Мира на Эверест» (Everest Peace Climb):
ГЛАВАII. Одесса — Пекин — Лхаса
24. В небесном храме
На мне повисли трое моих чертенят — Андрюша, Тимочка и Русик, целую их и обнимаю. Ваш папа вернется только в июне, теперь ваши милые личики будут на меня смотреть лишь с фотографий.
20.02.90 г., поезд Одесса-Москва. Со мной жена Лиля — до Шереметьева. На перроне пусто, лишь мои сотрудники Василий Пащенко и Миша Ситник, который едет в Москву. За минуту до отправления в купе залетают старейший одесский альпинист Борис Британов и Юра Завершинский, напутствуют, желают удачи. Меня трогает их внимание. Борис Архипович кричит вдогонку: «Главное, чтобы много было встречающих! Выше нос!».
Время в пути быстро пролетело за разговором с Мишей на извечную нашу тему: «Как развивать альпинизм в нашем клубе — что делать?» Миша — мой напарник по связке на многих сильнейших маршрутах, такой же фанат альпинизма, так же сменил инженерную профессию на альпинистскую. К сожалению, не попал в состав сборной.
В Москве, как всегда, зашел к моему дяде, профессору МГУ Андрею Николаевичу Ракитникову. Он по-прежнему трудится над очередной своей книгой по географии, а ведь ему 88 лет! Но сколько ума, тонкого юмора, достоинства! Глядя на него, я себе представляю, какой была русская интеллигенция, которую почти полностью уничтожили в страшные годы репрессий.
Прощальные звонки в Одессу, в Кишинев, где живет мой самый родной человек — Пестра Фатима. Официальные встречи в Госкомспорте СССР и неофициальная — в гостинице «Спорт», пожелания всем достичь вершины и вернуться домой.
