— Сталкер открыл было рот, чтоб поправить его, но остановился, находу пытаясь сообразить, как же на самом деле произносится это слово. Все засмеялись.
Ященко нахмурился, с сожалением глянул на Сталкера —
— и Сашка снова отключился. Он знал, что сейчас скажет Иван Владимирович; знал, в каких местах будут смеяться Пиф с Завхозом; знал, что Марк и Аркаша, конечно же, снова пойдут курить,—
: машинально взял свои сигареты, спички...
..: Он ведь и о “Свечках” узнал первым. Он ехал к Коровину — Генку “припахали” на контроле; в качестве стажёра НБС он дублировал Аркашу,— у Аркаши накануне была свадьба, которая плавно перешла в день рожденья Мрака — так уж совпало, в пятницу Аркаша с Татьяной зарегистрировались и отметили, как положено, это событие с родственниками,– на другой день, в субботу “развернувшись с друзьями”, и почти все из НБС были там, потому что Татьяна тоже была из НБС, она и училась в своё время с Аркашей в одной группе во Дворце — как и Пищер с Сашкой, в астрономической секции, только на два выпуска раньше,— а в воскресенье был день рожденья Марка, Аркаша с Татьяной специально так подгадали, ведь все знали друг друга много лет — свадьба плавно перешла в день рожденья... Но поскольку контроль есть контроль, кому-то всё равно нужно было сидеть на телефоне и Генке выпала эта доля — два дня не отходить от телефонного аппарата.
Сашке было жалко Коровина, он взял маг и поехал к нему. У Сашки была потрясающая запись “Жаворонков”; Гена давно просил её переписать... И у Юго-Западной Сашка встретил Лиса; удивился, что тот не в пещере — потому что Гена по телефону сказал ему, что «Лис со своими в Ильях, и из-за них никуда из дома не выйдешь»,—
— Выяснилось, что Лису милее «мрачный день рожденья, а не мрачные подземелья», а «чичаки это чичаки, ну их в болото, надоело возиться, пусть сами ходят»,— и они пошли: сами, без него — «но со схемой НБС, а по ней заблудиться невозможно: Мрак, Пищер и Ященко в прошлом году снимали — самая точная и лучшая съёмка, в одном сантиметре метр, не съёмка — атлас»,— снисходительно-свысока объяснил Сашке Лис,— так что «беспокоиться не о чем: всё будет ‘хок-кей’...»
Но Сашка уже знал, что всё “не хоккей”: интуиция,— а может, предчувствие, напряжённое ожидание чего-то, но чего именно — непонятно, пока не свершится, не произойдёт —
: стоило раз глянуть в бегающие глазки Лиса —
: Сашка глянул — и понял всё.
Пока крутились катушки, они с Геной позвонили Питу. Пит ходил со “Свечками” — Силикаты были его первой пещерой, потому что туда привёл его Лис, и он любил туда ходить, презирая иные “дырки” — как, в общем-то и было заведено в их кругу; он ходил с группой Лиса, но в этот раз не пошёл, потому что они решили отправиться не в Силикаты, а в неизвестные ему Ильи; Пит хорошо знал “Свечек” и Сашка чувствовал, что это может понадобиться. Он уговорил Пита собрать рюк и на всякий случай “быть наготове”. Пит подумал и согласился. Он не стал говорить, что на самом деле поругался со “Свечками” ещё в прошлом выходе — уж очень достали его их вечные дымовухи-волоки, и алкоголь — Пит спиртное презирал, как и терпеть не мог пьяных; в этом отвращении было и то, что он серьёзно занимался ай-ки-до, весь ритм его жизни был подчинён жёсткой сетке тренировок и для спиртного просто не было ни смысла, ни места,— но было в этом неприятии и генетическое — Пит был тувинец и в семье его традиционно не принимали спиртного, потому что на родине его родителей водка ни к чему хорошему не привела, «с неё всё и началось, говорил отец Пита,— была страна, и был язык — свой алфавит и вера, и был мир — а теперь НИЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ,— ты это запомни»,—
— конечно, Пит запомнил: в тринадцать лет очень даже хорошо запоминаешь и понимаешь такие вещи. А к шестнадцати они становятся чем-то вроде аксиомы, сомнению не подлежащей. И потому пути его со “Свечками” разошлись — но говорить об этом Сашке и Гене Пит не стал,— к чему? Он просто собрал рюкзак и стал ждать звонка: как бы они ни ругались со “Свечками” и как бы ни расходились пути — делать нужно то, что нужно.
... потом был долгий обзвон по телефону, потому что Сашка оказался прав: “Свечки” не вернулись из Ильей, и было очень неприятно звонить Марку и срывать праздник,— миновал КС, потом ещё два часа — и они выехали: Иван Владимирович Ященко, Мрак и Аркаша — магистры НБС и основатели Братства — уже почти не ходили в Ильи; Пит в них вообще не был; Гена и Сталкер прилично знали Систему,— Сашка, Завхоз и Пиф — только некоторые её части.
: Основная группа могла выехать лишь завтра утром ( как полагал Иван Владимирович Ященко – ближе к полудню ), потому что нужно было решить массу проблем: свет, медобеспечение, ‘железо’ для вскрытия завала, если понадобится,— а также продукты, бензин, связь с городом... И, конечно, проблему проблем: кому-то отпрашиваться с работы; иным – решать задачу не наказуемого ‘гуляния’ института, технаря или путяры. В задачу первой группы входил лишь предварительный осмотр пещеры: центральные ходы, места стоянок и начало разбора завала – если выяснится, что какой-либо из ходов перекрыт и обойти это место невозможно — или же расстановка “маячков” – специальных ‘долгоиграющих’ свечек и направляющих пикетов, если окажется, что ребята просто заблудились в какой-то части Системы.
... Сашка размял сигарету, вышел в тамбур. Он по-прежнему был в себе,— что-то, некое неясное предчувствие не давало ему покоя. Ященко странно посмотрел на него, Мрак спросил:
— Смотришь?..
— И тут Сашка заметил, что держит в руках фотографии: он и прикуривал с ними, и верхняя фотография была — Люся.
— Люся?.. Откуда она здесь?..—
: Мысль резанула, ударила под дых —
: предчувствие —
: то же лицо. Те же глаза. То же имя...
— Нет. Не то.
— Какое??? Лина, Лена?...
..: Да. Лена. И что? Разве маленькому Саше так важно знать...
— Додумать эту мысль до конца было нельзя: сработали невидимые предохранители, и снова — прыжок в под-сознание,— удар, кольцо разомкнулось,—
— Сашка вынырнул в тамбуре.
Растерянный, разбитый. Хотя внешне — полный порядок: что-то кому-то отвечал, говорил...
: Сигарета. А голова закружилась от дыма. И качает в вагоне —
— Фотографии, не глядя, сунул Коровину. Не было сил смотреть. Сейчас не это главное.
... Перед входом переоделись, достали фонари, системы; снаряжение упаковали в трансы. Мрак, Аркаша и Иван Владимирович надели каски; Сталкер, Пиф и Завхоз от касок отказались. «Пока копать не начну — ни за что в жизни не одену, потому что с таким горшком на голове только скорее чемодан из свода выворотишь»,— недовольно пробурчал Сталкер.
