ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Надо отметить, что та информация о " советском периоде" жизни Хо Га И, которую можно найти в большинстве южнокорейских справочников, весьма ненадежна. Например, такой в целом хороший и надежный справочник как "Биографический словарь Северной Кореи" (Pukhan inmyong sajon. Seoul: Chungang ilbo sa, 1990) сообщает: "Родился в 1900 году в провинции Северная Хамген. Окончил Московский университет". Как мы увидим, А.И.Хегай родился не в 1908 г., не в провинции Северная Хамген, и не оканчивал Московского Университета. Подобные ошибки неизбежны, хотя бы и потому, что в Северной Корее по понятным причинам всегда избегали афишировать советское прошлое многих руководителей КНДР, поэтому мы на удивление мало знаем о том, чем занимались эти люди до их приезда в КНДР.
2. Интервью с Майей Хегай, Ташкент, 15 января 1991 г.
3. Членский билет ВЛКСМ #1651660, выданный А.И. Хегаю Хабаровским крайкомом ВЛКСМ 20 марта 1935 года.
4. Регистрационная карточка члена ВКП (б) No. 1780202.
5. Интервью с Майей Хегай, Ташкент, 15 января 1991 г.
6. Интервью с Ю Сон Гором, Ташкент, 22 января 1991 г.
7. Удостоверение #139/2 секретаря крайкома комсомола, выданное А.И.Хегаю 3 сентября 1932 г.
8. Выписка из протокола заседания Совета ЦК ВЛКСМ #72 от 19 мая 1933 года.
9. Приказ ректора Всесоюзного коммунистического сельскохозяйственного университета #106 от 10 июля 1935 г.
10. Не совсем ясно, как писалось имя жены Хо Га И по-корейски. За русской транскрипцией "Ли Сун И" могут скрываться три возможных написания: Ли Сун, Ли Сун Ый, Ли Сун И.
11. Интервью с Майей Хегай, 19 марта 1991 г., по телефону
12. Интервью с Кан Сан Хо, Ленинград, 31 октября 1989 г.
13. Интервью с Майей Хегай, Ташкент, 15 января 1991 г.
14. Интервью с Майей Хегай, Ташкент, 15 января 1991 г.
15. Интервью с Ю Сон Гором, Ташкент, 22 января 1991 г.
В литературе иногда встречаются утверждения, что А.И.Хегай прибыл в Корею в декабре. По-видимому, это ошибка, так как мы опираемся на воспоминания Ю Сон Гора, который сам входил в ту же группу советских корейцев, что и А.И.Хегай.
16. Интервью с Майей Хегай, Ташкент, 15 января 1991 г.
17. Ми рок Чосон минчжучжуый инмин конхвагук. Сеул, Чунан ильбо са, 1995. С.174.
18. Там же, с. 191.
19. Поссиечы куек че иль чха кореин чхоннен нечжа тэхве тэпхйо чын #13.
20. Bell John. The Bulgarian Communist Party from Blagoev to Zhivkov. Stanford: Hoover Institution Press, 1986. P.104.
21. Suh Dae-sook. Kim Il Sung. The North Korean leader. New York, 1988. P.92.
Пукхан инмен сачжоню Сеул, Чуанан ильбо са, 1990. C.424.
22. Интервью с Кан Сан Хо, Ленинград, 7 марта 1990 г.
Чан Хак Пон. Чхве Пхедок-ыль хвигохае.-"Ленин кичхи", 28 ноября 1990 г.
23. Интервью с Людмилой Цой, Москва, 26 января 1990 г.
24. Интервью с Пак Пен Юлем, Москва, 25 января 1990 г.
25. Интервью с Ю Сон Чхолем, Ташкент, 18 января 1991 г.
26. Интервью с Ю Сон Чхолем, Ташкент, 18 января 1991 г.
Интервью с Пак Пен Юлем, Москва, 25 января 1990 г.
Интервью с Людмилой Цой, Москва, 26 января 1990 г.
27. Интервью с Кан Сан Хо, Ленинград, 31 октября 1989 г.
28. Suh Dae-sook. Kim Il Sung. The North Korean leader. New York, 1988. P.124.
29. Там же, pp.124-125.
30. ??????????????
31. Дневник поверенного в делах С.П.Суздалева. г. АВП, ф.0102, оп.9, д.9, п.44. 30 июня 1953 г.
32. Там же, 2 июля 1953 г.
33. Интервью с Лирой Хегай, Ташкент, 26 января 1991 г.
Интервью с Людмилой Цой, Москва, 26 января 1990 г.
34. Интервью с Людмилой Цой, Москва, 26 января 1990 г.
Все изложенные материалы о гибели Хо Га И автор собрал самостоятельно, но они почти полностью совпадают с тем, что говорится в известной работе Лим Ына.
35. Дневник поверенного в делах С.П.Суздалева. г. АВП, ф.0102, оп.9, д.9, п.44. 2 июля 1953 г.
36. Интервью с Майей Хегай, Ташкент, 15 января 1991 г.
Интервью с Лирой Хегай, Ташкент, 26 января 1991 г.
8. РЕПРЕССИВНЫЙ АППАРАТ И КОНТРОЛЬ НАД НАСЕЛЕНИЕМ В СЕВЕРНОЙ КОРЕЕ.
Одной из характерных черт северокорейского общества является всеобъемлющий государственный контроль, который касается всех сторон жизни корейца. По-видимому, не будет особым преувеличением сказать, что Северная Корея - наиболее контролируемое общество современного мира. В этой статье хотелось бы остановиться как на истории, так и на современных методах административно-полицейского контроля над населением в Северной Корее. Границы этой темы довольно расплывчаты, тем более, что понятие "политический контроль" очень широко и, вдобавок, трудно провести четкую грань между, скажем, административно-полицейским и экономическим контролем (лишение карточек, например, по решению местной администрации - к какой области это относится?). Тем не менее мы постараемся остановиться на тех методах контроля, которые в той или иной степени носят репрессивный характер и связаны с деятельностью полицейского аппарата. Главными источниками послужили сведения, собранные автором за время бесед с северокорейцами как в самой КНДР, так и за ее пределами, и южнокорейские публикации, также по большей части опирающиеся на сообщения перебежчиков.
К сожалению, сведения эти неполны и зачастую противоречивы (и, зачастую, даже сознательно фальсифицированы), но, тем не менее, тема представляется настолько интересной, что ее имеет смысл предварительно рассмотреть ее даже на основании этих заведомо скудных и, порою, не очень надежных источников. Вообще говоря, изучение репрессивного аппарата в недемократических обществах неизбежно сталкивается с одной парадоксальной закономерностью: чем эффективнее и жестче контроль над населением, тем меньше внешний мир знает о происходящих там репрессиях. Порою это ведет к неожиданным результатам: когда какой-либо режим начинает смягчать полицейский контроль, то есть, иначе говоря, относиться к своим подданным мягче, у недовольных появляется не только возможность сказать что-то, но и быть услышанным за пределами страны. Поэтому с точки зрения стороннего наблюдателя это смягчение часто сопровождается волной критических публикаций в зарубежной прессе, и может даже восприниматься как "ухудшение", а не улучшение ситуации. Хорошим примером тому является Китай. Когда в начале семидесятых маоцзедуновский террор достиг своего пика, информация о пытках, расстрелах, тюрьмах почти никогда не проникала в западную печать. Когда режим неизмеримо смягчился, и когда вполне реальные (а не сфабрикованные политической полицией) диссиденты получили возможность общаться с иностранными журналистами, западная печать вдруг оказалась заполненной публикациями о "правах человека в Китае". Нечто подобное происходило и в СССР двумя-тремя десятилетиями ранее, когда реформы Хрущева сделали оппозиционную деятельность возможной (в обоих случаях немалую роль играл и элемент сознательной политической манипуляции, использования "проблемы прав человека" для достижения определенных политических целей, но это уже другая сторона медали).
