Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Ознакомительная версия.

Время шло. Всхлипы стали затихать.

– Ничего, он вернется через полчаса, – уверяла малышей мать. Эти звенящие ноты и сладкий тон были привычны для Абдула. Таким тоном она обычно лгала. Но он обратил внимание на слова «вернется». Значит, арестовав отца, полицейские убрались из Аннавади.

Нельзя было исключать, что они вернутся, чтобы отыскать самого Абдула. Однако он знал, что их энтузиазм имеет предел, и, скорее всего, они решат, что ночью суетиться не стоит. Следовательно, у него есть еще три-четыре часа, чтобы разработать более изощренный план бегства и покинуть кучу мусора за стеной родного дома.

Он чувствовал, что вполне способен рискнуть. Ведь, в конце концов, он всегда гордился тем, что сортировка мусора феноменально натренировала ему мышцы рук. Абдул утверждал, что может рубить ладонями кирпичи, как Брюс Ли.

Как-то раз он даже поделился этой мыслью с одной девочкой.

– Сейчас принесу кирпич, – немедленно отреагировала та на это необдуманное и поспешное заявление. Пришлось срочно ретироваться: убеждение в своей способности разбивать кирпичи придавало ему уверенности в себе, но ставить эксперименты в его планы не входило.

Брат Мирчи, на два года младше Абдула, был на порядок храбрее и прятаться среди мусора бы не стал. Он посчитал бы это унизительным. Ему нравились болливудские боевики, в которых отважные герои с обнаженным торсом, из тех, что не в ладах с законом, прыгали из окон с высоты в несколько этажей и бегали по крышам вагонов поезда на полном ходу. А в это время в них вовсю палили полицейские, но почему-то никак не могли попасть в цель. Абдул же принимал все виртуальные киноопасности слишком близко к сердцу. Он по сей день с содроганием вспоминал тот вечер, когда вместе с еще одним мальчиком отправился в пиратский видеосалон, располагавшийся в хибаре в нескольких километрах от Аннавади.

Они посмотрели там фильм ужасов: в подвале некоего особняка поселился монстр – чудовище, поросшее рыжей шерстью и питавшееся человечиной. После сеанса Абдул был вынужден заплатить хозяину заведения еще двадцать рупий, чтобы тот позволил ему переночевать здесь же на полу, потому что ноги его от страха стали совсем ватными и идти домой он просто не мог.

С одной стороны, ему было стыдно демонстрировать другим свой страх. С другой – он считал, что вести себя иначе просто неразумно. Сортируя газеты или банки, он работал в основном руками, а сам наблюдал за соседями. Это развлекало его, к тому же на основе наблюдений он строил различные социальные теории. Одна из них казалась правдоподобнее остальных. Абдул заметил, что удача и счастье человека, живущего в Аннавади, зависели не столько от рода занятий и профессионализма, сколько от того, насколько умело он мог избегать разного рода неприятностей и катастроф. Счастлив тот, кого не сбил поезд, не обидел староста, не покусал малярийный комар. Конечно, он жалел, что ему не хватает ума и смекалки, но в то же время верил, что у него имеется не менее ценное для выживания в этой среде качество. Он обладал тем, что местные называют «чоканна» – был бдителен, всегда начеку.

– Я умею смотреть во всех направлениях, – говорил он иногда. Абдул был убежден, что предчувствует опасность и знает, как увернуться от нее, пусть даже в последний момент. История с Одноногой была первым случаем, когда он совершил промах.

Неизвестно, сколько времени прошло до того, как на майдане появилась соседка по имени Синтия. Она орала что есть мочи: «Почему же полиция не арестовала всю семью?» Синтия была подругой одноногой Фатимы и ненавидела Абдула и его родных, так как ее семейный мусорный бизнес прогорел. «Давайте все пойдем в участок и попросим полицейских, чтобы они забрали остальных», – громко призывала она обитателей Аннавади.

Из дома Абдула в ответ не раздалось ни звука. Через некоторое время Синтия наконец заткнулась. Похоже, ее никто не поддержал и на марш протеста выходить не собирался. Соседи лишь разозлились за то, что она их разбудила. Постепенно напряжение начало спадать, Абдул немного расслабился… И тут услышал повсюду звон металлических кастрюль. Он приподнялся, встревоженно и озадаченно оглядываясь по сторонам.

Золотой свет струился через щели в двери. Но это не была дверь его склада. Он на секунду задумался и вспомнил, что это за место: это хижина молодого повара-мусульманина, жившего на другой стороне двора. Было уже утро, а металлический звон оповещал, что обитатели соседних лачуг уже встали и готовят завтрак.

Каким же образом он, Абдул, оказался здесь – в штанах, лежащим на полу? Когда он пересек майдан? Видимо, от страха у него случился провал в памяти, и он так никогда и не смог вспомнить, как провел последние несколько ночных часов. Ясно было одно: в самой ответственный, критический момент своей жизни, в ситуации, требующий мужества и предприимчивости, он не поспешил покинуть Аннавади, а просто заснул!

Наконец ему стало ясно, что надо делать: срочно отыскать мать. Он оказался неспособным к бегству и нуждался в ее руководстве. Она должна подсказать, что теперь делать.

Зеруниза проинструктировала его молниеносно:

– Беги быстрее, изо всех сил! – напутствовала она его.

Абдул схватил чистую рубашку и выскочил из дома. Через пустырь, потом вдоль неровно выстроившихся трущоб и дальше, дальше по гравиевой дороге. Вот справа куча мусора и водяной буйвол. Это его квартал. Напротив – сверкающий стеклом «Хайат». На бегу он с трудом пытался застегнуть пуговицы рубашки. Через двести метров путь ему преградила ведущая к аэропорту трасса. Вдоль нее тянулись цветущие сады – он почти не ходил среди этих деревьев и никогда не любовался всеми этим красотами. Здесь даже порхали бабочки…

Но он пролетел мимо и направился к аэропорту. Зал прилета – вниз, зал отправления – вверх. Нет, не сюда, а в сторону, вдоль длинного металлического забора, выкрашенного в бело-голубые цвета. За ним слышался стук забиваемых свай и рев экскаваторов – возводился новый суперсовременный терминал. По ходу он машинально прикинул стоимость листов алюминия, из которых было сделано ограждение. Мусорщик, которому удалось бы стащить и продать пару таких панелей, мог бы жить на эти деньги целый год.

Он все бежал. Круто повернул вправо перед стоянкой такси: желто-черные машины на утреннем солнце сияли так, что свет резал глаза. Снова направо, вдоль круто изгибающегося шоссе и склонившегося над проезжей частью дерева… И, наконец, последний поворот, после чего Абдул оказался на территории полицейского участка Сахар.

Ознакомительная версия.