Тайшет — важный железнодорожный узел, здесь происходит величественное смыкание линий.
Заброшенная лесопилка, горы беспорядочно наваленных досок и других деревяшек. От длительного воздействия дождей и ветров деревяшки приобрели стальной оттенок.
Еще несколько лесопилок, незаброшенных. Здесь много леса. Лес пилят — щепки летят.
Показались скалистые горы (в данном случае это — не собственное имя). И, почти одновременно, рядом со станцией Алзамай показались руины промышленного предприятия, отчасти даже живописные в своей невообразимой уродливости.
Полковник в отставке продолжает практически непрерывно общаться со своими непосредственными соседями — женщиной средних лет (она едет в Читу) и мужичком монголоидной внешности Сережей (он едет неизвестно куда, он всю дорогу либо пьян, либо пребывает в похмелье; это он лежал позапрошлой ночью в проходе). Из то и дело доносящихся реплик полковника складывается впечатление, что он неплохой человек.
Прекрасная ажурная водонапорная башня на станции Замзор.
Из земли торчит невысокая кирпичная заводская труба. Рядом нет вообще ничего — ни заводского корпуса, ни его развалин, — ровным счетом ничего, только трава, вдали горы, и все. Заводская труба просто торчит из земли.
Стал слышен стук колес. Раньше рельсы были сварные (кажется, это так называется), и поезд шел практически бесшумно, а теперь слышен стук колес. Трудно сказать, когда это началось, — может, в Тайшете или в Красноярске.
Колеса стучат, и кажется, что на каждом четвертом ударе поезд тихо вздыхает.
Изящная водонапорная башня с элементами чуть ли не готики на станции Ук.
Справа по ходу поезда, на горизонте, — былинные, эпические горы. Можно, конечно, назвать их сопками, но все же это горы, горы.
Горы!
И слева по ходу поезда появились горы.
Огромное новое, с иголочки, промышленное предприятие неизвестной направленности на подъезде к станции Нижнеудинск.
Прибытие на станцию Нижнеудинск. Здесь функцию мемориального локомотива играет грузовой электровоз ВЛ-10. Довольно странный выбор, как и ЧС2 на станции Барабинск. Электровозы ВЛ-10 по сей день массово используются в грузовых перевозках.
Вагон покидает один из его ветеранов, монголоидный Сережа. Он взвалил на плечи два баула и, похмельный, ушел в восточно-сибирскую неизвестность.
Соседнее нижнее боковое место занимает полная женщина, типаж — владелица сети ларьков, но, скорее, в хорошем смысле.
Отправление со станции Нижнеудинск.
Длинный грузовой состав, на платформах — новенькие камуфлированные БТРы.
Мост через широкую реку Уда. Здесь все реки, даже неширокие, кажутся широкими.
Небо все никак не потемнеет, но кроме неба уже практически ничего не видно, и можно считать, что этот странно длинный и объемный день закончился.
Прибытие на станцию Тулун.
Роль мемориала здесь, как и в Нижнеудинске, выполняет ВЛ-10. Наверное, не каждая станция может себе позволить старый, заслуженный паровоз. Заслуженных паровозов на всех не хватает.
На платформе указатель в виде двух стрелочек — «На Запад» и «На Восток».
В соседнем отсеке появляются новые пассажиры — женщина с грудным младенцем. Это поможет в неусыпаемом ночном бдении.
Отправление со станции Тулун.
По мосту через широкую реку. Наверное, она тоже называется Тулун.
Прибытие поезда на станцию Зима, получасовое стояние.
Аномально большое количество работающих ларьков с пивом и другими средствами увеселения на привокзальной площади станции Зима.
В вагон бесшумно впорхнула девушка в кожаной куртке, и за полчаса больше не произошло ни одного события. Стояла полная тишина, не было слышно ни коллективного, ни индивидуального храпа. Даже грудной младенец воздерживался от издавания звуков. По станционному громкоговорителю негромко сказали, что со второго пути отправляется скорый поезд номер два сообщением Москва — Владивосток, и поезд Москва — Владивосток отправился. Почти сразу вякнул младенец, пьяно забубнили в дальнем конце вагона, и полная тишина оказалась нарушена, но все равно в вагоне было тихо, очень тихо.
Некоторое время потрачено на сон.
Поезд постепенно приближается к Байкалу.
Прибытие в Ангарск, трехминутное стояние, убытие.
Слева по ходу поезда на фоне утренней зари неподвижно замер железнодорожный состав из цистерн и крытых вагонов, раньше такие называли теплушками.
Слева по ходу поезда наблюдаются утренняя заря и утренний туман. Где-то там, слева по ходу поезда, находится река Ангара.
Начались окраины Иркутска. Но их толком не видно, они заслонены громадьем сортировочной станции.
Поезд прибывает на станцию Иркутск-Сортировочный. Многие покидают вагон, в том числе полная женщина, похожая на владелицу сети ларьков.
При более внимательном рассмотрении выясняется, что младенец не грудной, а побольше. В частности, он уже приступил к освоению русского разговорного языка. Хотя, может быть, одно другому не мешает, можно, наверное, уже приступить к освоению языка и при этом сохранять статус грудного младенца, трудно сказать.
Грудной или негрудной младенец раз пятьдесят произносит неприятное слово «мамка».
Поезд покидает станцию Иркутск-Сортировочный, но Иркутск на этом не заканчивается, вернее, он только начинается.
На всем протяжении от Иркутска-Сортировочного до Иркутска-Пассажирского Иркутск предстает в виде малоинтересных, невыразительных промзон.
Поезд прибывает на станцию Иркутск-Пассажирский.
Красивый вокзал, построенный на рубеже прошлого и позапрошлого веков, желто-бело-зеленый, аккуратный, отреставрированный.
Кое-кто пополнил население вагона, но ненамного.
Отправление поезда от станции Иркутск-Пассажирский.
Поезд идет по берегу Ангары, но Ангары не видно, на ее месте море тумана.
Поезд покидает невидимую Ангару, едет через современные районы Иркутска. Рядом с рынком возвышается недостроенное безобразное краснокирпичное здание с арочными окнами, помпезным балконом и толстой башенкой. Такие любили строить новые русские первого призыва.
Иркутск заканчивается, и начинаются горы. Через горы поезд доберется до станции Слюдянка, и начнется Байкал.
Раньше ездили не так, раньше ездили по-другому. Изначально, при постройке Транссибирской магистрали, трасса дороги шла от Иркутска по левому берегу Ангары до поселка Байкал, потом по западному берегу Байкала по так называемой Кругобайкальской железной дороге до станции Слюдянка (это южная оконечность озера), а дальше вдоль восточного берега Байкала, по нынешнему маршруту. Кругобайкальская дорога проходила (и, собственно, проходит) по очень трудному участку, она изобилует туннелями и эстакадами. С отвесных скал на дорогу то и дело валились многотонные камешки. Однажды камешек длиной примерно тридцать метров упал на поезд, погибли люди, движение было прервано на несколько дней. В конце сороковых построили ныне действующую дорогу через горы Иркутск — Слюдянка, а Кругобайкальская дорога пришла в запустение. Участок Иркутск — Байкал затоплен, по маршруту Байкал — Слюдянка, кажется, периодически ползает поезд из одного вагона. Еще там курсируют туристические дрезины. Группа туристов может арендовать туристическую дрезину и наслаждаться видами Байкала и падением многотонных камешков.
