Сверху до меня доносился непрерывный поток бранных слов: «Ну и кавардак!», «Полуштык, черт бы его побрал, полуштык!»
Дона приводила в ярость моя привычка завязывать узлом свободные концы закрепленных веревок; впрочем, Джо тоже страдал этой болезнью. Пристрастие к порядку не позволяет мне оставлять без внимания свободные концы, но в данном грехе был повинен не я.
— Мне можно подниматься?! — крикнул я с надеждой.
Никакого ответа. Я повторил свой вопрос через пять минут. Опять никакого ответа.
— Я спускаюсь, —донесся наконец глухой голос Дона, словно из глубины сырой пещеры.
И вот он возник на крутом перегибе надо мной— весь в грязи и мокрый насквозь. Дон висел на закрепленной веревке над большим карнизом, и я подтянул его к себе.
Дав ему отдышаться, я спросил:
— Ну, что там?
— Буду страховать тебя отсюда: та ступенька ни на что не годится. Но учти: направляющая веревка застряла. Там столько веревок —в жизни не видел ничего подобного! Я смотал их, но веревку Джо заело, когда я пытался вытянуть ее вниз.
Мо страховал Джо, когда он спускался от высшей точки; поравнявшись с Мо, Джо отстегнулся от своей веревки, чтобы следующий, кто пойдет вверх, мог пользоваться ею как полиспастом.
Осмотрев этот неприятный отрезок, Дон решил, что будет лучше от места страховки податься влево, чтобы выйти на пролет, который он с самого начала считал намного более сухим. Однако веревка Джо зацепилась возле верхнего крюка, когда Дон стал ее тянуть. Оттуда, где мы стояли, до высшей точки, достигнутой Джо, было около сорока метров.
— Ну, и что я теперь должен делать, черт дери? — спросил я.
— Поднимайся до места страховки и иди влево.
— А какой веревкой мне пользоваться?
— Ну, попробуй сдернуть веревку Джо. Может быть, получится,—неуверенно предложил он. —Или воспользуйся какой-нибудь из других веревок там наверху.
Я напомнил слова Мо о том, что Дону лучше страховать меня с верхней точки.
— Я не согласен, — ответил Дон, пристегиваясь карабином к крюку.— Там жутко противно и мокро.
— Ладно, — уступил я.— Пойду посмотрю.
Оставляя эту точку, мне надо было пристегнуться к одной из двух идущих вверх веревок карабином с петлей, соединенной с моей обвязкой. Веревка, на которую я надел жумары, тянулась сперва почти горизонтально и лишь потом переходила на вертикаль.
В таких случаях необходимо очень осторожно нагружать жумары — ведь они рассчитаны на вертикальное или почти вертикальное движение. Правда, в данном случае меня страховал карабин, надетый на другую веревку. Поначалу я шел метрах в трех с половиной от ребра, обозначающего левую границу Бездонного камина, затем веревка привела меня в самый камин, и я попал под слабенький душ —кап-кап, кап-кап... Однако на пол-пути вверх меня словно накрыл водопад. Мокреть, густая растительность, и вообще хуже некуда... Я не завидовал Мо и Джо, которым пришлось выполнить работу, весьма похожую на очистку авгиевых конюшен. Полочка, где была закреплена веревка, оказалась не шире малоформатной книги; небольшой скальный выступ отделял ее от главного желоба, где висела веревка Джо. В критических замечаниях Дона было немало истины: веревок тут скопилась уйма. Правда, благодаря ему в них теперь можно было кое-как разобраться. Пристегнувшись к вбитому Мо шлямбурному крюку, я откинулся назад и стал дергать исчезающую вверху веревку Джо. Крепко застряла, однако я не сомневался, что стоит мне рискнуть и загрузить ее своим весом, как она живо выскочит!
Я проверил пролет слева, о котором говорил Дон, но быстро убедился, что трещины под зеленой порослью сходят на нет. И за что ни возьмись — все покрыто противной слизью. Было ясно, что влево без шлямбурных крюков не продвинешься. И я снова посмотрел вверх, изучая крючья, которые вбил Джо на пути к своей верхней точке. Они не внушали большого доверия. Затем я переключил внимание на веревки. Большинство из них пылилось на чердаке Джо последние пятнадцать лет. Может быть, они еще годились для навешивания в сочетании с корленом, но на роль страховочной веревки никак не подходили. Вряд ли хоть одна из них могла бы выдержать серьезную динамическую нагрузку: чуть ли не у каждой был виден тот или иной изъян. Для направляющей веревки это не так важно: сомнительные участки можно завязать узлом или просто вырезать. Неохотно я пришел к выводу, что единственная пригодная веревка —та самая, что висела надо мной подобно дамоклову мечу.
Внезапно меня осенило. Допустим, я надену жумар на нее вверх ногами и стану подниматься (веревка все еще была прищелкнута к не очень надежным крючьям). Тогда, если она внезапно выскочит там, наверху, я повисну на зажиме, поскольку он скользит только в одну сторону и при срыве сработает на удержание. Конечно, я знал, что предельная нагрузка для подобных зажимов составляет немногим больше семисот килограммов и что даже короткое падение вполне могло создать такую нагрузку.
Изложив свои соображения Дону, я попросил его закрепить на крюке нижний конец веревки Джо и пошел вверх по мокрой скале, используя крючья как зацепы и пристегивая к ним стремена всякий раз, когда я переносил жумар из одного промежутка в другой. Обстановка была такая неприятная, что страх отступил на второй план. Вода сочилась за шиворот и, сбегая по спине и дальше под непромокаемыми брюками, быстро наполнила оба ботинка.
Я добрался до узкого места, где Джо вбил алюминиевый клиновидный крюк—большая часть его торчала наружу, загнувшись кверху, и он держался в трещине на честном слове. До высшей точки Джо оставалось совсем немного. Внезапно послышалось какое-то жужжание. Я качнулся назад и повис на крюке. Перед моими глазами болтался дразнящий конец веревки, словно выуженный из воды угорь. Я живо схватил его, привязался и крикнул Дону:
— Дальше страхуй меня навешенной веревкой, Дон! Я достал конец!
«Есть еще на свете чудеса», — сказал я себе, услышав его ответное «ладно!».
Облегченно вздохнув, я расслабился, стоя в стременах. Главная опасность миновала, и мной вдруг овладело чувство опустошенности— реакция на напряжение, с которым я работал последний час. Место было не самое подходящее для экспериментальной проверки новых идей. Я поднялся до верхнего крюка Джо и тотчас понял, почему ему не захотелось идти дальше. Передо мной катил сверху основной поток воды. Левая грань камина выступала углом, образуя нечто вроде довольно высокой колонны. За ней я увидел тот самый желоб, к которому мы мысленно примерялись раньше. Посмотрев направо, я заметил начало узенькой полочки. Не зная, что Джо уже добирался до этой полочки и нашел ее непригодной, я стал траверсировать туда, подтягивая тормозившую меня веревку. Убедился, что опора маловата — только-только одной ногой ступить —и кругом пустота. Словно я очутился на краю пропасти на подпиленном снизу камне. Отрезвляющее ощущение... Я поспешил вернуться в большой желоб.
