Путь к столовой был найден, и я увидела приличный буфет, чему была очень рада. Потом я заметила, что кофе был в термосах, а не свежесваренным и с молоком, как я хотела, так что я подозвала официанта и попросила сделать такой специально для меня.
Он заметил, что я не очень хорошо себя чувствую (признаю, я немного изобразила для убедительности), так что он пощадил меня и отправился выполнять мою просьбу. Я не хотела есть так сильно, как думала, потому что все, что я положила на свою тарелку, не казалось мне таким аппетитным, как вначале.
Я взяла небольшую миску, наполнила ее простым йогуртом и добавила туда немного хлопьев из пластикового контейнера, потом налила в стакан апельсинового сока. И села. Чарльз и Лоуренс вошли в комнату вскоре после и поприветствовали меня. Они были в превосходной форме, может быть, потому, что идут они только несколько дней и не застали большую часть дождей, которые сопровождали меня последние несколько недель.
Чарльз увидел, что я мало ем и сказал, что мне лучше было бы нагрузить в себя еды до того, как я отправлюсь, потому как в путеводителе сказано, что по пути остановок для перекуса будет мало, если они вообще будут. Я взяла его совет на вооружение и заставила себя съесть большой тост с маслом и джемом и залила все это второй чашкой прекрасного дымящегося свежезаваренного кофе.
– У меня есть энергетические батончики, – заверила я их, благодарная их заботе. – Я сложу несколько в карман на случай того, если у меня закончится топливо.
Я закончила завтракать и пожелала им Доброго Пути, когда они сказали, что не собираются в дорогу еще как минимум пару часов. Они хотели насладиться утром, потому что это был их последний день до отъезда домой, и они желали смаковать каждую минутку.
Вернувшись в комнату, я собрала вещи и направилась к лифту, который ехал вниз в холл. Когда я спустилась, то увидела, что на мое имя пришло письмо. Оно было от Патрика с Камино. Он пришел в хостел, чтобы отужинать со мной, но, когда увидел, что меня не было внизу, понял, что я заснула. Патрик не хотел, чтобы мне звонили в номер и беспокоили меня, потому что знал, что я чувствую себя преотвратно, так что подождал несколько минут и вернулся в город.
«Черт», – подумала я, чувствуя себя неловко от того факта, что мы прошли весь этот путь и так и не пообедали вместе. Я не знала, увижу ли его сегодня. Не помню, далеко ли ему надо пройти, но я точно знала, что он уходит обычно рано утром, так чтобы добраться до следующего города ко времени, когда сможет найти место в приюте для паломников. Это означало только то, что мы вряд ли встретимся на дороге.
Я отдала сумку на стойке регистрации, чтобы ее взяла транспортная компания, и поставила печать в паспорт. Выйдя наружу, я заметила гигантский туристический автобус с дюжиной постояльцев из отеля, садившихся в него.
«Интересно, куда они направляются? – спросила я сама себя, услышав, что они говорят по-немецки. – Мы находимся непонятно где».
Они были абсолютно счастливы и выглядели так, будто прекрасно проводили время. Многие из них пожелали мне Доброго Пути, когда я шла мимо них с целью найти следующую желтую стрелку на Камино.
На улице было тепло, и птицы громко пели, когда я искала лучший путь на тропе. Солнце светило мне в лицо, и я медленно шла под ним. Я была очень благодарна Патрику с Пути за те треккинговые палки, что он мне дал, особенно в сегодняшний день, потому что я чувствовала себя крайне дерьмово. Они помогали мне двигаться дальше, несмотря на то что мое тело страдало.
«Святая Мария, Матерь Божия, дай мне сил для того, чтобы двигаться дольше. Спасибо, аминь».
Тропа была ровной и шла между деревьями по древнеримской дороге в город под названием Асторга. На Камино сегодня было мало народу. Я шла несколько часов и не видела людей. Было так тихо, что я даже начала беспокоиться о том, что пошла не туда, хотя было достаточно желтых стрелок и указателей.
Может быть, из-за того, что я не очень хорошо чувствовала себя сегодня, я вдруг поняла, что у меня больше нет никакого желания находиться один на один с собой. Глубоко внутри я понимала, что я изо всех сил старалась быть любящим, добрым и благородным человеком так долго, как я могу себя помнить, что вся негативная карма, которую я несла всю жизнь, выплескивалась наружу. В этом месте я чувствовала подлинную нежность души, которую до этого никогда не испытывала.
Это чувство связано с той закрытостью, которую я испытала вчера в соборе тамплиеров. Внутри я чувствовала, что что-то невероятно древнее и тяжелое, наполненное стыдом, поднималось наверх из глубин моего существования. Под ним находилась целая матрица из глубоко засевшей и хорошо спрятанной неуверенности, под влиянием которой находилась вся моя жизнь.
Я никогда открыто не признавала себе или кому-то еще по каким-то причинам свою незащищенность. Вместо этого я загоняла себя в саморазвитие и самовоспитание, для того чтобы постепенно побороть все это в себе тяжелым трудом.
Сейчас я могла видеть, как мои усилия сходили «на нет», но я осознавала, как много стыда вообще несу в себе и пытаюсь скрыть его всеми силами. Сейчас я поняла, что всегда чувствовала, что со мной что-то не так на протяжении всего времени, что я себя помнила, и что бы это ни было, как бы я ни пыталась, я не могла избавиться от этого.
Не было причины в том, что я делала или не делала, как я поступала или не поступала. Не было причины и в моих взглядах, происхождении или в чем-то, к чему я могла приложить хоть какие-либо силы. Это было намного глубже. Это не было связано с моим детством. Мне кажется, я была рождена с этим. Это было частью моей души. Это было тем самым ощущением, которое мне надо было стереть здесь. Причем не только во мне, но в тех людях, которых я могла затронуть.
Эта незащищенность и стыд были связаны с каким-то долгом и раскаянием и были чем-то, что я могла уменьшить, только если я посвящу свою жизнь полностью служению другим. Странно, но я знала это на протяжении очень долгого времени, причем не только желая помогать своей маме и семье, но и кому-либо, кто встречался на моем пути. Я двигалась по жизни скорее с помощью своей интуиции, чем сознания, я часами торчала в библиотеке, изучая духовные вопросы с тех пор, как мне исполнилось десять лет. Они не были связаны с католическими учениями, которые преподавались в школе, а скорее с метафизическими практиками, которые были даже запрещены в школах.
Чтение книг по метафизике стало моей страстью, и я проводила больше времени в библиотеке, чем в других местах. Я шла туда и с целью обрести покой, и уединение, и с целью обогатиться знаниями, которые чаще всего приходили ко мне с помощью высших сил.
