Естественно, растущее притеснение со стороны Византии и бедность местного населения не могли способствовать порядку и спокойствию в Сирии. Конец византийского владычества был близок.
«Именем Аллаха, милостивого, милосердного. Вот что дарует Халид ибн аль-Валид жителям Дамаска, если вступит он в город: он обещает подарить им безопасность для их жизней, имущества и церквей. Городские стены не будут разрушены, и в их домах не будут размещены мусульмане. С того момента получат они подданство Аллаха и покровительство Пророка его, халифов и правоверных. И пока платят они налоги, не учинится им никакого зла»[10].
Такие условия сдачи предложил в марте 634 года осажденному Дамаску знаменитый мусульманский полководец. Дамаск, сдерживаемый христианской верхушкой, колебался. Но месяцем позже, когда Халид ибн аль-Валид I в местечке Мардж-Рахит (в районе сегодняшней Адры близ Дамаска) разбил крупное византийское войско, сомнения, по крайней мере части дамаскинцев, за кем будет окончательная победа, рассеялись. Начались тайные переговоры аль-Валида с городской знатью — епископом, чиновниками казначейства. В сентябре 635 года две колонны мусульманского войска двинулись к стенам Дамаска. Сам Халид ибн аль-Валид I шел с коленной с востока, а один из его военачальников, Абу Убейд, возглавлял западную колонну. Ни тот ни другой не рассчитывали встретить сопротивление, однако без боя вошел в Дамаск лишь Абу Убейд: защитники восточных ворот отказались капитулировать, и ибн аль-Валид взял их штурмом. В 705 году нарушение Дамаском условий капитуляции послужит предлогом для разделения церкви Иоанна Крестителя, в центре которой встретились обе части мусульманского войска, на две половины — христианскую и мусульманскую. Последняя позднее заняла всю церковь, став в дальнейшем мечетью Омейядов. Но тогда, в 635 году, арабские халифы еще не могли позволить себе такой вольности: враг был слишком силен. Наступала новая, пятидесятитысячная армия византийцев. Не принимая боя, исламские войска оставили ряд городов, ушли из Дамаска и отступили в долину реки Ярмук, откуда в случае необходимости можно было уйти дальше, в пустыню. Но дальше отступать не понадобилось. Использовав преимущества местности, мусульмане силами двух с половиной тысяч воинов, фанатически верящих в святость своего дела, наголову разбили византийское войско, почти целиком набранное из наемников, Полководец византийцев Теодор, брат императора Ираклия (610–641), в сражении был убит. С этой битвой судьба Сирии решилась. «Прощай, о Сирия! — сказал Ираклий, узнав о поражении. — Какая великолепная страна досталась противнику…»[11]
В 661 году потомок «праведного» халифа Османа из рода бани Омейя, халиф Муавия, перенеся столицу халифата в Дамаск, открыл новый, золотой век Дамаска. В годы Омейядского халифата (661–750) он становится столицей всего арабского государства. Меньше чем за сто лет его дети вознесли свою столицу на такую высоту, на какую Дамаск не возносился ни до, ни после них. К столетию смерти пророка Мухаммеда, в 732 году, приверженцы созданной им религии владели империей более великой, нежели Рим в период расцвета. Владения Омейядов простирались от Бискайского залива до Инда, от Аральского моря до Нила. Медленно, но неуклонно укоренялся на завоеванных территориях арабский язык. На византийских монетах поверх чеканки с христианскими мотивами выбивались изречения из Корана (аяты). Все больше и больше оттеснял «неверных» победоносный ислам, и в отблесках его славы засияли купола мечети Омейядов, занявшей место церкви Иоанна Крестителя. Сообщают, что на строительство мечети потребовалась сумма, равная семилетнему доходу казны халифата. Роскошь ее и красота поражают воображение до сих пор. Удивительно ли, что мусульмане объявили мечеть Омейядов святыней и что ее относят к одному из чудес света.
Неподалеку от мечети Омейядов, во дворце аль-Хазра (Зеленом), названном так за его зеленые (цвета знамени ислама) купола, помещалась резиденция халифа. Здесь властитель, облачившись в ниспадающие церемониальные одежды, расписанные изречениями из Корана, принимал официальных посетителей. При этом он сидел, скрестив ноги, на просторном квадратном троне, утопая в расшитых подушках, а рядом полукругом стояли многочисленные приближенные. По правую сторону согласно старшинству — родственники по отцовской линии, по левую — по материнской, сзади — поэты, писцы и прочие придворные. Такой антураж, несомненно, производил впечатление на тех, кто удостаивался аудиенции владыки «мусульманского рая» на земле.
«Раем» Дамаск назвал сам пророк Мухаммед, который, как рассказывают, не доходя до города, взглянув на него, изрек: «Человеку лишь раз дозволено входить в рай». С этими словами пророк развернулся на пятке, да так, что в камне остался «кадам» — «след» (над следом позже была воздвигнута мечеть, а Кадам теперь — район на южной окраине Дамаска), и добавил: «А я хочу войти в рай небесный». А затем обошел Дамаск, рай земной, стороной.
Омейядам, все-таки рискнувшим войти в Дамаск, несмотря на предупреждение пророка, рассчитывать на райские кущи в ином мире, таким образом, не приходилось. Может быть, поэтому в свободное от государственных и религиозных дел время халифы этой династии предавались занятиям, особой святостью не отличавшимся. Их современники в прозе и стихах довольно живо описывают халифский образ жизни. Самым «праведным», пожалуй, выглядит основатель династии Муавня. Любимым его развлечением были сказки, а напитком розовый шербет.
При Омейядах столица достигла необычайного расцвета. Это был город чиновников, воинов, путешественников, паломников, со всех сторон стекавшихся в политический центр халифата. Население в нем к VIII веку перевалило за 200 тысяч и продолжало расти. Чтобы разместить народ, были расширены дамасские пригороды Мейдан и Сальхие. Главным религиозным, политическим и коммерческим событием города стал хаджж — ежегодное паломничество в Мекку, при Омейядах возведенное в важнейшую обязанность каждого мусульманина. Огромное число паломников шло в Мекку через Дамаск, тем самым придавая ему и статус мусульманского центра. Когда на смену Омейядам в 750 году пришла династия Аббасидов (750–1258), столица халифата была перенесена в Багдад, а Дамаск еще долго жил легендами об омейядских халифах. Однако не только легенды остались от той эпохи, но и великолепные мечети, дворцы, каналы, их именем названа самая большая площадь города. Омейяды, сделав свою столицу крупным культурным центром, приглашали в Дамаск лучших арабских историков, ученых и поэтов арабского мира, чтобы запечатлеть общую историю арабов и начать перевод на арабский язык научных трудов греческих, римских и персидских авторов.
