Конец, как известно, всему делу венец, и отец Мишель заканчивает экскурсию тем, что предлагает посетителям отведать из серебряных чарочек отличного монастырского вина. При этом включается магнитофон с записью молитвы на арамейском языке.
Когда-то самый распространенный язык региона, на котором говорил Иисус Христос и на котором написаны две книги Ветхого завета, арамейский сегодня — практически мертвый язык. На земном шаре осталось лишь три лингвистических островка, население которых — несколько тысяч человек — говорит на арамейском в повседневной жизни.
Это деревня Маалюля и еще две близлежащие деревни — Бакха и Джубаддин. Преподавание, однако, на арамейском там не ведется, книги не издаются, и лишь устная речь передается из поколения в поколение, от взрослых детям. Тем не менее отец Мишель настроен оптимистично и верит, что некогда великий древний язык будет жить тысячелетия.
От Маалюли горная асфальтированная дорога, поворачивая в сторону столицы, подходит к поселку Сейднайя. Сейднайю замечаешь издалека благодаря эффектному византийскому монастырю, стоящему на высокой скале. Собственно, поселок и возник вокруг этого монастыря, носящего имя Сейднайской богоматери. Само слово «Сейднайя», по мнению тех, кто видит в нем арамейские корни, представляет сочетание слов «сайда» (госпожа) и «найя» (наша), хотя в том же языке существует и другая трактовка: «сейд» (охота) и «найя» (место), то есть место охоты. В подтверждение второй версии рассказывается, будто бы византийскому императору Юстиниану I на охоте явилась дева Мария, которая повелела ему на этой горе построить монастырь. Он был возведен в 547 году, и первой его настоятельницей стала сестра императора. Монастырь Сейднайской богоматери принадлежит к церкви монофизитского толка, подчиняется находящемуся в Дамаске патриарху Антиохии и считается женским. Тем не менее посетитель будет удивлен, что рядом с монашками по монастырскому двору расхаживают представительные бородатые монахи. Этому необычному факту удивлялись, впрочем, не только мирские посетители. Английский священник Генри Мондрелл, побывавший в Сейднайе в 1697 году, с возмущением писал, что «монастырем… владеют 20 греческих монахов и 40 монахинь, кои, по всей видимости, сожительствуют друг с другом неподобающим образом без какого-либо порядка или разделения».
Подобные, не совсем обычные особенности не помешали монастырю стать одним из самых известных и посещаемых в христианском мире и потому очень богатым. Своей популярностью монастырь обязан «чудотворной» (по-арабски «аш-шагура») иконе божьей матери, написанной самим евангелистом Лукой и хранящейся якобы в стенах монастыря. Слово «якобы» поставлено не случайно: хотя монахини, которым по монастырскому уставу положено оказывать гостеприимство всяк входящему, допускают посетителей в часовню с иконами, «чудотворную» увидеть невозможно. Главное сокровище монастыря Сейднайской богоматери хранится, как утверждают монахини, в глубокой каменной нише за крепкой решеткой, которую почти полностью закрывают другие старинные иконы в драгоценных окладах и дары от «чудесно излечившихся» в виде серебряных и золотых костылей, а также золотых рук, ног, глаз и прочих ставших здоровыми органов. Последним из авторов, кому удалось заглянуть в нишу, был путешественник Бертранден де ла Брокьер, посетивший Сейднайю в 1432 году. «…За большим алтарем, — пишет он, — мне показали нишу в стене, в которой я увидел икону: плоский предмет около полутора футов в высоту и фута в ширину. Разобрать, из дерева она или камня, я не смог, так как она полностью была задрапирована материей. Вход в нишу закрывала железная решетка, перед которой стоял сосуд с маслом. Подошла женщина… чтобы наложить на меня крестное знамение… Думаю, это была просто уловка с целью получить деньги».
Еще за сто лет до Брокьера, в 1322 году, английский священник Джон Мондевилль писал, что «в церкви, в стене за алтарем, имеется доска черного дерева, на которой прежде был образ богородицы, способный обращаться в плоть, однако теперь образ почти неразличим…»[8]
Если икона кисти Луки только миф, в Сейднайский монастырь стоит прийти, чтобы взглянуть на великолепный замок, образчик знаменитой византийской архитектуры, постоять перед уникальными, мастерски выписанными иконами V, VI, VII веков.
Горная гряда от Сейднайи тянется до самого Дамаска и переходит в гору Сальхие, а та, примыкая к горе Касъюн, возвышается над когда-то пригородной деревней, а пыне процветающим торговым районом столицы, названным также Сальхие. На склоне этой горы, несколько сот метров выше верхних улиц квартала Мухаджирин, населенного осевшими в Дамаске черкесами, дагестанцами и другими горными народностями, одиноко стоит христианская часовня Аль-Арбаин, что по-арабски означает «сорок». У этого места есть и другое название; — «Махарат аль-Джоуа» (Пещера голода). По преданию, там погибли от голода 40 христианских проповедников, заточенных в пещере иудеями. Согласно другой версии, в «Махарат аль-Джоуа» голодной смертью умерли 40 греков, которых заперли там за христианскую пропаганду выведенные из себя мусульмане. А английский исследователь Ричард Бертон в 1872 году писал, что множество совершенно невежественных правоверных считают этих погибших мусульманами, павшими d жестокой схватке с отрядом крестоносцев[9]. Если верны вторая или третья версии, то Аль-Арбаин не имеет отношения к памятникам раннего христианства, о которых, соблюдая хронологию, мы говорили до сих пор…
Распад Римской империи на Западную и Восточную и смещение центра власти над восточными провинциями из Рима в Константинополь ни Сирии в целом, ни Дамаску в частности ничего хорошего не принесли. Продолжались бесконечные войны с Персией, торговля пошла на убыль, кочевники, воспользовавшись моментом, участили набеги на сирийские города. Византийским же императорам было не до Сирии, единственное, что их интересовало, это деньги, и, не считаясь ни с чем. они утяжеляли и утяжеляли бремя налогов. И важным инструментом им служило христианство, предлагавшее смирение угнетенным и обездоленным, поэтому на строительство храмов божьих в своих владениях Византия не жалела средств. Было воздвигнуто множество замечательных церквей и соборов, некоторые из них входят в золотой фонд мировой архитектуры, однако Дамаск дорогой ценой заплатил за набожность византийцев. Гордость его, бесценное наследие арамейской и эллинской культур, храм Юпитера Дамаскинского был разрушен в V веке по приказу императора Феодосия, а на его месте построена базилика Св. Захарии, позже переименованная в честь сына Захарии — Иоанна Крестителя. К необычной судьбе этого интереснейшего сооружения мы еще вернемся.
