Владимир Обручев - Плутония

Ознакомительная версия.

Дождь лил не переставая. Скоро и по поверхности лавового потока потекли струйки и ручейки грязной воды, наполненной пеплом, и доставили укрывшимся новые неприятности. Одному обдало холодным душем бок, другому спину. Папочкин, растянувшийся на животе в низкой длинной норе, почувствовал воду под собой. Он вылез наружу и начал бегать между глыбами в поисках лучшего места.

Макшеев, видевший эту сцену, хохотал: ему удалось приютиться вместе с Генералом в маленькой пещерке в лаве.

– Это не Ворчун! – кричал зоолог, карабкаясь по глыбам под дождем. – Это черт знает что: Плакун, Мокрун, Дождюн!..

– Водолеем назовем его, – предложил Макшеев.

Но Папочкин уже не слышал. Он нашел низенькую расселину и заполз в нее головой вперед. Только она оказалась слишком короткой, и ноги остались снаружи, под дождем.

Вдруг ужасающий грохот потряс воздух. Путешественникам показалось, что камни раздавят их, как мышей в ловушке. Все выскочили из убежищ.

– Землетрясение! – вскричал Громеко.

– Вулкан взорвался и рухнет на нас! – вопил Папочкин.

– Неужели палящая туча?! – прошептал Каштанов, бледнея.

Через завесу дождя и туч ничего не было видно, и после первых мгновений испуга все немного успокоились. Но вот с глухим треском вблизи них грохнулась бомба, величиной с голову, покрытая спиральными бороздами, и начала шипеть, трещать и дымиться под дождем. По сторонам, справа и слева, вверху и внизу, то тут, то там также слышны были удары и треск падавших камней.

– По местам скорее! – крикнул Макшеев. – Ворчун открыл пальбу снарядами крупного калибра!

Все поторопились залезть в свои норы, откуда с замиранием сердца, но с интересом наблюдали, как падали и шипели бомбы разной величины. Иные, ударившись о глыбу, разлетались на осколки, словно гранаты. Зато ливень быстро прекратился. Порыв горячего ветра пронесся вниз по склону, запахло серой и гарью. Тучи начали рассеиваться. Снаряды перестали падать. Макшеев решился выглянуть из пещерки.

– Ворчун снял свою шапку и показал нам свой красный язык! – вскричал он.

Остальные тоже повылезли и подняли головы.

Наверху, между черными тучами, по временам открывалась вершина вулкана, на которой с одной стороны свесился короткий огненно-красный язык лавы, словно дразнивший людей, которые осмелились нарушить вековое уединение горы.

– Да, это появилась лава! – заявил Каштанов.

– Час от часу не легче! Сначала он хотел затопить нас в грязи, потом залить водой, потом пришибить бомбами, а так как все это не помогло, то пустил в ход последнее средство и хочет залить нас лавой! – шутил Громеко.

– Мужайтесь, Семен Семенович! Теперь уж вам крышка, – смеялся Макшеев.

– Ну вас! – огрызнулся зоолог. – Если бы опасность была так велика, вы бы сами задали лататы, как перед грязевым потоком.

– От лавы мы уйдем не торопясь! – заметил Каштанов.

Но уходить было некуда. В обоих руслах все еще бушевали грязные потоки. А наверху красный язык быстро удлинялся, по временам исчезая под клубами белого пара, выделявшегося с его поверхности.

– Ворчун вымочил нас, а теперь высушит! Когда лава подойдет близко, мы сначала высушим на себе платье, а потом…

– А потом вымокнем опять при переправе через поток, если не утонем в нем, – докончил Папочкин шутку Громеко.

Но благодаря очистившемуся от пепла и туч воздуху проглянул Плутон и быстро начал обсушивать склоны вулкана. Черные глыбы лавы дымились, словно подогретые подземным огнем.

Путешественники сняли свое платье и развесили его на камнях, предварительно выжав воду. Громеко разделся даже донага и, согреваясь лучами Плутона, советовал остальным товарищам последовать его примеру.

– А если Ворчун угостит нас новой порцией снарядов? Сидеть в норах голыми будет не особенно удобно! – заметил Макшеев.

– Раз показалась лава, взрывы и извержение рыхлого материала обыкновенно прекращаются, – пояснил Каштанов.

– Но если придется удирать от лавы, мы не успеем одеться.

В эту минуту из вершины вулкана вырвалось белое облако паров, и над краем кратера показалась огненная стена, быстро поползшая вниз.

– Первый поток лавы ушел в долину озера, – заметил Каштанов, – а этот, пожалуй, может и до нас добраться.

– А через сколько времени? – поинтересовались остальные.

– Может быть, через час, может быть, и позже. Это зависит от свойства лавы. Если лава тяжелая и легкоплавкая, она жидка и течет быстро, а если лава легкая, вязкая, богатая кремнеземом, она трудноплавкая и движется медленно.

– Какой же лавой угощает нас Ворчун?

– До сих пор, насколько было видно по старым потокам, он изливал тяжелую лаву. Вероятно, такая же будет и в этот раз. Вообще, по характеру всех пород, которые мы встречаем в Плутонии, очень тяжелых, богатых оливином и металлами, трудно ожидать, чтобы здешние вулканы могли изливать легкую кремнеземистую лаву.

– Следовательно, нам нужно убираться отсюда поскорее.

– Да, но я надеюсь, что, прежде чем лава доберется до нас, грязевые потоки иссякнут и мы свободно переберемся через русло того или другого.

Плутон, не закрываемый больше тучами, и горячий ветер, дувший с вулкана, скоро высушили одежду путешественников, которые оделись и в ожидании возможности уйти продолжали наблюдать вулкан. Конец длинного языка лавы уже скрылся за гребнем склона, очевидно спускаясь в долину бывшего озера у западного подножия Ворчуна. Новые порции лавы, поднимавшиеся из кратера, изливались отчасти по этому пути, отчасти же севернее и, вероятно, образовали второй поток, спускавшийся на северный или северо-западный склон; в последнем случае он должен был течь в сторону наблюдателей. Но из-за ближайших нагромождений лавы они не могли видеть, куда направляется этот поток.

Количество грязной воды в обоих руслах, особенно в левом, заметно уменьшилось, и по ним катился уже не бешеный поток, а небольшая грязная речка, через которую можно было рискнуть перейти вброд.

Так прошло полчаса. Извержение продолжалось спокойным темпом, и взрывы в кратере слышались только изредка и слабые. Но вот выше по склону, над местом, где сидели наблюдатели, послышался глухой шум и шорох, напоминавший звуки, раздающиеся на большой реке во время сильного ледохода. В этой стороне поднимался гребень из громадных глыб лавы – очевидно, фронт старого потока, остановившегося на этом месте.

– Пожалуй, пора уходить, – сказал Каштанов, вставая, – лава уже недалеко.

Все направились вниз по склону, к месту своего ночлега на берегу ручья, по временам оборачиваясь и оглядываясь назад, туда, где шум все усиливался. Там, над гребнем старого потока, уже показался фронт нового; но он совсем не представлял стену огненно-красной лавы, как рисовали себе три наблюдателя, кроме Каштанова, знакомого с этими явлениями. Этот фронт имел вид черного вала из глыб различной величины, который подвигался вперед под действием какой-то невидимой, но чудовищной силы.

Ознакомительная версия.