Спустя год после смерти Фишера, позвонив по его домашнему телефону и не застав никого дома, любой абонент мог услышать его голос. Это автоответчик. «Детям нравится звонить домой, — объяснила вдова Скотта Дженни, — и слышать голос отца». Утрата невосполнима.
Если говорить о тех клиентах, которые едва не погибли на спуске, то среди возможных причин их злоключений можно назвать две. Во-первых, они недопустимо долго мешкали на вершине. Во-вторых, на обратном пути их ожидали дополнительные трудности. Основной проблемой оказался спуск Ясуко Намбы; на помощь ушло слишком много сил и времени. Эта японская альпинистка, участница экспедиции Роба Холла, не вынесла нагрузки и в изнеможении повисла на перилах, ведущих к четвертому лагерю. Задержка на вершине и попытки спасти Ясуко Намбу отняли у «Горного безумия» около часа времени. Спустившись к нижнему концу перильных веревок на высоте 8 200 метров, участники лишь на несколько мгновений увидели четвертый лагерь. До него оставалось всего сорок пять минут хода, но тут началась настоящая буря. Приди они часом раньше, все было бы по-другому. «Все почему-то считают, — сказал Мартин Адамс, — что дело было в непогоде. Это ошибка. Нам не хватило времени».
Что касается Роба Холла, его гида Энди Харриса и двух клиентов, Дуга Хансена и Ясуко Намбы, то тайна их гибели так и не разгадана, поскольку показания выживших участников экспедиции «Консультантов по приключениям-мало чем могут помочь. Почему Роб вместе со своим клиентом Дугом Хансеном так задержались с подъемом, ведь, по словам очевидцев, в четыре часа дня Хансен еще не добрался до вершины? Джон Кракауэр, размышляя на эту тему, пришел к выводу, что Холл и Фишер вели негласный спор, кто сильнее. По его мнению, они оба выжидали, «кто первым сломается» и повернет назад. Но к трем часам дня Роб уже знал, что все клиенты Фишера поднялись на вершину и отправились вниз. Если бы дело было в этом, то еще задолго до четырех часов стало бы ясно, кто победил. Есть и другая точка зрения, которой, в частности, придерживаются и участники «Консультантов по приключениям». Согласно ей, Холл, уговоривший Хансена[79] повторно попытать счастья на Эвересте, хотел во что бы то ни стало довести его до вершины и потому не покинул вовремя «зону смерти».
О том, что случилось с Энди Харрисом и Дугом Хансеном, можно только гадать. Единственным вещественным свидетельством является ледоруб Энди Харриса, найденный 23-го мая участниками ИМАКС-экспедиции между Южной вершиной и ступенью Хиллари. Эта находка позволяет предположить, что Харрис прервал свой спуск и стал возвращаться наверх, чтобы помочь Робу Холлу (или, возможно, Хансену). Не исключено, что на том самом ледовом участке без перил, где несколько часов назад закончился кислород у Кракауэра, Харрис сорвался и погиб. Напомним, что Джона Кракауэра выручил Майк Грум, отдавший ему свой баллон.
Про Дуга Хансена известно, что к ступени Хиллари он спустился вместе с Робом Холлом. К тому моменту, когда Роб оказался на Южной вершине, Хансена с ним уже не было. Где-то между этими двумя точками он бесследно исчез. Роб Холл той ночью несколько раз обменивался радиограммами с базовым лагерем.
Смерть Ясуко Намбы оказалась наиболее драматичной. Ее спасение, казалось, было так близко. Намбу, безжизненно повисшую на перилах, обнаружил Нил Бейдлман, который с помощью Тима Мадсена дотащил ее до Южной седловины. Там она вместе со своим товарищем по экспедиции Беком Уитерзом, примкнула к «стае» клиентов «Горного безумия», пережидавших непогоду. Ни у нее, ни у Бека не нашлось сил пойти вместе с Майком Грумом (гидом «Консультантов по приключениям»), Бейдлманом, Шенингом и Гаммельгард в четвертый лагерь. Грум сумел прорваться сквозь шторм к палаткам своей экспедиции, но не нашел там никого, кто бы согласился отправиться на помощь к Ясуко и Беку.
Букреев, взяв с собой весь кислород, который сумел найти, отправился сквозь бушующий ураган на выручку к своим клиентам. Эта спасательная операция отняла у него все силы. Вернувшись, он обратился к участникам экспедиции Роба Холла, с просьбой о помощи, но те не откликнулись на его призыв. Никто не отважился выйти на спасение Ясуко Намбы. Вспоминая свое второе возвращение в лагерь, Букреев рассказывал: «Мои последние силы ушли на Сэнди. Больше во мне ничего не осталось. Если бы Тим не смог пойти сам, он бы тоже остался там, на седловине. Я был уже не в состоянии ему помочь».
За время, отделяющее нас от гималайской трагедии 1996-го года, многое было сказано и написано о тех событиях и людях, ставших их участниками. Еще долго драматические обстоятельства этого восхождения будут предметом ожесточенных споров в альпинистской среде и, наверное, не только в ней. Внося свой вклад в освещение этих событий, мы не считаем дискуссию законченной. Однако нам бы хотелось, чтобы наши оппоненты в своих суждениях опирались на реальные факты, а не на слухи или домыслы. Правдивое изложение случившегося окажет неоценимую услугу как альпинизму вообще, так и будущим коммерческим экспедициям в частности.
Эпилог
Возвращение на Эверест
Вскоре после церемонии прощания со Скоттом Фишером Букреев получил известие о смерти матери. В августе 96-го года Анатолий покинул Соединенные Штаты и вернулся в свой отчий дом, на Урал.
Я был сыт по горло бесконечными спорами по поводу нашей трагедии. Мне хотелось вернуться домой, к своим близким, туда, где еще жила память о моей матери. Только там я мог на бремя забыться и обрести покой. Потом я отправился домой, в Казахстан, и вскоре меня опять потянуло в горы. Нигде больше на этой земле я не находил себе места. Я посвятил свою жизнь восхождениям на восьмитысячники и не мог остановиться. Я сам избрал для себя эту странную жизнь, жизнь одиночки. Кому-то такой выбор мог показаться неразумным, но горы стали для меня домом, работой.
Вернувшись в Непал 25-го сентября 1996-го года, Букреев в одиночку совершил бескислородное восхождение на пик Чо-Ойю (8201 м), а 9-го октября — на Шиша-Пангму (Северную вершину, 8008 м).
В Катманду Букреев навестил своего друга, шерпу Анга Черинга из «Азиатского треккинга». Черинг предложил Анатолию весной следующего года поработать консультантом в индонезийской экспедиции на Эверест. Восхождение планировалось провести по юго-восточному гребню, то есть по тому же самому маршруту, по которому годом раньше прошла экспедиция Фишера. После долгих колебаний Букреев все же дал согласие.
Предложение возглавить экспедицию на Эверест привлекло меня по двум причинам. Во-первых, я чувствовал, что моя миссия на горе не завершена. Я считал, что обязан вернуться туда, где прошлой весной на нашу долю выпало столько испытаний. Я собирался предать достойному погребению тела Скотта Фишера и Ясуко Намбы. Что еще я мог сделать для них теперь, когда их уже было не вернуть? Несмотря на все наши усилия, спасти их тогда так и не удалось.
