Дубенцов уцепился за первую ветку, но она сломалась, и течение снова подхватило его. Он изо всех сил сопротивлялся течению, но ледяная вода, казалось, сковывала все его движения. Отчаяние охватило его.
- Ого-го-го!.. - услышал он голос Пахома Степановича сквозь рев стихии. - Держись, паря! Нас сорвало!
Неожиданно он увидел неподалеку от себя стремительно несущийся плот.
- Ого-го-го-о!.. - гремел голос таежника. - Где ты, Витяш?!
- Я зде-е-есь! - кричал Дубенцов, выплевывая воду.
- Сюда! Сюда! - звал Пахом Степанович.
- Витенька-а!.. - звенел голос Анюты, полный отчаяния.
Дубенцов устремился на голоса. Он всем телом рванулся к плоту, как только снова увидел его. Ему удалось ухватиться за сломанный конец руля. Пахом Степанович подхватил его и с силой втащил на плот.
- Молодец! Молодец! - кричал таежник в радостном возбуждении.
- Как Анюта? - спрашивал Дубенцов, весь дрожа от холода и волнения.
- Хорошо… Береги себя, - отвечала та из-под полога. - Нас с Орланом только водой окатило.
Плот мчался теперь посредине большого потока - видимо, главного русла. Впереди, быстро приближаясь, темнела гряда сопок.
- Руль сломало, паря, - сообщил с горечью Пахом Степанович. - Будем шестами прибиваться к берегу. Промеряй дно с того берега, Виктор Иванович!
Дна нет! - ответил Дубенцов. - Что будем делать?
Небо вновь прорезала ослепительная змейка молнии с раздвоенным концом. На какой-то миг кругом стало светло, как днем. Пахом Степанович и Дубенцов успели заметить впереди узкий проход между скалистых берегов, в который устремилась река. За горловиной виднелся широкий водный простор.
- Озеро! - воскликнул геолог.
- Греби шестом к берегу! - глухо крикнул Пахом Степанович. - Там водопад!
Большая глубина не позволяла пользоваться шестами.
Пришлось грести ими как веслами. Но такая гребля не давала почти никакого эффекта. Однообразный, все нарастающий гул шел оттуда, куда устремлялся плот. Темнота окутывала берега. Пахом Степанович и Дубенцов с нетерпением ждали, когда молния вновь осветит им путь.
При первой же новой вспышке они убедились, что плывут посредине реки. До водопада же остается какаянибудь сотня метров. И еще одну подробность успели они приметить: перед водопадом река разделялась на два широких потока, между которыми темнел небольшой каменный островок.
- Прыгай в воду, паря! - строго крикнул таежник. - Будем вместе рулить ногами на камень. Плот не разобьется, я его крепко связал вчера. Анна Федоровна, держись, дочка, покрепче держи Орлана!
Дубенцову сразу стал понятен замысел Пахома Степановича. Они оба разом скользнули в воду позади плота.
Молния осветила стремительные потоки мутной воды, метрах в двадцати - островок, а дальше провал, в который низвергалась река. За обрывом волновался широкий разлив озера.
- Посадим ли, Пахом Степанович? - срывающимся голосом прокричал Дубенцов. Он чувствовал, как рядом с ним в воде ворочается могучее тело таежника.
- Поса-а-адим! - уверенно прогремел голос Пахома Степановича у самого уха Дубенцова.
Катастрофически быстро нарастал рев водопада.
- Держи в середину просвета! - командовал таежник.
Дубенцов до боли в глазах всматривался вперед. Между черными стенами обрывов обозначался контур горловины. Каменный островок должен находиться посредине просвета. Туда и старался Дубенцов направить плот. Несколько мгновений стремительного течения, оглушающий рев воды, страшный удар…
- Быстро на камень! - словно во сне услышал Дубенцов голос таежника.
Плот стоял на месте. Оглушенный ударом подбородка о край плота, Дубенцов почувствовал под ногами твердое, прыгнул вперед и очутился на сухом камне. Чья-то рука крепко удерживала его за одежду. Это была рука Анюты…
Спасательный островок. - Рассвет. - Сыгдзы-му. - Кварцевые жилы. - Проект Дубенцова. - Костер на камне. - Как переправиться на берег? - Поплавок Пахома Степановича, - Смелость Дубенцова.
Они окончательно осмотрелись на островке после нескольких новых вспышек молнии. Под их ногами была каменная глыба с надводной площадью до десяти, не более, квадратных метров, половину которой занимал вылезший из воды с разбегу плот. Глыба нависла над водопадом. Бурные потоки реки с ревом обволакивали ее и незаметно сотрясали, низвергаясь с более чем двухметровой высоты.
Путешественники долго не могли прийти в себя. Сгрудившись на середине спасительного островка, они боялись двинуться с места и крепко держались друг за друга. Рев водопада совершенно заглушал их голоса. Первым ощупью разведал островок Пахом Степанович. Он подал знак садиться, рукой показывая наиболее безопасное место. После этого старый таежник ощупью пробрался на плот. Все важные вещи он нашел в целости, недоставало лишь двух шестов, но были целы два запасных, привязанных к жердям. В шелку парашюта, повизгивая, барахтался Орлан.
Палатками и парашютом Пахом Степанович накрыл Анюту и Дубенцова, предохранив их от дождя, и, привязав плот за один из острых выступов скалы, сам забрался под укрытие.
Прошло часа полтора. Они показались нашим путникам целой вечностью. Наконец ливень пошел на убыль и вскоре совсем прекратился, буря стала стихать. Все высунулись из-под укрытий. Разведчики увидели, что в верховьях реки небо очистилось и там замерцали частые крупные звезды. Только над озером еще продолжались редкие вспышки молний да погромыхивал ослабевший гром. Тучи стояли здесь неподвижно, словно зацепившись за что-то.
В вынужденном, томительном безделье долго сидели разведчики на камне, с нетерпением ожидая утра. Нельзя было ни двинуться с места, ни развести костра, ни спать.
Они сидели молча и ждали, когда пройдет грозовая ночь, не ведая о том, что принесет утро.
Но вот гроза прекратилась. Занялась прохладная летняя заря, из редеющего мрака выступили неясные очертания окружающих предметов. Справа вырисовывалась темная отвесная стена обрыва метров в пятьдесят высотой, такая же стена виднелась и слева, но у подножия ее лохматились деревья и темнела кромка пологого берега. За водопадом, в мутных густо-серых сумерках, проглядывала спокойная гладь озера.
Теперь яснее представилась опасность положения, в котором очутились наши путники. Впереди ревел и пенился водопад, а вокруг бушевал поток. До правого, обрывистого, берега было десять или пятнадцать метров, до левого, более отлогого, - в два раза больше.
На небе медленно рассеивались и таяли последние тучи. Над изломанным краем гор на востоке пролегла малиновая полоса. С каждой минутой она ширилась, и вскоре весь восток уже пылал в утреннем зареве.
