И с этими словами капитан снял шляпу и низко поклонился страшному стаду, следовавшему за нами.
— Слоны имеют в вас пламенного сторонника, — заметил с улыбкой полковник.
— Тем не менее я прав.
— Может быть, и правы, но я думаю, что и я буду не менее прав, если стану на сторону Сандерсона, охотника на слонов и знатока всего, что их касается.
— Что же говорил вам Сандерсон? — презрительно осведомился капитан.
— Он уверяет, что уровень интеллекта слона крайне посредственный и все более или менее удивительные его проявления являются благодаря незаметным приказаниям погонщика.
— Какой вздор! — с горячностью возразил капитан.
— Доказательством может служить то, — продолжал Банкс, — что индусы никогда не избирали слона символом ума в своих священных изваяниях и картинах, отдавая предпочтение лисице, вороне и обезьяне.
— Протестую! — воскликнул запальчиво капитан Год.
— Протестуйте, но выслушайте! — настаивал инженер. — Сандерсон говорил, что отличительная черта слона — его послушание. Он попадается в чисто детские ловушки, например в ямы, покрытые ветками, и не делает малейшего усилия выбраться из них. Позволяет загонять себя в загон, чего нельзя сделать ни с каким другим животным. Наконец, практика доказывает, что и вырвавшийся на свободу слон легко вторично попадает в плен. Даже опыт не учит его осторожности.
— Бедные создания! — с оттенком юмора заметил капитан.
— В заключение прибавлю, что иногда слоны не поддаются приручению по недостатку способностей, и нет никаких средств добиться от них толку, особенно если они молоды или принадлежат к слабому полу.
— Это новая черта сходства с людьми! — торжествовал капитан. — Разве мужчины не податливее детей и женщин.
— Мы с вами, капитан, холостяки, а потому и не можем быть компетентны в этом деле, — проронил инженер.
— Ловкий ответ.
— Затем мое мнение; не следует полагаться на пресловутое добродушие слонов, справиться со стадом таких великанов довольно трудно; я предпочел бы, например, чтобы наши дороги разошлись, и чем скорее, тем лучше.
— И ваша правда, Банкс, — вставил полковник. — В то время, как вы спорили тут с Годом, наша свита принимает тревожный характер.
Глава восьмая. СТО ПРОТИВ ОДНОГО
Сэр Эдвард Мунро не ошибся. Число слонов, следовавших за поездом, было уже более пятидесяти. Они шли тесными рядами и настолько приблизились к паровому дому, что их можно было счесть без ошибки. Во главе отряда выступал один из самых крупных экземпляров, хотя его рост от плеч до земли не превышал трех метров. Раньше было замечено, что азиатские слоны меньше африканских, часто достигающих размера четырех метров.
Клыки их тоже короче клыков африканских собратьев и достигают полутора метров длины и сорока сантиметров окружности при основании. На острове Цейлон встречаются слоны без клыков, но такие «мукносы», как их называют туземцы, довольно редкое явление в Индостане.
За большим слоном следовало несколько самок, служащих обыкновенно руководительницами каравана. И только благодаря присутствию парового дома самец был впереди; в переселениях самки являются главами семейства и руководительницами, на их обязанности лежит забота о привале.
— Ну, капитан, — спросил я, — вы и теперь продолжаете находить это скопище безопасным?
— Не вижу причин, почему бы этим животным злоумышлять против нас. Это не тигры. Не так ли, Фокс?
— И даже не пантеры! — отозвался Фокс, всегда разделявший образ мыслей своего господина.
Но я заметил, что, слушая подобные отзывы, Калагани с сомнением покачивал головой. Очевидно, он не разделял самоуверенности охотников.
— Вы, кажется, тревожитесь, Калагани? — спросил Банкс.
— Нельзя ли ускорить ход поезда? — спросил тот вместо ответа.
— Трудно, но мы попытаемся, — отозвался Банкс, направляясь в башенку к Сторру.
Через несколько минут мы прибавили ход, что в свою очередь сделало и стадо слонов.
Прошло несколько часов, но положение не изменилось, и когда мы после обеда пошли на веранду, то могли насчитать до ста слонов.
Масса эта двигалась безмолвно, попарно или по три в ряд, смотря по ширине дороги, но по мере наступления сумерек в отряде стало заметно волнение, послышалось глухое, хотя сильное мычание. К этому шуму вскоре присоединился и еще какой-то звук.
— Что это такое? — спросил полковник Мунро.
— Этот звук всегда издают слоны, увидев неприятеля.
— В данный момент неприятель — это мы.
— Боюсь, — что вы правы, — заметил Калагани. Звук этот походил на отдаленный гром и напоминал удары в железные листы, когда в театре изображают грозу.
Около девяти часов решено было остановиться в небольшой равнине, не гася топки, чтобы в случае надобности продолжать путь. Никто из нас не ложился. В первые часы остановки еще продолжался глухой гул вокруг поезда, но около одиннадцати он начал затихать и наконец замолк совсем.
— Видите, моя правда, — сказал капитан Год, — они ушли!
— Скатертью дорога! — ответил я.
— Ушли ли? Вот вопрос, — заметил Банкс. — Мы узнаем это сейчас.
Позвав механика, он приказал зажечь фонари. Секунд двадцать спустя два снопа электрического света брызнули из глаз железного великана, попеременно направляясь в разные стороны.
Слоны оказались тут: они расположились вокруг парового дома и стояли неподвижно, будто спящие, а может быть, они и действительно спали.
Но едва их коснулся яркий луч света, они пришли в движение, подняли хоботы и клыки, как будто готовились к нападению.
— Гаси огни! — крикнул Банкс.
Как только исчез свет, замолк и адский шабаш.
— Вероятно, они останутся тут до утра, — сказал видимо встревоженный инженер. — И что нам делать, я положительно не знаю.
На совет был позван Калагани. Решили дождаться утра и затем постараться достигнуть озера Путариа в надежде, что, хотя слоны и плавают, но на воде от них можно будет отделаться скорее. На заре все капище зашевелилось и начало подступать к паровому дому так близко, что из окна рукой можно было достать стоявших впереди. Банкс просил вести себя осторожно. По знаку инженера механик нажал колпак, и почти тотчас же раздался свисток.
Навострив уши, слоны отступили немного и очистили дорогу, так что машина могла идти беспрепятственно со скоростью лошади, пущенной рысью. Тотчас же слоны образовали группы и двинулись за нами.
Наше положение, и без того неприятное, еще ухудшилось, когда дорога сузилась в ущелье.
