При входе в залу гостиницы, мы могли удостовериться, что находимся уже гораздо ближе к Европе, нежели накануне, тем более, что хозяин, услужливый Итальянец, приветствовал гостей на всех Европейских языках, кроме Русского. Но не Европа могла удовлетворить наше любопытство, и тебе покажется естественным, любезный друг, что таинственный мрак, облекавший город, в высочайшей степени напрягал наши ожидания. Привлекательные сказания путешественников о Мексике и окрестностях, несметные богатства церквей и монастырей, чудесность её древней Истории, все способствовало к тому, чтобы в самой юности сотворит в моем воображении картину, коей прелесть возрастала столь же сильно, как и невероятность увидеть когда либо этот волшебный город. Наконец мы стояли перед завесою, которая скрывала от нас зрелище, и ее могли поднять её! Звон колокольчиков вызвал нас на балкон; присутствовавшие заставили нас стать на колени: к больному несли по улице Причастие, причем на улице и в домах все преклоняют колени, и караулы становятся под ружье, и отдают честь. Потом затихло, ибо улица, в которой стоит гостиница, не проходная, и по ней нет большего сообщения. Мы имели нужду в отдыхе, и утешались намерением воспользоваться, как можно лучше, следующим утром.
Хотя болезнь нашего сына, продолжавшаяся две недели, задержала нас в Мексике целый месяц, однако же мы не могли посвятить всего времени исключительно осмотру всего достопримечательного, и только мельком обозревали предметы, которые заслуживают подробнейшего рассмотрения; посему не ожидай от меня описания Мексики, и прими снисходительно немногие и неполные сведения о нашем здесь пребывании.
Письма Г. Баррона к приятелям его в Мексике, доставили нам знакомство со многими семействами, из коих в особенности Английский Посланник Г. Пакенгам и Английский Генеральный Консул Г. О'Горман, с своею любезною супругою, заботились о том, чтобы сделать для нас пребывание в Мексике приятным. Я представился также Прусскому Генеральному Консулу, Г. фон Герольту, который как будто почел обязанностью, в этой чужой стороне, содействовать нам словом и делом; он ввел нас во многие Немецкие дома и к Французскому Посланнику, Барону де Деффодису, и мы пользовались его занимательным обществом так часто, как позволяли его дела. Немецкие фамилии живут здесь в тесной связи, составляют общества, и ведут веселую жизнь; у Мексиканцев пользуются они доброй славою, и заслужили от них более доверия, нежели другие Европейцы. В кругу сих обществ, провели мы несколько приятных вечеров, а для разнообразия, посещали Итальянскую оперу. По наступлении поста, все увеселения должны были прекратиться, и театр следовало бы закрыть; но требования иностранцев, а кажется еще более финансовые причины, побудили Правительство сделать исключение в пользу Итальянской оперы: хотя недостает денег на выдачу жалованья чиновникам, на содержание госпиталей, на заведение школ и т. п., но опере выдается в пособие из казны 20,000 пиастров в. год. Впрочем, артисты этой оперы соответствовали ожиданиям меломанов Мексиканцев на счета превосходства заморского пения. В театре имели мы случай наблюдать Мексиканскую публику, и тем охотнее воспользовались им, что в частных домах, которые мы посещали, редко показывались Мексиканцы, хотя бы и хозяйка дома была тамошняя уроженка. Политические обстоятельства препятствуют развитию общественной жизни между Мексиканцами; дух партий и боязнь руководствуют ими, и умственная жизнь подавляется прежде нежели успеет расцвесть… — Женщины приезжают в оперу в великолепном наряде; в глубине лож редко где тлелась сигара; за то мужчины, хотя и не закутанные в серапы, сильно курили. Влияние Европейцев на нравы и обычаи обнаруживалось здесь более, нежели в Гвадалахаре, что и естественно; поэтому, особенностей Мексики должно искать преимущественно в наружности города, улицах, зданиях, окрестностях.
С первого взгляда Мексика является столицею богатого, обширного государства. При той же правильности в расположении, какая замечается в других городах, например Гвадалахаре или Керетеро, разница однако же очевидна. Совершенно прямые улицы перерезывают город от одного конца до другого;. многие из них имеют от четырех до пяти верст протяжения, по ровной плоскости, и так как равнина со всех сторон окружена горами, то каждая улица замыкается высокою горою, которая, по причине разрежения атмосферы на высоте 7000 футов над поверхностью моря, кажется стоит гораздо ближе, нежели на самом деле. Немногие здания выше трех этажей, но построены в высоком стиле, и между ними попадаются дворцы, например дом Императора Итурбиде, национальный дворец, университет, а преимущественно прекрасная манария, горная академия, коей построение еще не кончено со времени Гумбольдта, тому 35 лет назад. Можно было бы сделать длинный список церквей и монастырей, заслуживающих внимание внутренним украшением и богатством или наружным видом. Соборная церковь поражает огромностью и готическою архитектурою, и представляет прекрасный вид на обширной площади, особенно при лунном сиянии. Внутри она слишком загромождена, но взамен этого недостатка, обладает она таким сокровищем благородных металлов н драгоценных камней, что надобно его видеть, чтобы иметь о нем понятие. По обязательности Г-жи О'Горман, коей духовник главным священником в соборе, нам удалось осмотреть это сокровище. При великой нетерпимости здешнего духовенства и народа, чужестранцу трудно получить доступ в ризницу, и это в особенности воспрещено женщинам; даже с дозволения падре, жена моя осмелилась войти в церковь не иначе, как в сопровождении Г-жи О'Горман, закутавшись, по обычаю Мексиканок, в черную мантилью, и с огромным гребнем. Должен признаться, что меня необычайно поразил вид расставленных в ризнице, с отличным вкусом сделанных сосудов, символических украшений, подсвечников, посохов, из чистого золота, усеянного прекраснейшими бриллиантами, блестящими как солнце, превосходнейшими смарагдами и рубинами. Государственное сокровище, которое я видел в Лондонской башне (Tower), должно было казаться здесь маловажным. Нельзя превозмочь себя, чтобы не провести нескольких часов в удивлении перед этим земным блеском в храме Творца. — По левую сторону собора стоит построенная Кортесом часовня; с другой стороны вделаны в стену знаменитые часы Монтесумы — камень в десять квадратных футов, на котором иссечен древний Мексиканский солнечный круг.
Национальный дворец, занимающий самую длинную сторону четырехугольной площади, в два этажа, не имеет ничего отличного, но замечателен тем, что построен на том самом месте, на котором стоял некогда дворец Мексиканских Императоров Астеков. В нем помещаются не только различные департаменты по всем отраслям управления, залы собраний Палаты Депутатов и Сената, но также пороховая и оружейная кладовая, даже тюрьма. Зала депутатов, построенная полукружием, стоит внимания по изяществу украшений и сообразности расположения. На стенах начертаны золотыми буквами имена героев Мексики. Итурбиде был исключен и, и этого списка, но, по уничтожении Федеративной системы, опять помещен; в то же время появилась большая картина, писанная масляными красками, и представляющая сражение Сантаны с Испанцами под Веракрусом. Между воинами Мексики отличается пред всеми Виттория своею странною участью, Будучи самым ожесточенным врагом Испанцев, он вел в Штате Веракрус партизанскую войну. Когда Испанцам удалось на несколько лет восстановить свое владычество, Виттория принужден был бежать в дремучие леса Оризабасских гор, где скитался два года, не имея сношений ни с одним живым существом. Он питался лесными плодами, коих сбор стоил ему невероятных трудов, тем более, что он сделался болен. В этом положении, лежа па сырой земле, думал он, что настал час смерти; вдруг спустился на него коршун, el zapalote, сел к нему на грудь, и клюнул его в рот. Ужас объял Витторию: он собрал последние силы, схватил ртом коршуна, откусил ему голову и высосал из него кровь; это так подкрепило его, что он мог продолжать свой путь. В последствии спасли его Индейцы, и. теперь Виттория живет в Мексике в качестве сенатора. Печальный опыт разочаровал этого человека, который, по примеру многих других, ему подобных, быв подстрекаем заблуждениями, и жертвуя жизнью, трудился над ниспровержением законного порядка и в ослеплении страстей мечтал о свободной, на добродетелях основанной, республике. Хотя ожесточение Мексиканцев против Испанцев в настоящее время столь сильно, и опасение прежних ограничений в торговле и промышленности столь велико, что нельзя помышлять о соединении вновь с несчастною, раздираемою метрополиею, однако же, с другой стороны, очевидна склонность образованнейших и здравомыслящих жителей, придать правительству более силы сосредоточением власти, и вручить бразды правления кому либо одному, того достойному. Но между всеми классами и состояниями здешних креолов распространилась столь явная и всеобщая безнравственность, что этого одного невозможно найти, и таким образом машина правления более и более расстроивается, часто вовсе останавливается, и предоставляет гражданство произволу судьбы. В прекрасно убранной Палате Депутатов, представители нации собираются, кажется, только для того, чтобы пощеголять красноречием и высокопарною декламациею, и притом до бесконечности затруднять ход дел. Так называемая оппозиция должна была наблюдать за действиями правительства, а она налагает на него цепи, уничтожает его власть, и стремится только к тому, что бы на счет государства утолить жадность своих членов к деньгам. Государственная казна истощена; правительство часто принуждено бывает делать займы у торговых домов, и платить по четыре процента в месяц! Только военные и высшие государственные чины получают жалованье, а гражданским чиновникам предоставлено удовлетворять себя противозаконными притеснениями, и таким образом исполнение правосудия, управление финансами, таможни, горные округи, одним словом, все государство предано множеству бессовестных чиновников, которые грабят его по службе, ex professo! — Замечательно, что при этой безнравственности чиновников вообще, при отсутствии всяких правил в высших классах, простой народ отличается добродушием и кротостью нрава. В народных собраниях, на рынках, на публичных гульбищах, на зрелищах боя быков, и т. п., никогда не случается неблагопристойностей, драки или воровства; простолюдин соблюдает величайшую учтивость, кланяется, дает дорогу, и содействие полиции, для сохранения порядка, вовсе излишне в таких случаях. В нетрезвом виде, в винных лавках, нередко случается, что один Мексиканец на другого вынет свой большой нож, который всегда носит с собой; они и исколят друг друга, и мертвое тело выбросят на улицу, как будто не случилось ничего особенного; об убийствах и воровствах в городе и окрестностях рассказывают ежедневно. Убийства в кабаках или пулькуариях должно приписать, действию крепких напитков, затемняющих рассудок, но воровство производится под защитою какого ни будь значительного чиновника. Во время нашего пребывания в Мексике доказано было, что большая шайка воров несколько лет отправляла свое ремесло под покровительством одного Полковника, адъютанта Вице Президента; ты подумаешь, что открытие положило конец его промыслу и службе? Ни мало: Полковник был любовник сестры Сантаны, которая публично продает места; допустить его на виселицу — это было противно нежным ее чувствам; посему судья, в руках коего находились доказательства, наскоро был отравлен собственною женою, а для удовлетворения публики повесили пару просяных мошенников. Но полно об этом: Палата Депутатов завлекла меня слишком далеко. Лучше осмотримся еще несколько.
