Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Ознакомительная версия.

Еще через несколько недель детям пришлось стать свидетелями новых ярких событий. В Аннавади явились журналисты и телевизионщики с огромными черными камерами. Квартал вдруг попал в новостной выпуск. Поводом для такого внимания стали традиционные гонки лошадей с повозками на великолепном многополосном Западном скоростном шоссе. Эти бега, обычно устраиваемые в июне, всегда превращались в веселое и красочное шоу, хотя их проведение и не было санкционировано властями. Множество людей стекалось к шоссе, чтобы посмотреть на соревнования. Зрители даже делали небольшие ставки.

Бывший староста Роберт, владелец зебр, выставил двух своих лошадей. Он запряг их в старую полуразвалившуюся колымагу, впрочем, свежевыкрашенную, сверкающую красной и синей краской. В самом конце забега, когда нарядная повозка проносились по самому высокому месту эстакады, у нее на полном ходу отвалилось колесо. Повозка перевернулась, упряжь порвалась, лошади заметались и свалились с эстакады. Животные разбились об асфальт проходившей внизу трассы, а один из газетных фотографов успел зафиксировать момент их ужасного падения.

И тут развернулась целая кампания против нерадивого владельца животных. Общественность требовала отыскать и наказать его. Но Роберт исчез из толпы прямо во время происшествия, а где он прячется, никто не знал.

Граждане возмущались, газеты пестрели заголовками, один хлеще другого: «Новости в деле о погибших лошадях: эксклюзивное расследование корреспондентов». «Полиция знала о смерти лошадей через минуту после несчастного случая, но дело до сих пор не заведено!» «Сенсационная информация: где жили лошади до своей трагической гибели».

Однажды Сунил, Мирчи и другие ребята наблюдали, как активисты из организации «Борцы за гуманное обращение с растениями и животными» явились в сарай, где Роберт держал своих питомцев. Они привели с собой журналистов и деятелей из Общества защиты животных. Осмотрев оставшихся в живых лошадей, правозащитники установили, что некоторые из них не получали достаточного питания. Люди из Общества решили перевести тех, кто, по их мнению, пребывает в наиболее плачевном состоянии, на специальную реабилитационную ферму. На следующий день газеты сообщали: «Лошади спасены!»

После этого активисты взялись за Роберта. Полицейские из участка Сахар, долго и выгодно сотрудничавшие с бывшим старостой, не желали заводить против своего партнера дело о жестоком обращении с животными, и в газетах появились новые обличения: «Преступник по-прежнему остается безнаказанным!» Представители возмущенной общественности понесли фотографии страшного происшествия на бегах начальнику всей мумбайской полиции. И вот уже бывшему старосте и его жене предъявили обвинение: они не обеспечили должный уход и питание своим четвероногим питомцам и тем нарушили Закон о предотвращении жестокости к животным.

Наконец правосудие пришло в Аннавади. Сунил и уличные мальчишки были поражены тем, как много сделано для того, чтобы разобраться в причинах смерти двух лошадей.

При этом они не задавались вопросом, почему же власти не взялись с тем же рвением за расследование смерти Калу и Санджая. Ребята из Аннавади давно усвоили печальную истину: никого в этом современном, бурно развивающемся, богатом и благополучном городе не интересует их судьба. Они позор мегаполиса, а потому лучше им спрятаться подальше, в каком-нибудь грязном углу, где ни жизнь их, ни смерть не будет никем замечена. Поднявшаяся после гонок шумиха удивила их лишь потому, что считалось, что лошади Роберта – одни из самых благополучных и сытых, всеми обихаживаемых существ в трущобном квартале.

Защитников животных было не так уж много, но они действовали слаженно, поэтому их голос был услышан всеми. В Аннавади людям тоже было против чего протестовать. Одни были недовольны общественным водопроводом, работавшим из рук вон плохо, особенно последние три месяца; других возмущало, что их во время выборов не хотела регистрировать избирательная комиссия; третьи указывали, что государственные школы не дают детям никаких знаний; четвертые жаловались, что при поиске работы их систематически обманывают сомнительные посредники: берут плату за трудоустройство, а потом бесследно исчезают. Абдул, как и многие местные жители, был зол на полицию. По ночам он с наслаждением представлял, как взорвал бы ко всем чертям участок Сахар. Однако трущобные обитатели редко объединялись, чтобы высказать свое недовольство. Даже против властей аэропорта они не смогли выступить сообща.

Вместо этого они все время ссорились между собой: одни нищие и бесправные обвиняли других нищих и бесправных во всех своих бедах. Иногда они даже пытались уничтожить друг друга. Нередко человек, старавшийся насолить соседу, на деле причинял страшный вред самому себе, как это, например, случилось с Фатимой. А те, кому везло, как Айше, не стеснялись поправлять свое материальное положение, обирая себе подобных и отнимая последний шанс на лучшую жизнь у самых обездоленных.

Положение, сложившееся в трущобах Мумбаи, не уникально. Нечто подобное происходит во многих городах, в разных странах мира. Однако, несмотря на активно разворачивавшуюся глобализацию, каждый воспринимает свои беды и чаяния очень лично, не поднимаясь для обобщений. Поэтому находящиеся на дне общества люди и не могут в полной мере понять, что их объединяет. Вместо того, чтобы сплотиться, представители беднейших слоев населения без конца воюют между собой за скудные и временные блага. В масштабах большого города все эти трущобные склоки кажутся мелкой и бессмысленной мышиной возней. Богатые и знаменитые крайне редко принимают в свой круг новых членов. Это сословие остается замкнутым, недосягаемым для людей вне его. Политики делают ставку на растущий средний класс. А самые бедные без устали враждуют друг с другом. На том и держится современный мегаполис: власти, поддерживая статус-кво, тем самым обеспечивают ему относительно мирную жизнь, спокойствие и равновесие.

В июне, с началом сезона дождей, в Сюри явился новый судья. Он начал снова вызывать свидетелей по делу Кекашан и ее отца. Судью звали C. K. Дхиран. У него были костлявые руки, очки с толстыми стеклами и вечно сонные глаза. Он разбирал дела еще быстрее, чем его предшественница.

Кекашан, поднимаясь в зал заседаний, расположенный на верхнем этаже здания, выглянула с лестничной площадки в маленькое окошко. Вдалеке, поверх мокрых черепичных крыш виднелось Аравийское море.

Девушка была по-прежнему слаба после перенесенной желтухи, а также от всех выпавших на ее долю волнений. Зачем снова пытаться угадать, что у судьи на уме? Проходили недели, и она понимала: не стоит прикладывать усилия, чтобы разобрать произносимые судебными чиновниками слова. Все равно невозможно предсказать, чем все это кончится и отправят ли их с отцом за решетку. За них обоих волновалась мать. Зерунизу мучили ночные кошмары, а еще она начала ходить во сне, как лунатик, и даже иногда среди ночи выбегала на майдан.

Ознакомительная версия.