По-другому потому, что они имеют хороший, достаточно комфортабельный дом и друзей. Моя знакомая живо откликается на все заботы станции, хорошо знает техническую сторону дела, которая малопонятна для городской женщины. Ей известен каждый колодец, каждый ручей, каждый участок. Муж советуется с ней, они хорошие друзья. Возможно, жизнь вдалеке от культурных центров вызывает у некоторых людей тоску. Но, может быть, мне это только кажется. Ведь для того, чтобы хорошо познать страну, надо пожить в ней!
Имеется три Квинсленда: длинный тропический берег, который обращен к Коралловому морю и тянется на тысячу шестьсот миль с юга от Брисбена до полуострова Кейп-Йорк, где проживает почти все население; полоса гор, леса и плоскогорье позади них, с озерами и и реками, образующими часть Большого Барьерного рифа, и, наконец, те равнины, поросшие чахлыми кустарниками, которые становятся более засушливыми и все меньше покрыты порослью. В конце концов они, видимо, сольются с центральной пустыней.
Квинсленд — самый молодой штат. Он наиболее многообразен и полон чудес, начиная от полипов, анемон и таинственных морских существ Большого Барьерного рифа до гигантских летучих мышей с размахом крыльев в пять футов. Вполне понятно, почему они были приняты капитаном Дж. Куком за чертей: ведь в лесах их тысячи, питаются они нектаром эвкалиптов и дикими финиками и научились мигрировать, подобно птицам.
Здесь же можно встретиться с казуаром, который хотя и не летает, но делает прыжки в восемь футов высотой; гигантскими пауками; безногими ящерицами, похожими на маленьких змей; бородатыми ящерицами[88]; двоякодышащими рыбами-амфибиями, весьма уникальными, так как они могут передвигаться по поверхности и оставаться под водой в течение получаса.
Большинство жителей Квинсленда — пришельцы из других мест; они полны энтузиазма. На берегу Квинсленда, как они говорят, есть все — и мягкая зима, и яркое солнце, и теплое море, и пальмовые аллеи на пляжах, свежая рыба и сладкие фрукты, большой простор. Короче говоря, можно наслаждаться жизнью. Развивающаяся экономика и туристский потенциал здесь практически не ограничены. Но чего-то все же недостает. Все-таки должно же что-то быть. Вы можете сказать, что в Квинсленде отсутствует культурная жизнь, а путешествие в Сидней или Мельбурн ради культурных развлечений обходится недешево.
Я встретила английскую супружескую пару, которая прилетела сюда, за сотню, если не за тысячу миль, чтобы посмотреть «Бикет», длинный фильм, во время которого все зрители без конца что-то ели. Многие семьи принесли с собой чай, аккуратно завернутый и целлофановый мешочек, и газеты. Кто-то рядом с ними уничтожал большого цыпленка и запивал чаем из термоса.
Поэтому я вовсе не уверена, что отсутствие культурной жизни является минусом для Квинсленда. Миллионы людей, проживающих в больших индустриальных городах, не знакомы с произведениями искусства, и их окружает много безобразного и уродливого. Здесь вам не удастся попасть на балет, но зато вас окружает красота природы; во время уик-энда вы можете бродить по холмам, где полно полудрагоценных камней, и наталкиваться повсюду на прогнившие руины кабачка, фермы или заброшенной шахты.
Я упомянула места, которые так никогда и не видела, но куда всегда хотела попасть. Одно из них — Куктаун, где в 1770 г. высадился капитан Дж. Кук, чтобы отремонтировать «Индевр», после того как его судно налетело на риф. Это дало возможность Куку узнать о существовании самой длинной в мире полосе коралловых островов. Члены экипажа «Индевр», в их числе Джозеф Бэнкс, обнаружили, что кенгуру и летучие мыши едят без всяких последствий дикие фрукты в лесу, и убедились в том, что аборигены, которые не разрешали своим женам приближаться к морякам, выглядели более счастливыми, чем европейцы, так как были незнакомы не только с излишествами, но и с элементарными удобствами. Земля и море заменяли им все необходимое в жизни, им не нужны были дворцы и слуги; они жили в теплом и прекрасном климате и радовались воздуху. Короче говоря, они не проявляли интереса к вещам, которые им предоставили. Им казалось, что они обеспечены всем необходимым в жизни…
Жизнь резчиков тростника из Квинсленда стала известна всему миру благодаря пьесе Рэя Лоулера «Лето семнадцатой куклы» [89]. Вряд ли существует более тяжелая работа, чем валка в течение всего дня под палящим тропическим солнцем твердых ротангов и погрузка их па тачки. Лесорубы чернеют от солнца, а иногда и от пепла, так как обычно тростник перед резкой предварительно обжигают, чтобы уничтожить под ним густую растительность, а также отогнать змей и крыс. Хороший лесоруб может заработать триста долларов за две недели; самый низкий заработок — шестьдесят долларов в неделю, а самый высокий — двести долларов. Но для этого надо начинать работу при свете луны, а заканчивать после наступления темноты. Их дневная норма составляет что-то около восемнадцати тонн тростника. Это очень большая цифра, если учесть температуру солнца в 100° (по Фаренгейту).
Мы посетили господина Джона Смарта, специалиста по выращиванию тростника. Он показал нам бараки, где проживают лесорубы. Одни и те же бригады, в основном состоящие из итальянцев, обычно приходили сюда из года в год, но теперь больше не приходят. Многие из этих людей, ранее кочевавших по всей стране, осели и купили землю. Кроме того, труд человека был в основном заменен машинами — чудовищами, стоящими, по крайней мере восемь тысяч долларов; каждая из них выполняет работу десяти лесорубов.
У Смарта дне машины и десять тракторов, и он больше не нанимает временных рабочих; все механизировано, на участке сохранилась лишь одна одинокая, отработавшая свой век лошадь. Как и большинство построек Квинсленда, бунгало Смарта возвышается на сваях на высоте восьми-десяти футов над землей, но и это не спасает от армии маленьких зеленых лягушек, прыгающих по ступенькам; по утрам госпожа Смарт выметает их веником.
Кроме Смартов, которые являются костяком штата, Северный Квинсленд имеет своих битников и бродяг. Живут они на пособие по безработице и не особенно от этого страдают. Мне рассказывали, что когда один из таких типов встречает другого на почте, то они вместо приветствия спрашивают друг друга: «Как дела с книгой?». Эти парни постоянно разглагольствуют о книгах, которые собираются написать, но никогда не пишут, или о картинах, которые собираются рисовать, но никогда не нарисуют. Чаще всего они играют на пляже на гитарах за семь фунтов в неделю. Покупать бритвы им нет необходимости, а пара шортов — вся их одежда.
