Один из двух инспекторов на службе у правительства Квинсленда, господин Лэвери, отвечает за работу с водоплавающими птицами. В основном это серый чирок и свистящая утка. Он подсчитал, что около десяти тысяч птиц часто навещают болото. В сухой сезон здесь бывает до трех тысяч птиц только одного вида.
Около одной трети болота уже осушено для расширения аэродрома. Это, в свою очередь, сократило число птиц на одну треть. Авиаторы и отцы города считают необходимым покончить с болотом. Нужна земля для аэродромных служб, птицы опасны для авиации, болота — источник вредных для здоровья москитов.
Любители природы, в свою очередь, утверждают, что осушение болот приведет к уничтожению водоплавающей птицы. Это происходит уже по всему Квинсленду, где, по словам господина Лэвери, практически нет болот и болотистых мест, которые контролировались бы или как-то использовались человеком. Следовательно, водоплавающая птица вырождается, включая бролгу, самого красивого из журавлей.
Имеет ли какое-нибудь значение уход водоплавающей птицы? Большинство спортсменов считает, что имеет; обычно те, кто убивают птиц, являются и самыми яростными их защитниками. Теперь поклонники туризма тоже перешли на их сторону. Тысяча журавлей, танцующих в пределах города, — их козырная карта. Так что спор продолжается, ведь в живых осталось еще две трети птиц.
Книга английской писательницы Э. Хаксли рассказывает нам об Австралии — этом удивительном и во многом уникальном, отдаленном от нас континенте.
Автор стремится донести до читателя яркость красок неповторимых ландшафтов «Таинственной Южной Земли», до сих пор остающейся еще недостаточно изученной.
Много внимания Э. Хаксли уделяет австралийской природе, но автор не проходит и мимо общественной жизни пятого континента, истории и сегодняшнего дня австралийского народа. Немало страниц книги посвящено эпизодам, относящимся к раннему периоду европейского «освоения» Австралии, созданию британских колоний на континенте. Поскольку Э. Хаксли здесь не всегда точна и ее интерпретация событий, характеристика отдельных лиц не всегда правильны, необходимо сделать некоторые дополнения.
Рассказывая о первых десятилетиях существования колонии Новый Южный Уэльс, автор сообщает ряд печальных фактов. Но они не передают всей трагичности первоначального существования этой, как ее долго называли на Британских островах, «Колонии бесчестия».
Многие годы основное население колонии составляли каторжники, высылавшиеся из переполненных тюрем Великобритании в Австралию. В подавляющем большинстве ссыльные были не закоренелые преступники, а люди, которых голод и нищета толкнули на нарушение, часто незначительное, британских законов, отличавшихся в то время чрезвычайной жестокостью. Смертная казнь, например, предусматривалась за сто пятьдесят видов преступлений— от убийства до кражи из кармана носового платка. Разрешалось вешать детей, достигших семилетнего возраста. Среди высылаемых в Австралию были люди, осужденные за кражу буханки хлеба, куска ткани, кролика, нескольких шиллингов и т. п.
Тяжелое положение ссыльных особенно ухудшилось после того, как власть в Новом Южном Уэльсе сосредоточилась в руках офицеров охранного полка или, как ею называли, «ромового корпуса». Полк этот в значительной степени комплектовался из солдат и офицеров, либо скомпрометировавших себя на прежних местах службы воровством и пьянством, либо выпущенных из военных тюрем, где они отбывали наказания за различные уголовные преступления.
Офицеры полка захватили в свои руки все торговые операции колонии, прежде всего торговлю спиртными напитками. Они заставляли заключенных гнать для них спирт и продавали его по баснословным ценам. Доход от продажи спирта достигал пятисот процентов. Изготовлением спирта занялись также отбывшие наказание и получившие земельные участки заключенные, а также солдаты полка. Зерно шло не для производства хлеба, а для приготовления спирта, что было значительно выгоднее.
Ром стал единственной действительной валютой в колонии, ради его приобретения шли на любые преступления. «В этом новом маленьком земном аду, которым являлся ранний Сидней, люди превыше всего жаждали рома. Ради рома наиболее жестокие из заключенных крались по ночам, чтобы убить и ограбить тех, кто его имел. Ромом они платили публичным женщинам… Ради рома они шпионили друг за другом и предавали друг друга солдатам и палачам…»[92].
Офицеры вскладчину скупали все товары, привозимые в колонию британскими судами, и перепродавали их населению, получая от этих операций до трехсот процентов прибыли.
Довольно скоро почти все заключенные стали обрабатывать принадлежавшие офицерам полка земельные владения. Это был по существу рабский труд, с той разницей, что рабовладельцы обязаны были кормить рабов из своих запасов, а офицеры полка кормили работавших у них заключенных из запасов правительственных магазинов.
Марк Твен, посетивший Австралию в 90-х годах XIX в., когда в памяти населения были еще очень свежи воспоминания об этом периоде в истории британского «освоения» пятого континента, оставил яркие страницы своих впечатлений в книге «По экватору». В частности, он писал: «Офицеры взялись за торговлю и притом самым беззаконным способом… Они стали ввозить ром, а также изготовлять его на собственных заводах… Они объединились и подчинили себе рынок… Они создали замкнутую монополию и крепко держали ее в руках… Они сделали ром валютой страны, — ведь там почти не было денег, — и сохранили свою пагубную власть, держа колонию под каблуком лет восемнадцать-двадцать… Они приучили к пьянству всю колонию. Они спаивали поселенцев, прибирали к рукам их фермы одну за другой и богатели, как крезы. Когда фермер вконец спивался, они сдирали с него семь шкур за глоток рома. Известен случай, когда за галлон рома стоимостью в два доллара фермер отдал участок земли, который через несколько лет был продан за сто тысяч долларов»[93]. Следует сказать, что в позорных делах «ромового корпуса» самое активное участие принимал Д. Маккартур, которого Э. Хаксли ошибочно наделяет положительными чертами.
«Отец австралийского овцеводства», Джон Маккартур, занимая пост инспектора общественных работ в колонии, являлся неограниченным хозяином рабочей силы, распределял заключенных дли работы на фермах и вершил над ними суд по своему усмотрению. Понятно, что при этом он не забывал и свои собственные интересы, широко используя труд заключенных на принадлежавших ему землях. Немудрено, что Д. Маккартур очень быстро стал богатейшим человеком Нового Южного Уэльса. «Капитан Маккартур имел 500 ф. ст. долга, когда покинул Англию, но к 1801 г. он, говорят, имеет собственность 20 000 ф. ст.» [94].
