7. Упомянутый Человек-Гора в часы досуга обязуется оказывать помощь нашим рабочим, поднимая особенно тяжелые камни при сооружении стены главного парка, а также при постройке других зданий.
8. Упомянутый Человек-Гора должен в течение двух лун точно, измерить окружность наших владений, обойдя все побережье и сосчитав число пройденных шагов.
9. Названный Человек-Гора должен дать торжественное обещание в точности соблюдать означенные условия. За это Человек-Гора будет получать ежедневно еду и питье в количестве, достаточном для прокормления 1728 наших подданных, и пользоваться свободным доступом к нашей августейшей особе и другими знаками нашего благоволения. Дано в Бельфабораке, в нашем дворце, в двенадцатый день девяносто первой луны нашего царствования».
Я с большой радостью дал присягу и подписал все эти условия, хотя иные из них были не слишком почетны. Они были продиктованы исключительно злобой Скайреша Болголама, верховного адмирала. После принесения присяги с меня немедленно сняли цепи, и я получил полную свободу.
Император был так милостив, что лично присутствовал при моем освобождении. В знак благодарности я пал ниц к ногам его величества, но император велел мне встать. Он обратился ко мне с высокомилостивой речью и в заключение выразил надежду, что я окажусь полезным слугой и буду вполне достоин тех милостей, которые он уже оказал мне и может оказать в будущем.
Пусть читатель обратит внимание на то, что в последнем пункте условий император дает обещание выдавать мне еду и питье в количестве, достаточном для прокормления 1728 лилипутов. Меня заинтересовало, каким образом была установлена такая точная цифра, и я как-то спросил об этом одного придворного, моего друга. Он ответил, что математики его величества, определив при помощи квадранта[8] мой рост и найдя, что я в двенадцать раз выше лилипута, вычислили, что объем моего тела равен объему 1728 тел лилипутов и что оно требует во столько же раз больше пищи. Этот пример дает понятие как о смышлености лилипутов, так и о мудрой расчетливости их государя.
Описание Мильдендо, столицы Лилипутии, и императорского дворца. Беседа автора с первым секретарем о государственных делах. Автор предлагает свои услуги императору в его войнах.
Получив свободу, я прежде всего попросил разрешения осмотреть Мильдендо, столицу государства. Император без труда мне его дал, но строго приказал не причинять никакого вреда ни жителям, ни их домам. О моем намерении посетить город население оповестили особой прокламацией.
Столица окружена стеной высотой в два с половиной фута и толщиной не менее одиннадцати дюймов. По этой стене совершенно свободно может проехать карета, запряженная парой лошадей. Крепкие башни, возвышающиеся на расстоянии десяти футов одна от другой, обороняют подступы к городу.
Перешагнув через большие Западные ворота, я медленно, боком прошел по двум главным улицам. Опасаясь повредить крыши и карнизы домов полами своего кафтана, я заранее снял его. Вопреки строгому приказу укрыться в домах и не покидать их, по улицам беспечно разгуливало много жителей. Поэтому я подвигался крайне осторожно, все время следя за тем, чтобы не раздавить кого-нибудь из них. В окнах верхних этажей и на крышах домов виднелось бесчисленное множество зрителей. Кажется, мне еще никогда в жизни не случалось видеть такого большого скопления людей.
Город имеет форму правильного четырехугольника, каждая сторона городской стены равна пятистам футам. Две главные улицы, шириной в пять футов каждая, пересекаются под прямым углом и делят город на четыре квартала.
В боковые улицы и переулки я не мог пробраться и только видел их сверху. Они имеют в ширину от двенадцати до восемнадцати дюймов.
Город может вместить до пятисот тысяч человек. Дома трех- и пятиэтажные. Лавки и рынки полны товаров.
Императорский дворец находится в центре города, на пересечении двух главных улиц. Главное здание с двумя внутренними дворами стоит посреди обширной площади, обнесенной стеной в два фута вышины. Площадь так велика, что я, с позволения его величества, свободно перешагнул на нее и осмотрел дворец со всех сторон. Императорские покои расположены во втором внутреннем дворе. Мне очень хотелось их осмотреть, но осуществить это желание было трудно, потому что главные ворота, соединяющие один двор с другим, имели только восемнадцать дюймов в высоту и семь дюймов в ширину.
С другой стороны здания внешнего двора достигают высоты не менее пяти футов, и поэтому я не мог перешагнуть через них, не нанеся значительных повреждений постройкам, несмотря на то что у них прочные стены из тесаного камня толщиной в четыре дюйма. В то же время и императору очень хотелось показать мне свой великолепный дворец.
Однако мне удалось осуществить наше общее желание только спустя три дня, которые я употребил на подготовительные работы.
В императорском парке, в ста ярдах от города, я срезал перочинным ножом несколько самых крупных деревьев и сделал из них два табурета высотой около трех футов, достаточно прочных, чтобы выдержать мою тяжесть. Затем, после нового предостережения жителей, я снова прошел через город ко дворцу с двумя табуретами в руках. Подойдя ко дворцу со стороны площади, я стал на один табурет, поднял другой над крышей и осторожно поставил его на первый внутренний двор шириной в восемь футов. Затем я свободно перешагнул через здания с одного табурета на другой и поднял к себе первый длинной палкой с крючком. При помощи таких ухищрений я достиг второго внутреннего двора.
Там я лег на землю и приблизил лицо к окнам среднего этажа; таким образом я получил возможность осмотреть роскошнейшие палаты, какие только можно себе представить. Я увидел императрицу и молодых принцев, окруженных свитой. Ее императорское величество милостиво соизволила улыбнуться мне и грациозно протянула через окно свою ручку, которую я поцеловал.
Полюбовавшись дворцом, я при помощи тех же табуретов выбрался на дворцовую площадь и благополучно вернулся домой.
Однажды утром, недели через две после моего освобождения, ко мне приехал Рельдресель, главный секретарь (как его титулуют здесь) по тайным делам. Приказав кучеру отъехать в сторону, он попросил меня принять его. Я охотно согласился на это из уважения к его сану и личным достоинствам. Кроме того, он не раз оказывал мне различные услуги при дворе. Я изъявил готовность лечь на землю, но он предпочел, чтобы во время нашего разговора я держал его в руке.
