– Вы поняли великие перемены нашей кочевой жизни, – а потом добавил, – я думаю, что за многими небольшими проявлениями нашей повседневной жизни, заметили вы зародыш больших исторических перемен. Так, во всём, что старое, разглядели вы новое. Для нас, монголов настоящего времени, новая жизнь, новая техника, новая культура, новый человек и его формирование являются настолько важными и так сильно поглощают нашу энергию и внимание, что не дошли мы ещё до основательного анализа старинной, традиционной культуры монголов. Поэтому я доволен, что кто-то прибывает к нам с целью изучения монгольской этнографии и языка, интересуется историческими переменами в жизни номадов и что в переменах этих замечает двойное лицо истории. Одно, обречённое на исчезновение и гибель, второе – для использования при формировании нового общества. Постепенно мы ликвидируем кочевой образ жизни, а монголы переселятся скоро в постоянные дома.
Соревнования лучников
В скором времени поселим мы кочующих пастухов, построим для них жилища. Ликвидируем «кочующие земли» и тысячами тракторов вспашем бескрайние монгольские степи. Но перед этим, чтобы хорошо строить новые дома, должны мы знать многочисленные проблемы прежней жизни в юртах. До того, чтобы девственные территории Центральной Азии заменить на возделываемые поля, должны учиться на основе мудрости и опыта пастухов-земледельцев «кочующей земли». Должны знать, что можно использовать, что нужно отбросить. Отношениям средневековым мы можем эффективно противостоять только тогда, если хорошо знаем их сущность. У нас в настоящее время развиваются кооперативные движения. 96 % пастушеских хозяйств объединённых находятся уже в кооперативах. Развитие это произошло в последнее время, после вашего выезда. Созданы новые государственные хозяйства, а старые достигли хороших результатов. Мы построили новые города. Когда бы вы приехали через год в Улан-Батор, не узнали бы нашей столицы. В наших новых городах родятся новые обычаи, но если бы мы не знали старых, новые не смогли бы вырасти. Величайшим нашим народным праздником является годовщина революции. И в этом вопросе сделали мы кое-что, наполняя прежний праздник номадов новым содержанием, при сохранении старых форм. Прежние народные игры, соревнования лучников, конные соревнования и народная борьба – имеют теперь своё место в нашей жизни. На старой земле строим мы новую страну. И моя жизнь изобилует жёсткой порой, трудной борьбой, какую эти перемены требуют. По мере вдумчивого узнавания истории моей страны и народа, всё более интригует меня вопрос, который и вас сюда привёл. Какие условия исторические и общественные явились причиной возникновения кочевого образа жизни? Я пришёл к заключению, что, чтобы понять будущее пастушеской жизни и людей, кочующих с юртами, нужно хорошо познакомиться с условиями, среди которых возник этот образ жизни. То, что поведали вы мне о превращении лесных охотников-рыбаков в пастухов, открыл однажды – хотя и не в дословной форме – когда узнал моих родственников, которые переселились на север. Как только летом я еду к моим родителям, которые ещё до сегодняшнего дня кочуют с юртами за ищущими траву животными, размышляю, почему содержу так долго в степи этот единственный почти дом – войлочную юрту. Сегодня уже каждый молодой монгол читал «Тайную Историю Монголов». Становится она для нас пунктом, от которого сможем мерить пройденную дорогу нашего прогресса. Дорогу эту, в самом деле, мы сможем понять только тогда, если смерим её небольшими кусками. Складывается она не из таких явлений, которые и вы заметили, особенно: что школьник возвращается из школы на коне, шахтёры из Налайха живут в новых домах, рабочие на фабрику спешат на мотоциклах, в пустыне сажают кукурузу, рядом с юртой садится санитарный самолёт. И много других. Включение в новую жизнь было также моим личным переживанием.
Мой товарищ наклонился в кресле немного назад и зажмурил свои скошенные глаза. Видно было, что мыслью он вернулся в прошлое. В пальцах держал он вечное перо и играл им безвольно.
Я попросил моего гостя, чтобы он рассказал, какую дорогу прошел после того, как покинул юрту родителей.
– Происходило это давно, много лет назад. Было раннее утро. На дворе уже веял холодный сентябрьский ветер, следовательно, мне не хотелось выходить из тёплой кровати. Когда проснулся, с дымного отверстия юрты уже стянули клапан, а мать разводила огонь. Отец стоял рядом с моей кроватью, готовый к дороге. Напрасно боролся я с мыслями, то, чего я опасался, неизбежно приближалось. Наступил день отъезда. Мать вытянула из сундука мою новую одежду. Хорошо помню: был это красный, подшитый мехом плащ, стянутый в талии чёрным широким поясом. Нас ожидала длинная поездка на конях. Что-то сжимало мне сердце. Мать наполнила чашки кумысом. Выпил вместе с моими братьями и сёстрами. При прощании я расплакался. Юрта осталась далеко за нами.
Степь была тихая, единственно ветер хлестал траву и моё лицо. Мы ехали с отцом без слов. За седлом отца свисал большой свёрток. С тревогой изучал я его лицо, пытаясь в нём вычитать, что меня ждёт; но обличие, которое я так сильно любил, не дрогнуло даже, не обнаруживало ничего, подобно как волны озера не выражают, что делается на глубине. Конь моего отца внезапно остановился на месте. Я осмотрелся, что является причиной этого. Обратил внимание, что конь косится на склон взгорья. В сером свете двигалась какая-то тень, что-то чужое. Двигающийся предмет становился всё ближе к нам, взбивая высокий туман пыли, а когда выдвинулся из мрака, выглядел как очень удивительное явление. Туча пыли была уже рядом со мной. Я различил в ней силуэт какого-то чужого мне мужчины. На лице отца напряжение смягчилось. Был это, по-видимому, кто-то знакомый. В течение нескольких минут изучали мы друг друга взглядом, наконец, неизвестный мне мужчина промолвил:
«Сайн байн у? Куда держите путь?».
«Едем до аймачного центра», – ответил мой отец, взаимно поздоровавшись со встреченным мужчиной. – «Везу сына, вот этого, в школу».
«Ну, это хорошо, что мы встретились», – сказал мужчина, сидящий в удивительном средстве передвижения. – «Я в это время объезжаю окрестность автомобилем и навещаю дальние поселения, где живут мои ученики. Сегодня моя дорога ведёт как раз к вашей юрте».
Через минуту собеседник продолжил:
– После тех слов прошла по мне лёгкая дрожь, так как из них следовало, что тот высокий щуплый мужчина будет долгое время моим «хозяином». Теперь уже нет обратной дороги. Для меня начиналась новая жизнь, несмотря на то, что я охотней бы остался дома и играл бы с моими братьями и сёстрами, вместо того, чтобы ехать в неизвестную сторону.
