— С вашей стороны, сейчас очень глупо верить, что я мог шпионить за вами. Я даже поговорил с певицей.
— Для этого вам нужно было стать невидимкой.
— Не ставьте себя в смешное положение! Я укрывался в воде. Я плыл вниз по реке, пока не очутится посреди лагеря. Вестмен знает, как это делается. Ваша беспечность помогла мне.
— О, дьявол! Если б я мог, я бы вас разорвал на тысячу кусков!
Он с силой дернул свои путы.
— Не трудитесь, мистер! Наши ремни крепко держат. Впрочем, теперь вы, наверное, понимаете, что у нашего брата смекалка есть. Если б я не прокрался в лагерь могольонов и не забрал деньги, то…
— То они лежали бы сейчас на дне озера! — с бешенством прервал он меня.
— О нет, я не это хотел сказать. В этом случае вам на самом деле не удалось бы бросить сумку в воду. Я же стоял рядом с вами, когда вы это сделали. Если б денег у меня еще не было, то я бы сумел помешать вам. Ну а так я мог с затаенным наслаждением созерцать мнимое уничтожение миллионов. Вы сказали перед этим, что никто их не получит, но все же кто-то да получит, и это будут законные наследники.
— Чтоб тебя черт побрал! Я настолько был уверен в сохранности портмоне, что в последние дни вообще не заглядывал в него. Но… но… но, помимо денег, были внутри еще какие-нибудь предметы?
— Да, письма, кажется.
— Вы их уже прочли?
— Нет, они принадлежат наследникам; те должны их сперва прочесть.
— Гром и молния! Сэр, послушайте, что я вам скажу! Деньги еще тут, и я тоже! Не думайте же, что они у вас в такой безопасности! Сдаваться я пока не собираюсь. Речь идет о миллионах, вы понимаете, о миллионах, и за это я буду воевать до последнего глотка воздуха!
— Так воюйте, мистер Мелтон, с кем хотите воюйте! Прежде всего, не так легко у вас это выйдет, да и мы позаботимся о том, чтобы проявлять ваш героизм вам было не слишком легко. Вы правы: речь идет о миллионах; они наконец у меня в руках, и вас я тоже схватил; я даю вам свое слово, что ни деньги, ни вас я теперь не выпущу!
Я подъехал к Эмери и Данкеру и строго-настрого приказал им отнестись к пленникам с величайшим вниманием.
— Не беспокойтесь, сэр, — сказал мне последний. — Я сам всю ночь буду сторожить их с ножом в руке.
— Я на это полагаюсь. Мелтон мне только что заявил, что намерен сделать все, лишь бы заполучить опять деньги; при этом, естественно, предполагается бегство. Я, к сожалению, должен сейчас уехать, но думаю, что оставляю его в надежных руках.
— Сэр, только смерть может вырвать его у нас. Вы можете спокойно отправляться.
И Эмери заверил меня, что мне не нужно ни о чем беспокоиться. Я позвал младшего вождя, дабы сообщить ему время отправления в путь, а затем поспешил прочь от места, что стало роковым для фальшивого наследника.
Если я хотел попасть на встречу в срок, определенный Виннету, то мне следовало поторапливаться. Но у меня была хорошая и как следует отдохнувшая лошадь, сам я точно знал, правда, не дорогу, но все же направление, в каком надо было искать апача. Я взял с собой одного из нихоров, который также умел хорошо ездить верхом; он должен был стать моим вестовым и сообщить своему вождю о том, как мы встретимся с могольонами…
День таял, сгущались сумерки. Вечер был прекрасен: на летнем небе выступили звезды и тонкий серп молодого месяца, пребывавшего в начале первой четверти, уже клонился к горизонту. Добрая луна — из скромности, чтобы на нее не глядели слишком долго, взошла уже днем. Ночной свет был для меня, в сущности, нежелателен, но вот с востока стала надвигаться туча. Вечерний ветер дул с той же стороны, и я мог надеяться, что туча постепенно расплывется и затмит звезды Мы, не произнося ни слова, мчались по просторной равнине. Нихор держался на расстоянии, он не смел скакать рядом со мной. Лишь однажды пришлось обменяться несколькими словами. Он знал местность, в которой мы находились, я же — нет, потому что вчера мы прибыли к Тенистому источнику не от Глубокой воды, а со стороны Белой Скалы. Поэтому я спросил его, когда посчитал, что мы уже подъезжаем к месту встречи:
— Мой брат поможет мне отыскать дорогу. Мы на правильном пути к Тенистому источнику?
— Олд Шеттерхэнд отыщет любую дорогу, даже если не знает ее, — таков был его ответ.
— Я думаю, что нам осталось проскакать еще лишь четверть часа, чтобы оказаться там. Верно?
— Мой белый брат прав.
Мы проскакали еще немного вперед, затем остановились, и я сделал выстрел из «медвежебоя». Я ждал выстрела Виннету, но вместо него услышал:
— Я здесь.
И я увидел Виннету, скачущего к нам. Он подал мне руку и сказал:
— Мой брат так точно определил место, что оказался почти рядом со мной. Поэтому я смог ответить тебе голосом вместо выстрела.
— Ты давно здесь? — осведомился я.
— Нет, мне ведь удалось подкрасться к могольонам, лишь когда стемнело.
— Но ты видел их прежде?
— Да. Я все время был неподалеку от них.
— Они располагаются на ночлег возле Тенистого источника?
— Мой брат знает, что там, где источник выходит из земли, мало места. Там сидит вождь с тремя старыми доблестными воинами. Все остальные расположились у воды, дальше, вниз по течению.
— Они выставили посты?
— Нет. Могольоны очень неосторожные люди. Они, кажется, думают, что, кроме них, здесь не может быть никого.
— Ты знаешь, где стоит дилижанс?
— Я дважды обошел вокруг лагеря и хорошо видел его. Он стоит недалеко от вождя, в воде.
— А где находятся пленники?
— Они сидят в дилижансе. Их охраняет один часовой.
— Я тоже хотел бы увидеть лагерь.
— Это нетрудно, и, если ты подождешь еще немного, будет еще легче. Туча, что сейчас висит над нами, через полчаса закроет все небо. Ты согласен подождать?
— Да, ведь, хотя опасности и нет, я намерен быть осторожным.
Через полчаса туча, как и предсказывал Виннету, закрыла небо.
— Теперь мы можем отправиться, — сказал мой друг. — Лошади останутся здесь, воин нихоров постережет их.
— Я оставлю у него и оба ружья.
— С ними много не проползешь.
— Отдай ему «медвежебой», а штуцер возьму я.
— Зачем?
— Я буду рядом с тобой. Если тебе не повезет и поднимется шум, я открою стрельбу. Ты отвлечешь их хоть на несколько секунд, мне хватит этого времени, чтобы удрать.
Итак, я отдал нихору «медвежебой». Виннету взял мой штуцер, и мы отправились к Тенистому источнику. Стало так темно, что не было видно и десятой части того, что можно было разглядеть при свете звезд. Через десять минут Виннету остановился и тихо сказал:
