— Хорошо. Присоединяйся к нашим воинам. Ты и пешим легко поспеешь за ними, потому что им сейчас приходится медленно ехать.
Наш отряд снова пустился в путь. Теперь рельеф был настолько приятен для нас, что мы смогли еще ближе подойти к могольонам с тыла. Разведчик снова поехал вперед. Когда в следующий раз мы встретились с ним, он сообщил, что враг всего лишь в пяти минутах от нас. Дорога все время петляла среди скал; наконец могольоны были уже за ближайшим поворотом, перед нами. Мы поехали туда. Когда мы достигли конца коридора, отвесные стены гор расступились, открывая свободную площадку.
Она была невелика. Слева и справа высились скалы, по другую сторону лежал очень крутой, густо поросший лесом холм. У подножия, справа, внизу, где заканчивался лес, я увидел горловину ущелья, в которое только что ворвались могольоны. Мы подождали, пока не скрылись последние из них, а затем помчались по свободному участку, но внизу, у дороги, задержались на несколько мгновений.
Теперь враг оказался в ловушке. Наверху, на плато, его ожидали наши товарищи, а внизу находились мы. Мы были достаточно сильны, чтобы сделать его возвращение невозможным. Могольоны оказались в ущелье, по высоким отвесным сторонам которого взобраться было нельзя; значит, им пришлось бы ехать вперед, поскольку ни позади себя, ни по сторонам выбраться они не могли.
Плато, на котором их нужно было окружить, имело следующую форму:
Грани треугольника были образованы скалами. Сторона «а» представляла собой вытянутую скалистую гряду, за которой лежала, притаившись, часть наших воинов. Сторона «в» представляла собой лес, где спряталась другая часть нихоров; лес очень круто сбегал вниз с плато. Сторона «с» являлась бровкой глубокого каньона, дна которого никто не мог достичь не разбившись. Вершина «е» совпадала с горловиной ущелья, выходившего на плато, а вершина «d» — со спуском по ту сторону плато.
В этом горном треугольнике, которому суждено было стать роковым для могольонов, расположились три сотни нихоров. Сто пятьдесят человек скрывались за грядой, ими командовал их вождь. Другие сто пятьдесят стояли в лесу, распоряжался здесь Виннету. Теперь, по плану, надо было дать могольонам подняться через горловину «е» и спокойно проехать вдоль каньона почти до спуска «d». Прежде чем они достигли бы его, я вместе со своими нихорами появился бы у входа в ущелье «е». Затем могольонов надо было окружить так плотно, что им, пожелай они поступать разумно, ничего не оставалось бы как сдаться. Они оказались бы на плато, открытые и беззащитные, тогда как нихоры укрывались бы в лесу и за скалами. Чтобы прогнать нихоров оттуда, полагалось бы яростно наброситься на оба отряда, но и тут могольоны неизбежно бы были разбиты. Но не в привычках индейцев устраивать подобный штурм.
Вождь могольонов, ехавший впереди, первым достиг плато. Он остановился на несколько мгновений, чтобы оглядеться. Не заметив ничего подозрительного, он поехал вперед, и его люди последовали за ним. Он был настолько самоуверен, что не выслал вперед разведчиков. Когда последний из могольонов появился на плато, головная часть их отряда достигла середины бровки каньона. Теперь надо было дать им еще минуты две проехать вперед, а потом показаться перед ними. Но, увы, вождь нихоров был слишком нетерпелив, чтобы дожидаться этого момента. Он, лежавший на скалистой гряде «а» за большим камнем, вскинул свое ружье, увидев обманщика нихоров, и выстрелил, но не попал. Тотчас его люди поднялись из укрытий, прокричали свой боевой клич и также разрядили ружья; конечно, с тем же результатом, потому что расстояние было еще слишком большим. Виннету посчитал, что нихоры, затаившиеся вместе с ним в лесу, последуют дурному примеру, и крикнул:
— Пока не стреляйте! Оставайтесь в лесу!
При этом он намеревался не только помешать поспешному нападению, но, более того, хотел предотвратить напрасное кровопролитие. Но, увы, Виннету бросал команды на ветер.
Крепкий Ветер, их вождь, испуганно остановил своего коня. Он видел, что скалистая гряда впереди него была занята врагами; лес по левую руку от него также кишел неприятелями; справа зиял глубокий каньон; если поехать вперед, то скалистая гряда, пули с которой пока еще не могли никого задеть, станет ближе; впрочем, ехать туда было гораздо дальше, чем назад, в ущелье, где и теперь еще находился арьергард его отряда. Поэтому вождь развернул своего коня и, выпрямившись в седле во весь рост, поднятой рукой махнул назад, крикнув своим людям:
— Поворачивайте, поворачивайте! Мы окружены. Быстро назад, в ущелье!
Конечно, Виннету или я поступили бы на его месте по-другому, но испуг от такого неожиданного нападения в опасном месте отнял у него способность к размышлению. Он помчался галопом назад, а его люди последовали его примеру. При этом одни пытались обойти других, всадники сгрудились в дикой толчее; каждый стремился как можно скорее добраться до ущелья. И в эту толпу нихоры посылали из леса пулю за пулей. Это была настоящая бойня. Потому апач выскочил из леса на открытый простор и, взмахнув ружьем, прокричал:
— Не стрелять, не стрелять! Виннету приказывает вам!
По счастью, его вид убеждал подчиненных ему воинов сильнее, чем прежние слова; стрельба стихла. Но последствия слишком поспешной атаки, казалось, невозможно было поправить, могольоны уже проникли в ущелье.
Что же делать? Когда Виннету спросил себя об этом, бегство врагов уже стало захлебываться; они не могли двигаться ни вперед, ни назад, и была на то причина.
Когда я со своими нихорами достиг опушки леса, то остановился лишь на несколько минут. Я прислушивался к происходящему наверху. Не было слышно ничего. Тогда шесть форейторов по моему оклику свернули в ущелье, а за дилижансом последовали воины.
Стенки ущелья были сложены из слюдистых сланцев; они сходились так близко, что, пожалуй, иной раз места хватило бы лишь двум верховым, ехавшим рядом. Но так было на самых тесных участках; значит, для дилижанса оставалось достаточно простора. Зато булыжники, усеивавшие дорогу, доставили нам немало хлопот. Среди них часто попадались большие камни, о которые могли поломаться колеса. Этого следовало избегать. Мы резво направились в гору и, как я заметил впоследствии, одолели уже половину пути, когда я услышал наверху выстрелы.
— Вы слышали? Стреляют! — крикнул я форейторам. — Сражение начали, не подождав нас. Подгоните лошадей! Сейчас нужно ехать галопом!
Они подстегнули своих лошадей шпорами, а я хлестнул нагайкой по коренникам, и те побежали во всю прыть. Старая колымага наклонялась то вправо, то влево, а временами взлетала как зверь, прыгающий с камня на камень. Левой рукой я крепко держался за высокое сиденье, и мне стоило больших трудов не вылететь оттуда, к тому же этой же рукой мне приходилось держать поводья; правой я размахивал нагайкой.
