— Я бы поспорил…
Альвар громко кашлянул, привлекая к себе внимание. Ученые поняли намек и замолчали, хотя по взгляду было ясно, что они обязательно продолжат спор позже.
— На островах ходят неприятные слухи, — продолжал идальго. — Я хотел бы знать, чего следует опасаться в джунглях Индий?
— За исключением индейцев? — поправил Иоганн.
— Насчет них я как раз спокоен.
— Хм, — задумчиво произнес Гиллель, теребя седую бороду. — Вы ведь говорите не о людях? Потому как, зная характер сеньора Диаса, не могу себе представить, чтобы храбрый идальго испугался человека.
Альвар лениво кивнул.
— Поговаривают о дьяволе… — между тем продолжал старый алхимик. — Со времен открытия Индий его присутствие наблюдают там повсюду.
— Объясните.
— Например, отметины на коже индейцев. Некоторые племена носят на себе узоры, которые невозможно отмыть. Церковь постановила, что это отметины дьявола, а индейцы, носящие их, должны быть сожжены.
— Ерунда! — вновь вмешался Иоганн. — Индейцы разрисовывают себя едкими красками, используя иглы, с помощью которых рисунок остается под кожей, поэтому его не смыть.
— Помимо дьявольских отметин, — продолжал Гиллель, недовольно покосившись на выскочку, — существуют конусообразные храмы, в которых приносятся человеческие жертвоприношения. Боги индейцев жестоки и кровожадны, сплошь животные и чудовища.
— И снова бездоказательно, — заметил Иоганн. — К примеру, в древнем Египте поклонялись кошкам и крокодилам. Тут мы наблюдаем похожую культуру.
— Ближе к делу, уважаемые доктора, — произнес Альвар, с иронией глядя на спорщиков. — Мне повезло, что вместо одной светлой головы я нашел сразу две, но у меня совсем мало времени.
Старый алхимик взял со стола бутыль с кагором, откупорил пробку и сделал несколько коротких глотков. Тихонько крякнув, он продолжил:
— Забудем о дьяволе. Есть две легенды, связанные с западом…
Альвар замер в ожидании. Алхимик поведал ему и Иоганну легенду о семи золотых городах Севолы. В давние времена, когда территория Испании была поделена на эмираты, семь духовных лиц вместе со своей паствой бежали от мавров на далекие острова. Там, на западе, каждый основал по селению, которое вскоре разрослось до города. В каждом таком городе был золотой рудник. Вскоре, пресытившись богатствами, жители стали переплавлять руду в кирпичи и возводить дома. Со временем все здания в городах Севолы стали золотыми, и острова те сияли в лучах солнца подобно небесному светилу. В прошлом пути к этим городам искали многие завоеватели, но никто их так и не нашел.
— Я этого не знал, — честно признался немец.
— Разумеется, — улыбнулся Гиллель. — Ведь это испанская средневековая легенда.
Следующую легенду о Пресвитере Иоанне знали все. Первый правитель мифического королевства в Средней Азии, конечно, мог бы основать свою империю где-то в джунглях Индий, ведь с точки зрения навигации, если все время беспрепятственно плыть на запад, то рано или поздно очутишься на востоке. Только надежды на это было мало.
— Ерунда какая-то, — покривился Иоганн. — Вот уж где бесполезно искать христианского правителя, так на западе. Если бы Пресвитер Иоанн поселился среди индейцев, то испанские моряки нашли бы там не языческие капища, а роскошные соборы.
— Что ж, уважаемые доктора, — задумчиво произнес Альвар, поднимаясь с места. — Не слишком-то много я узнал. Вернее много, но не по делу.
— Просим прощения, сеньор, — с ложной грустью произнес Гиллель. — Индии — одно из самых загадочных мест в нашем мире. Там, куда вы отправитесь, может произойти все что угодно и, быть может, именно ваше путешествие даст начало новой легенде.
— Предпочитаю жить в миру. В легенду мне пока рано, — улыбнулся Альвар. — Сожалею, что отнял у вас время.
Гиллель поклонился и проводил гостя наверх со всеми почестями, подобающими идальго. Вернувшись вниз, алхимик нашел Иоганна перебирающим литеры. Заметив, что старик стоит рядом с ним, немец произнес вполоборота:
— Этот Альвар Диас такая важная птица, что ты так его обхаживаешь?
— Лучше тебе этого не знать, друг мой.
— Не так страшен черт, — тревожно усмехнулся немец. — Кто он такой, Гиллель? Расскажи.
— Обычно люди вроде сеньора Диаса приходят по ночам и бывают предельно кратки.
— Убийца! Я сразу понял. Это видно по его глазам.
— А в чем дело? Ты что убийц не видел?
Иоганн Фауст отложил пинцет и устремил на старого алхимика настороженный взгляд.
— У меня недоброе чувство относительно него.
* * * Июль 1514 года, Кадис.
Он был похож на бледное растение, погребенное под кучей камней и вынужденное существовать без солнечного света. Высокий, стройный, в черном плаще. Его мраморная кожа желтела в свете факелов. Ворот дублета отвернут, оголив тощую шею с бугристым шрамом, пересекавшим горло поперек…
Альвар жил в Кадисе уже пять дней. Здесь же, в самом большом порту Испании, стоял их старый корабль, нагруженный припасами и оружием. Все члены экспедиции, включая прибывшего два дня назад из Италии францисканского священника Умберто, были в городе. Они собирались покинуть порт послезавтра на рассвете.
До утра Альвар гулял по тавернам вместе с рыцарями дона Бароци и несколькими моряками с «Сарагосы». С первыми лучами солнца он покинул бордель, а затем, по обыкновению, помолился в церкви и уже возвращался обратно, когда стали звонить в колокола. Не рискнув идти через центральную площадь, где каждый божий день орудовали карманники, Альвар решил срезать путь и пройти вдоль набережной. Миновав с десяток узких, витиеватых улочек, где над головой на протянутых веревках сохло белье, он обогнул кирпичный фронтон красильни и вышел на улицу Лас-Кара. Пройдя большую ее часть, идальго услышал бой барабанов. Сделав еще несколько шагов, он остановился. Навстречу из-за поворота двигалась ритуальная процессия, возвещавшая о грядущем аутодафе.
Впереди шли монахи, безостановочно читавшие молитвы. По бокам латники, вооруженные алебардами. За монахами, с диким торжеством в глазах следовали судьи святой инквизиции. В чреве процессии плелись осужденные, разбитые на горстки в зависимости от тяжести греха. Сломленные и подавленные, облаченные в рясы позора еретики держали в руках желтые свечи. У каждого на груди висел красный андреевский крест. Плотная колонна горожан двигалась за ними, шаг за шагом завоевывая обширное пространство улицы.
Шагнув в узкий зловонный переулок, касаясь плечами стен, Альвар проследил за осужденными. Почти ни на ком из них не было колпаков, а это значило, что к столбу с валежником привяжут немногих. Большинство страдальцев будут отпущены, если публично отрекутся от своей веры и покаются в грехах. Какой-нибудь богохульник получит сотню ударов плетью. Были и такие, чья вина не оставляла шанса на прощение. Этих, в случае раскаяния, тем же вечером милостиво задушат гарротой, а потом спалят до костей, но, скорее всего, просто сожгут, как соломенные чучела тех, кто не вынес пыток. Несколько таких чучел, одетых в изодранные одежды, несли солдаты.
