Ознакомительная версия.
Проплывая под окнами, Паоло, словно принц, приветственно помахал королевской чете, а затем послал воздушный поцелуй королеве.
– Какой милый юноша! – воскликнула та.
В итальянском языке есть нюансы, которые нельзя передать во французском, – здесь был тот самый случай.
– Виселица по этому пареньку плачет! – пробормотал король.
– Почему, сир?
– Слишком уж он дерзок, сударыня, и умен, и любезен – такой может очаровать кого угодно.
– Так за что же его вешать?
– Он более король, чем я сам, сударыня.
– Но король маленький.
– Он вырастет.
– И что вы намерены делать?
– Пусть пройдет несколько дней, а затем я прикажу Луиджи избавить меня от этого пройдохи. Пустим слух, что это Корнарини с ним расправился, и герцогу, возможно, посчастливится напороться на чей-нибудь нож.
– Ах, сир, какая жалость!
– Для герцога?
– Нет, для мальчонки.
– Сударыня, я нахожу этого ragazzo очаровательным; сделай я его дворянином и отдай вам в пажи, вы бы непременно к нему привязались. Но я неплохо разбираюсь в людях. Этот паренек – из народа; он стал бы революционером, этаким вторым Мазаньелло… Он умрет. Мне очень жаль, но, к несчастью, так нужно. К тому же – я узнал это лишь несколько минут назад – он защищал маркизу Дезенцано. Мне придется избавиться от него.
Королева тяжело вздохнула и вышла.
Король приказал разыскать Луиджи.
Новый министр не заставил себя ждать.
– Мой мальчик, – сказал ему король, который всегда обращался к этому мужлану с поразительнейшей фамильярностью, – отсюда только что вышла королева; организуй за ней слежку. Она передаст своей дуэнье записку для этого паренька Паоло, который определенно опасен. Нужно сделать так, чтобы это послание не дошло по назначению. Пусть дуэнья скажет, что выполнила поручение, и что ответ будет доставлен королеве через несколько дней. Но так как она не может ждать вечно, постарайся сделать так, чтобы в одно прекрасное утро она узнала, что этот мальчуган утонул. Вероятно, в его смерти обвинят герцога Корнарини, о чем я буду глубоко сожалеть. Ты меня понял?..
– Да, сир.
– Действуй.
Луиджи поклонился и с улыбкой на устах исчез за массивной дверью.
Когда Паоло и его друг прибыли в порт, там уже горели охапки хвороста, освещая огромный рейд растянувшимися по всему берегу огнями костров.
Паоло заметил вышедший в море бриг; встречный ветер не позволял ему далеко отойти от суши.
– Отлично! – сказал себе юноша. – У нас еще есть время до него добраться; несколько крепких гребцов, шлюпка – и мы будем там.
Народ толпился под окном одного из домов, в окне которого показался управляющий – маэстро Корнарини, готовый начать раздачу щедрот.
Толпа обожала Паоло, но она любила и дублоны, поэтому последние в данный момент интересовали ее больше, чем Король набережных.
Юноша подозвал к себе нескольких наиболее близких друзей и попросил их отвезти его к бригу.
То были сильные парни.
Не испрашивая разрешения, они взяли лучшую лодку; Паоло встал у руля, Вендрамин возглавил команду гребцов, и шлюпка понеслась по волнам.
Через час подошли к бригу.
Маркиза узнала своего спасителя, и Вендрамина с Паоло втащили на борт.
После теплого прощания шлюпка взяла курс на порт.
Капитан брига оказал молодым людям великолепный прием, особенно Вендрамину, которого он оставил на палубе, куда поглазеть на широкоплечего великана сбежалась вся корабельная команда.
Что до маркизы, то она провела Паоло в свою каюту.
Юноша выглядел немного смущенным, она же и вовсе пребывала в полном замешательстве.
При свете свечей она любовалась восхитительным профилем паренька и его очаровательными манерами дворянина.
Ее влекло к нему непреодолимо; с первого же взгляда он завоевал ее симпатию, покорил сердце, пленил душу.
Сирота, она так и не смогла полюбить приемных родителей; женщина, она испытывала к мужу лишь уважение – они так и не завели детей!
Душа ее невольно устремилась к этому белокурому юноше, хотя маркиза и пыталась подавить сей взрыв чувств.
Она не знала, как заговорить с ним, как обратиться к нему – «мой друг», «молодой человек» или «сударь».
Наконец – столь мужественным выглядел этот юноша – она склонилась к последнему варианту.
– Сударь, я всю жизнь буду вам благодарна. Что я могу сделать для вас?
– Ничего! – не без гордости отвечал Паоло.
– Вы слишком великодушны. Как-никак, вы покидаете родину, объявленный вне закона, скомпрометированный. Я богата. Позвольте мне позаботиться о вашем будущем.
– Я сам о нем отлично позабочусь, – чуть насмешливо, но уверенно молвил Паоло. – Должно быть, вас удивляет, сударыня, что такой юнец, как я, отвергает помощь и протекцию? Должно быть, вы думаете: слишком уж много этот парень мнит о себе. Не обманывайтесь на этот счет. Я готов подвергнуть себя испытаниям и знаю, что многого стою. Я отличный матрос, ловок и смел, и в лице Вендрамина имею колоссальную физическую силу. Сегодня вечером я поднял Неаполь на восстание и, при желании, мог бы легко сместить с трона Франческо, короля, которого вы так не любите… Я предстал перед этим величеством и вынудил даровать мне свободу, заставив обращаться со мной в соответствии с моим народным титулом. Я сыграл роль четырнадцатилетнего Мазаньелло с не меньшей, чем этот герой, отвагой и с большим, чем он, умом. Я говорил неуместные вещи королеве, которая без ума от меня, и стал причиной отставки министра полиции. И все это – лишь потому, что я нахожу вас очаровательной, потому, что я заинтересовался вами, сам не зная почему… Короче – я здесь. И знаете, чего я хочу? Еще до этого приключения я собирался покинуть Неаполь, объехать весь мир, совершать великие дела. Я хочу прославиться, хочу стать однажды деем регентства, хочу править и чувствую в себе достаточно для этого энергии… Я увеличу свои владения благодаря политике, о которой вы даже и не подозреваете, но которую мне подсказала одна прочитанная мною как-то книга; я стану реформатором Корана; именем религии, при поддержке армии я завоюю Тунис и Марокко… А там уж… посмотрим…
И лицо Паоло осветила мечтательная улыбка, глубоко впечатлившая маркизу.
Она была поражена широтой взглядов этого юноши и тем красноречием, с каким они были высказаны.
Внезапным движением она схватила его за руку, привлекла к себе и промолвила чарующим голосом:
– Мне девятнадцать лет, и я вдова. Вам четырнадцать, и вы свободны. Я вас понимаю и верю в вас. Будьте моим старшим братом… Всю себя я посвятила великому делу; вы станете служить ему вместе со мной и оставите прекрасный след в истории. Я хочу освободить Италию.
– Жертвовать собой ради своего народа – заблуждение, – сказал Паоло с глубоким убеждением. – Освободителям всегда потом достается от освобожденных; зачастую народные массы и вовсе их уничтожают. И потом, сомневаюсь, что вам удастся осуществить задуманное – Италия еще не готова.
– Так вы отказываетесь! – воскликнула она с выражением глубокого сожаления.
– Напротив – я согласен! – сказал он. – Но соглашаюсь я на это только из-за вас; потому что меня влечет к вам помимо моей воли; потому что в вашем присутствии разум оставляет меня, и говорит лишь сердце. Я соглашаюсь и буду готов умереть за вас, но только не за родину, которая непременно отплатит мне неблагодарностью… Вот моя рука – считайте, мы договорились.
– Спасибо! – воскликнула молодая женщина. – Спасибо за то, что относитесь ко мне как к сестре, за то, что готовы помочь мне; и я буду любить вас как брата.
Маркиза коснулась губами его лба, но он обвил ее шею руками и крепко поцеловал в губы.
Когда она наконец выскользнула из его объятий, то дышала с трудом.
Заметив это, Паоло сдержанно поцеловал ей руку и поднялся на палубу, где обнаружил Вендрамина.
– Ну что? – спросил тот.
– Пока что я ее брат, но однажды стану возлюбленным, – сказал юноша. – Она полюбит меня, как любят мужчину, когда я докажу ей, что я уже не мальчик.
Маркиза же шептала, говоря сама с собой:
– Только бы он не пожелал стать для меня тем, кем я не хочу его видеть; я была так неосторожна. Я уступила порыву, восторженности, его магнетическим речам… Впрочем, сделанного уже не вернешь. – И, утешая себя, промолвила: – Он всего лишь мальчик!.. Но мыслит-то как тридцатилетний мужчина!
И маркиза поднялась на палубу.
Заметив ее, Паоло присел рядом, стараясь быть ласковым, нежным, юным, скрывая свои недетские чувства.
Они заговорили, и он ее очаровал: его пленительная речь укачивала ее воображение, как волны укачивали судно.
Стояла великолепная погода.
Средиземное море, когда оно спокойно, похоже на озеро.
Легкий бриз, сообщавший приятный запах испарений покрытого апельсиновыми и лимонными деревьями берега, надувал паруса, но легкое его дуновение лишь едва волновало огромную водную поверхность, в которой отражалось чистое небо Италии.
Ознакомительная версия.
