Весьма сомнительно, чтобы какой-либо гидролог стал всерьез обсуждать его теорию полярных течений или какой-либо полярный путешественник присоединился к его проекту.
Найдется, пожалуй, дюжина людей, настолько опытных в арктических исследованиях, что фактическая поддержка ими проекта, даже если она будет исходить от почтенного меньшинства, сделает его заслуживающим внимания и внушит к нему доверие. Таковы в Англии – адмирал Мак-Клинток, Ричардс, Коллинсон, Нэрс, капитан Маркхем, Аллен Юнг и Лей-Смит; в Германии – Кольдевей; в Австрии – Пайер; в Швеции – Норденшельд и в нашей стране – Мельвилль.
Я, однако, убежден, что из них не найдется даже двоих, которые сочли бы возможным осуществить первую идею Нансена – построить судно, способное уцелеть при плавании в тяжелых арктических льдах там, куда Нансен намеревается его провести. Еще более рискованна другая идея Нансена – его намерение дрейфовать на протяжении 2000 морских миль по прямой линии через неизвестную область и во все время этого дрейфа, который будет тянуться два года или больше, жить на льдине, куда экспедиция высадится, взяв с собою – по слухам – только лодки».
Затем Грили перешел к доказательству ложности предположений, на которых был основан мой план. Относительно находки вещей с «Жаннетты» он прямо заявил, что не верит в эту находку.
«Конечно, какие-то вещи, принесенные течением, были найдены, но правильнее думать, что они принадлежат «Протею», погибшему в проливе Смита приблизительно в 1000 морских миль к северу от Юлианехоба… [64]
Далее, важно обратить внимание на то, что если бы находки действительно принадлежали «Жаннетте», то ближайший путь их через полюс проходил бы не вдоль восточного берега Гренландии, а вниз по каналу Кеннеди, через пролив Смита и Баффинов залив, т. е. по тому самому пути, по которому могли пройти вещи, принадлежащие „Протею“».
К самому полюсу, по словам Грили, нельзя подойти на близкое расстояние, так как «мы знаем почти с такой же достоверностью, как если бы видели это собственными глазами, что в этих неисследованных областях находится обширная суша, являющаяся колыбелью столообразных айсбергов [65] и палеокристического льда [66]». Сам полюс должен лежать внутри этой покрытой ледниками земли, которая, по мнению Грили, имеет более 300 миль в поперечнике и посылает ледяные горы как к Гренландии, так и к Земле Франца-Иосифа.
«Что же касается неуязвимого судна, – замечает Грили, – то оно, конечно, представляет для доктора Нансена вещь крайне желательную». Однако, по мнению Грили, такое судно нельзя построить. «По-видимому, по мнению доктора Нансена, вопрос о придании судну такой формы, которая бы дала кораблю наибольшую силу сопротивления сжатиям льда, еще не разрешен, хотя на это дело китоловными и тюленепромышленными компаниями Шотландии и Ньюфаундленда истрачены сотни тысяч долларов».
В качестве авторитета Грили цитировал Мельвилля и заявил: «Всякий опытный полярный путешественник согласится с мнением Мельвилля, что никакое судно, даже будь оно сплошь построено из массивных бревен, не в состоянии выдержать сжатия тяжелых полярных льдов».
В ответ на мое утверждение о том, что лед вблизи сибирских берегов сравнительно тонок (2–3 метра толщиной), он цитирует опять же Мельвилля, который сообщает о льде «в 16 метров высотою» (такого льда мы, однако, не видели в течение всего нашего путешествия).
Установив с помощью еще многих других решительных доказательств, что «Фрам» непременно должен пойти ко дну, как только он подвергнется ледовым сжатиям, Грили перешел затем к доказательству невозможности перехода среди льдов на лодках. Свою статью он закончил следующим утверждением: «Путешествия для арктических открытий, предпринимаемые даже по известным и общепринятым методам, требуют такой безрассудной смелости и сопряжены с такими опасностями, что было бы слишком тяжело взваливать на них еще бремя бессмысленного проекта самоубийства доктора Нансена».
В статье, напечатанной Грили, после нашего возвращения, в «Harper’s Weekly» (в номере от 19 сентября 1896 г.), он, по-видимому, приходит к заключению о подлинности остатков «Жаннетты» и правильности моих предположений относительно пути, который ими пройден, причем ссылается на то, что «Мельвилль, Долль и другие» тоже в это не верили. Грили признает также, что мой план выполнен наперекор ему.
На этот раз он закончил свою статью следующим замечанием: «Если сопоставить экспедиции Де Лонга и Нансена, то необходимо указать на одно пятно, омрачающее столь блестящий в других отношениях лавровый венок Нансена, а именно то, что он самовольно покинул своих товарищей на затертом во льдах судне, в сотнях миль от всякой известной суши и сделал это с намерением не вернуться обратно, а, как он сам говорит, «идти за 600 миль к Шпицбергену, где он рассчитывает найти какое-нибудь судно».
Де Лонг и Амблер обладали настолько развитым чувством чести, что предпочли жертвовать своей жизнью, чем разлучиться со своим умирающим экипажем, хотя они не могли спасти его своим присутствием. Всякий согласится, что Нансен, таким образом, пренебрег священнейшим долгом начальника экспедиции. Счастливое возвращение мужественного капитана Свердрупа [67] вместе с «Фрамом» не оправдывает Нансена. Верность, мужество и искусство Свердрупа, который остался на «Фраме» и доставил своих товарищей в Норвегию, увенчивают его в глазах многих более славными лаврами, чем те, которые выпадут на долю его предприимчивого и даровитого предводителя» [68].
Одним из немногих научных авторитетов, высказавших открыто свое одобрение моему плану, был профессор Зупан [69], известный редактор «Petermanns Mitteilungen». В статье, помещенной в этом журнале (за 1891 год, стр. 191), он не только высказался в теплых выражениях в пользу моего плана, но и подкрепил его новыми соображениями. В частности, он указал, что так называемый «арктический ветрораздел» делит, по-видимому, в течение большей части года неисследованный Полярный бассейн на две части.
В восточной части господствующие ветры дуют, видимо, к Берингову морю, тогда как в западной части преобладают ветры, дующие к Атлантическому океану. Большую часть года, по его мнению, этот ветрораздел должен лежать ближе к Берингову морю, и господствующие ветры в той части полярной области, через которую мы намеревались пройти, должны благоприятствовать нашему дрейфу. Как показал наш опыт, правильность этой теории Зупана поразительно точно подтвердилась.
Следует упомянуть еще о том, что известный шотландский натуралист доктор Джон Муррей неоднократно высказывался за правильность моего плана. Уже в 1888 году, когда я, по пути в Гренландию, говорил с ним по этому поводу в Эдинбурге, он заявил мне, что согласен со мною в вопросе о вероятном дрейфе полярных льдов.
Нынешний президент Географического общества в Лондоне Клименте Маркхем [70], не присутствовавший на упомянутом выше заседании, позднее открыто выразил уверенность в счастливом исходе экспедиции. Интересно, что этот выдающийся арктический исследователь еще 20 лет тому назад в своем обозрении результатов полярной экспедиции Нэрса пришел к следующим выводам: во-первых, что через Полярное море «должно идти течение из восточного полушария в западное»; во-вторых, что «Земля Франца-Иосифа, по-видимому, составляет продолжение Шпицбергенской группы и поднимается из того же мелководного моря, тогда как к северу от Земли Франца-Иосифа море, вероятно, глубоко»; в-третьих, что хотя переход через границы неизвестного в Полярном море к северу от Сибири сопряжен «со страшными трудностями», тем не менее «важные открытия вознаградят будущего путешественника, который смело и успешно продвинется по этому направлению на север» [71].
