Семьдесят лет и три года над именем Колчака довлело заклятье. Если его и упоминали в статьях и книгах, то не иначе как с клеймами ярого контрреволюционера, монархиста, кровавого диктатора…
Дозволялось печатать фотографии Гитлера и Геринга, Геббельса и Гиммлера, но нигде нельзя было увидеть портрета Колчака. На лик его также был наложен запрет. И вот заклятье спало.
Вышла добрая дюжина книг о Колчаке - роман, монографии, сборники документов, иллюстрированная биография, фильмы, документальные и художественные.
Кто-то твердит по старой памяти - «дань моде». Нет. Воздаяние по заслугам. Ибо вслед за графом Столыпиным адмирал Колчак мог повторить слово в слово: «…ответственны мы в том, что мы, как умеем, как понимаем, бережем будущее нашей родины и смело вбиваем гвозди в вами же сооружаемую постройку будущей России, не стыдящейся быть русской, и эта ответственность - высочайшее счастье моей жизни».
Санкт-Петербург - Севастополь - Омск - Иркутск - Полярный
1987-2002 годы
САЛЮТ РОССИЙСКОМУ КОЛУМБУ
Не могу представить себе Колумба или Магеллана, коротающих свой век за подбивкой сапог или ремонтом старых табуреток. А вот флигель-адъютанта Бориса Вилькицкого за варкой столярного клея - очень даже могу. Варил в Лондоне на первых порах эмигрантской жизни за милую душу. Да еще стоял во главе артели из таких же выброшенных на осушку жизни моряков. И табуретки починял, и полки, и прочую нехитрую мебель. Еще кур под Парижем разводил…
И кто мог подумать на чернильной фабрике в Брюсселе, глядя, как седовласый конторщик разворачивает свой скромный обеденный узелок, что этот русский старик не раз трапезничал за императорским столом, развлекая своими остротами смешливых принцесс, чьи останки поглотили уральские недра. Все было в жизни доживавшего свой век бывшего адмирала и флигель-адъютанта…
В это трудно поверить, но на всех картах мира до 1913 года там, где сейчас распростерлись на пол-Ирландии острова Северной Земли, на стыке двух морей - Карского и Лаптевых - зияло огромное белое пятно. Первые очертания неведомых берегов появились на глобусе благодаря подвигам и жертвам русских военных моряков в 1913 году.
А за три зимы до того в воды Тихого океана были посланы два ледокольных парохода - «Таймыр» и «Вайгач» - Государственная экспедиция Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО). Именно с этого момента и началось воистину государственное освоение той трассы, которая сегодня, прославленная в песнях, книгах, фильмах, носит название Главсевморпути и… тихо угасает.
Северный морской путь - из разряда столбовых дорог человечества: как Великий шелковый путь или путь «из варяг в греки». Увы, он еще и самый опасный на планете.
У Фритьофа Нансена - железные нервы. Но и он назвал Арктику «страной льда и ночи, страной ужаса и смерти». Велик и во многом безымянен мартиролог этого пути смельчаков, авантюристов, капитанов полярной удачи.
В 1913 году 28-летний капитан 2-го ранга Борис Вилькицкий повел свои суда в небывалый поход - из Владивостока в Архангельск, через шесть арктических морей, и в каждом из них «Таймыр» и «Вайгач» могла подстерегать судьба вмерзших во льды и бесследно сгинувших экспедиционных шхун Георгия Седова, Русанова, Брусилова…
Эта земля не далась ему в руки сама. Шли, шли - и наткнулись. Полярный командор пошел на риск: разъединил суда (они всегда держались рядом, чтобы в любой момент оказать помощь друг другу). «Таймыр» пошел на север, а «Вайгач» - вдоль материка.
3 сентября 1913 года, обходя плотные льды у мыса Челюскин, полярные моряки увидели сквозь разрывы тумана неизвестную гористую землю, уходившую в море неоглядной далью. Вилькицкий с сотоварищами высадился на нее и торжественно поднял российский флаг. Потом на борту «Таймыра», еще раз сверившись с морскими картами, огласил приказ:
«Нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто не думал. Мы установили, что вода на север от мыса Челюскин - не широкий океан, как считали раньше, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научное значение, объясняет многое в распределении льдов океана и дает новое направление поискам Великого пути».
На 37 тысяч квадратных километров приросла Россия… А сколько боевых кораблей, мирных грузов было переброшено по этой воистину национальной стратегической трассе в послевоенные и вовсе недавние годы?! Даже такой хрупкий корабль, как авианосец (тяжелый авианесущий крейсер «Минск»), и тот умудрились перегнать не вокруг Африки, а вокруг Таймыра, через пролив Вилькицкого.
Открытие Земли Императора Николая II - так нарекли новые острова - стало последним крупным географическим открытием в истории человечества.
Амундсен, человек, как и все северяне, весьма сдержанный, не удержался от восклицания в адрес Вилькицкого: «В мирное время эта экспедиция возбудила бы весь мир». Но когда «Таймыр» и «Вайгач» прибыли в Архангельск, началась первая мировая война. Экипажи экспедиционных судов были раскассированы по боевым кораблям, а Борис Вилькицкий получил флигель-адъютантские вензеля на погоны (офицер свиты Его Величества) и эскадренный миноносец на Балтике. На нем, на «Летуне», он добывал себе новую, ратную славу. Вилькицкий мог бы остаться в императорской свите (великим княжнам очень нравились уроки географии, которые преподавал им «милый Бобочка»), но он сам отпросился в Минную дивизию, в «клуб самоубийц», как называли моряков этого лихого соединения.
Над ним подтрунивали: капитан 1-го ранга - и на миноносце. С таким чином линкором командовать. А он ходил на своем «Летуне» к черту в пекло, пока не подорвался однажды на германской мине. В память о той операции - золотое Георгиевское оружие.
Наверное, Вилькицкий и в самом деле родился под счастливой звездой. Повезло в Порт-Артуре - выжил, повезло в Арктике - не сгинул во льдах, повезло на Балтике - выплыл. Повезло и в четвертый раз. В 1917 году, когда командир «Летуна» и его старший офицер Николай Задлер были арестованы, судовой комитет эсминца написал на Вилькицкого, «любимца августейшей семьи», форменный донос, только чудо спасло его от расстрельной пули. И все же Вилькицкий флот не оставил даже в ту лихую годину - ушел в Ревель к своему старому соплавателю по северам Петру Новопашенному, возглавлявшему знаменитую непенинскую службу связи.
Рукою очевидца. «В это время, - отмечал в своих записках Вилькицкий, - я служил в Ревеле, в службе связи Балтийского флота, учреждении, поставленном на огромную высоту доблестным адмиралом Непениным, безнаказанно убитым при Керенском на посту командующего Балтийским флотом.
