— Кто сложит оружие, останется в живых!
— Идиоты, слушайте нашего капитана! — оповестил палубу Добрая Душа.
Это возымело действие. Пираты видели и прекрасно понимали, что сражение ими проиграно. Им оставалось теперь лишь уповать на милость победителя. У них появилась надежда, и оружие застучало о доски палубы. Медико, лекарь и кок уносили и уводили раненых в лазарет.
К де ла Крусу, не переставая креститься, прихрамывая, подошел шкипер. На лице Аугустина красовался синяк всех цветов радуги. Меркурий, как и капитан, был легко ранен саблей в руку. Пленных загнали в трюмы, и Добрая Душа сообщил, что им предстоит хоронить пятнадцать душ своих и пятьдесят девять бывших разбойников.
— Отбери, Добрая Душа, нужных людей и собери оружие, оставшееся на корвете! Подашь сигнал, и я спущусь туда.
Медико подошел к капитану, чтобы перевязать его рану, и сообщил:
— Сабля пирата уперлась в крепкие ребра Бартоло. С ним все в порядке.
Старший помощник, у которого были окровавлены шея и плечо, с жаром пожал руку капитана и произнес:
— Поздравляю, Педро! Я восхищен! Однако, кто-кто, а больше других будет рад губернатор Южной Каролины Александр Спотсвуд. Известно, что он ненавидит всех пиратов, а Белобрысый был его личным врагом.
— Насколько я знаю, у Спотсвуда ходят два вооруженных корабля — «Перл» и «Родник». Оба к берегам Южной Каролины не подпускают пиратов.
— Мне представляется, что такие англичане, как Александр Спотсвуд, будут множиться, и скоро пиратам придет конец. Когда расцепимся, куда пойдем сдавать корвет и пленных?
— В порт Сан-Хуан, на Пуэрто-Рико.
Великое светило, казалось, ускоряло свой бег, однако еще щедро дарило земле в тот победный для корсаров вечер свои последние лучи и окрашивало изумрудные легкие волны в оранжево-бордовый цвет. Прошло еще несколько мгновений, солнце уверенно коснулось кромки горизонта, и далекие перистые облака тут же зажглись огромным веером, пылающим, как салют, своим многоцветьем.
Ночь оба сцепленных корабля спокойно провели в дрейфе. С рассветом, похоронив по положенному ритуалу в волнах моря павших, фрегат и корвет расцепились, поставили паруса и пошли к острову Пуэрто-Рико. На востоке взошедшее солнце плотно прикрывали голубые облака. То отражалась в них бесконечная лазурь моря.
Полтора месяца спустя «Андрес II» зашел, чтобы пополнить запасы провизии и воды, в Фор-де-Франс, французский порт на западе одного из Малых Антильских островов Мартиника, открытого Колумбом в 1502 году. Французские власти, наслышанные о подвигах корсара Педро де ла Круса, приняли его радушно. Во время прогулки к действовавшему вулкану Монтань-Пеле губернатора догнал посыльный с сообщением о том, что в проливе Сент-Люсия между Мартиникой и английским островом того же названия пиратом было ограблено торговое французское судно. По просьбе губернатора, де ла Крус в паре с французским корсаром мсье Пинелем отправился на поиски морского разбойника. Им невероятно повезло. Незадачливый пират с Ямайки, в надежде еще поживиться в том месте, где ему раз повезло, стоял скрытый тем же самым необитаемым коралловым островком, на который указал капитан ограбленного судна. Пиратский бриг захватили без единого выстрела. Губернатор устроил обоим корсарам грандиозный обед.
На следующий день уже в доме мсье Пинеля за ужином, на который также был приглашен местный священник отец Лабат, зашел разговор о том, как долго еще будут пираты наводить страх на поселенцев Вест-Индии.
— Одна надежда на веру в Господа Бога нашего. — Священник перекрестился. — Все и вся от него!
— Ну что вы, отец Лабат, пираты же отчаянные безбожники. — Де ла Крусу хотелось знать, что на этот счет скажет служитель культа.
— Не говорите, милейший капитан, вот, к примеру, мсье Пинель. Помню, как только я основал здесь свой приход, он был первым, кто оказал мне материальную помощь.
— Однако мсье Пинель не пират. Он корсар!
— Ну да! Вы правы. Среди пиратов не наблюдается уважительного отношения к религии. Но вот послушайте. Как-то в отсутствие мсье Пинеля в порт зашел пиратский бриг капитана Жана Даниеля. К моему удивлению, этот головорез первым делом заказал мессу, и на нее пришел весь экипаж его корабля. Но
когда я после посвящения взял облатки и поднял потир для причастия, один из его людей повел себя непристойно. Капитан призвал его к порядку, но тот позволил себе богохульство. Капитан Даниель, недолго думая, продырявил тому голову, а мне сказал: «Не пугайтесь, отец. Он был хорошим негодяем, всегда нарушал правила. Я так поступил, чтобы другим неповадно было». По окончании мессы тело несчастного без церемоний просто выбросили в море. Нет сомнения, что это действенный метод, чтобы такой человек, как тот, больше не грешил на земле.
— Однако со всеми так не поступишь, — возразил де ла Крус. — Что же делать, отец? Многих ведь надо учить честно жить!
— Думать об образовании, о повышении интеллекта, — заметил Пинель.
— Кстати, да! Мне рассказывали, как несколько лет тому назад в Лондон, чтоб покончить с разбоем на море, возвратился один английский пират. Стал всех спрашивать о своем старом товарище, боцмане Ланселоте Блакбурне. И в ответ услышал упрек, что так вольно не следует говорить о почитаемом архиепископе Йорка.
— Вот как! Это интересно. — Де ла Крус наклонился ближе к священнику: — Расскажите, расскажите.
— Да! Бывший пират окончил «Christ-Church» в Оксфордском университете и лет десять тому назад возглавлял приходы здесь, на Антильских островах.
— Я не сомневаюсь, каждый может изменить свою жизнь к лучшему. Конечно, не всем дано стать архиепископами, — высказал свое мнение де ла Крус. — Однако нужны желание и сильная воля!
— Но вот что, к сожалению, я еще должен вам поведать. Города Нью-Йорк, Бостон, Чарлстон, Джексонвиль разбогатели именно благодаря торговле с пиратами. Эти обирали, кого могли, а толстосумы грели на этом руки.
— Святой отец, я должен вас заверить — это исходит из всего, что мы видим, — очень скоро пиратству на море будет положен конец. — Хорхе не сомневался.
В салон вошел слуга и сообщил, что от губернатора прибыл посыльный. Тот известил хозяина о том, что поселение на северо-восточном мысе острова было вчера ограблено английскими пиратами с корабля «Портсмут». Пинель сослался на то, что только возвратился из похода и распустил экипаж на отдых, а Педро де ла Крус просил передать губернатору, что немедленно отправляется на свой корабль и поднимет паруса еще до наступления темноты.
С рассветом «Андрес II» был на траверзе обобранного поселения, и все увидели, что бриг «Портсмут» сидит на мели.
