Императрица взяла его, повертела между пальцами, улыбнувшись какому-то приятному воспоминанию. Женщины имеют привычку привязывать яркие эмоции, как положительные, так и отрицательные, к предметам. Дотронулась до него – и снова почувствовала тоже самое, пусть и не так ярко, как в первый раз. Причем «отрицательные» предметы обсасывают не реже, чем «положительные».
– Они хотят, чтобы ты перебралась в Уоллингфорд, – продолжил я.
– Я тоже хочу в Уоллингфорд, – произнесла императрица Мод, положив перстень на столик. – Когда они нападут на Стефана?
– Вряд ли раньше весны, – ответил я. – Поэтому придется обойтись без их помощи. Собирайся, и пойдем.
– Куда? – не поняла она.
– В Уоллингфорд, – ответил я. – В трех милях отсюда нас ждут лошади.
– Ты хочешь сказать, что мне позволят выйти из замка и добраться до лошадей?! – с издевкой произнесла императрица.
– Мы не будем спрашивать ни у кого позволения. Спустимся со стены и пойдем, – объяснил я. – До рассвета еще часа четыре, должны успеть.
– Как только я выйду из замка, меня сразу схватят! – заявила она со всей ядовитостью, на которую только была способна.
– Тебя обязательно схватят, если останешься здесь. Самое большее через месяц тебя сдадут твои же солдаты, – напророчил я. – Стефан уже отковал для тебя тяжелые и короткие кандалы и приготовил самую сырую камеру с крысами, в которой ты сойдешь с ума раньше, чем умрешь от болезни.
– Он – рыцарь! Он не посмеет сделать такое! – побелев от страха, воскликнула Матильда.
– Он поступит с тобой также по-рыцарски, как и ты с ним, – сказал я насмешливо.
– Нет! – упрямо произнесла она и повторила тише и не так уверенно: – Нет.
– У меня нет времени гадать, как он поступит с тобой, – сообщил я. – Или ты быстро собираешься, и мы уходим вместе, или я отправлюсь один. Пока темно и идет снег, надо успеть собраться до лошадей.
– Я запрещаю тебе уходить! – капризно воскликнула она.
Я тяжело вздохнул, подумав, что другую такую дуру трудно найти. Черт с ними – с тремя ленами! Пора уносить отсюда ноги. Здесь неприятностей может оказаться больше, чем за стенами замка.
Возгласы императрицы кого-то разбудили.
– Можно зайти, сеньора? – послышался из-за куска плотного полотна, закрывающего вход, мальчишеский голос.
– Да, Обри, – разрешила Мод.
Зашел худой мальчишка дет двенадцати с заспанным лицом и всклокоченными темно-русыми волосами до плеч. Мордашка смазливая. Буль он в другой одежде, принял бы за девочку.
– Этот рыцарь обидел тебя, моя императрица? – спросил он со всей серьезностью.
– Ну, что ты, Обри! – с наигранной веселостью произнесла Матильда. – Разве кто-то посмеет меня обидеть, когда рядом со мной мой верный паж?!
– Просто я услышал твой голос… – смутившись, начал объяснять мальчишка.
– Это Обри де Вер, граф Оксфордский, лорд-камергер королевского двора, – представила она мне мальчишку. – А это Александр Византиец… – начал представлять меня ему и запнулась, потому что больше ничего обо мне не знала.
– …барон Беркет, – закончил я.
– Я слышал о тебе, – сказал мальчишка, глядя на меня с уважением.
– Что именно? – поинтересовалась императрица Мод.
– Он самый хитрый, поэтому побеждает тех, кто сильнее его, – ответил Обри де Вер.
Даже не знаю, комплимент это или повод для драки? Впрочем, женщины из таких фраз выхватывают лишь слово «самый». Что и подтвердила императрица, посмотрев на меня с большим интересом.
– Это правда, что ты в Линкольнском сражении взял в плен Алана Черного? – спросил юный граф Оксфордский.
– Да, – подтвердил я. – И его племянника де Ганда, и еще одного незнатного рыцаря.
– Здорово! – воскликнул мальчишка. – Жаль, что меня там не было!
Видимо, для императрицы Матильды это было новостью. Как и большинство, она была уверена, что графа Алана захватил граф Ранульф.
– Александр предлагает мне бежать ночью из замка, – сообщила она своему пажу.
– Ух, ты! – воскликнул он. – А можно мне с вами?
– У нас нет лишней лошади, – возразил я. – Чем меньше отряд, тем незаметней.
– Ну, да… – согласился он огорченно, а потом весело сказал Матильде: – Представляю, какая будет рожа у короля Стефана, когда узнает, что тебя здесь нет!
Эти слова и заставили императрицу решиться. Она, наверное, тоже представила эту рожу и решила, что ради такого стоит рискнуть.
– Надо разбудить моих служанок, чтобы помогли собраться, – произнесла императрица Мод, вставая с кровати.
– Не надо никого будить, – сказал я, забирая со столика перстень Брайена де Инсулы. – Оденься потеплее, с учетом того, что придется скакать верхом, и возьми с собой только самое ценное. Утром будешь в Уоллингфорде, там все есть. И давай побыстрее. Чем раньше выйдем, тем больше шансов на успех.
Она одевалась и собиралась всего минут пятнадцать. Вышла из закутка вроде бы в той же самой одежде. В одной руке держала шкатулку, которая стояла на столе, а в другой – свечу. Я взял шкатулку, ее паж, успевший накинуть длинный плащ, подбитый мехом, – свечу, и мы пошли на второй этаж. Там я и мои рыцари забрали свое оружие. Потом все четверо облачились в белые маскировочные халаты.
– Так нас не заметят на снегу, – объяснил я императрице.
– Пусть один рыцарь останется, а я вместо него пойду, – предложил Обри де Вер.
Я сделал вид, что не слышал его. Обратился к рыцарю со шрамом на голове:
– Не этим, а следующим утром начните переговоры о сдаче. Ему нужна только императрица, поэтому оговаривайте себе самые почетные условия сдачи, а на нее вам, мол, наплевать. Потяните переговоры пару дней. Как только он пообещает устраивающие вас условия, сообщите ему, что Матильды в замке нет. Но не раньше.
– Да понятно, – молвил он.
Со стены нас спустили на толстых веревках. На всякий случай я посоветовал рыцарю подождать на стене до рассвета: вдруг не сумеет пройти? Тогда попробуем следующей ночью.
Снег все еще падал. Причем мне показалось, что даже усилился. Только теперь он дул нам почти в спину. Шли цепочкой, след в след: Умфра, я, императрица, Джон. Уже миновали второй холм, насыпанный напротив замка солдатами Стефана, когда Умфра остановился. Впереди кто-то двигался. Сквозь пелену снега я видел только темные силуэты. Шли параллельным курсом, но немного левее. Я положил руку на плечо Умфры, заставляя его присесть. Затем положил левую руку на плечо императрицы Мод и заставил ее опуститься. Руку с ее плеча не снял, чтобы чувствовала поддержку, иначе решит, что одна против врагов. А сам бесшумно вытянул из ножен кинжал. В ближнее бою он удобнее. Джон тоже присел, превратившись в невысокий сугробчик.
