Кэп, орел-мужчина полутора метров росту, прокартавил свое слово к низам. Орел-мужчина чувствовал в чреслах экспериментаторский зуд:
— Будем г'аботать облегченным тг'алом, — объявил он народу свою безвыборную программу.
Дело ясное. Новый человек в управе. Первый рейс капитаном. Вот и рвет жопу. На эксперименты потянуло. Плакали, мужчины, ваши заработки.
— И такого баг'дака, как вы мне в самолете устг'оили, у себя на бог'ту я не потег'плю. Г'аспустил вас Акопян…
Проверенный морской обычай: оплюй предшественника, чтобы ни у кого не осталось сомнений в твоем высоком профессионализме. Акопян, он же Фокусник, был капитаном "Простокваши" в прошлом рейсе.
Погорел Фокусник на том, что в Пальмасе дал деру его моряк. Проявил политическую неграмотность, проголосовал ногами за мир наживы и капитала. Бывает.
Мурманчане, вон, при заходе в Канаду целой шлюпкой эмигрировали. Старпом, как член партии, сопротивлялся, так они его — за борт. Вернулись, правда поближе к "бармалею" своему, чтоб Чиф доплыл до судовой партячейки наверняка. Доплыл. Ну и что? Больше он не член партии. И не старпом.
Так что бывает. Дает сбои система "русских троек", отделов по борьбе с моряками загранзаплыва, помполитов и стукачей с Ленина,8. А крайним остается все тот же капитан. Хотя он — капитан рыболовного траулера, а не каторжной галеры, и приковывать своих моряков к веслам цепями ему из ложной скромности не разрешено.
Хорошим Папой был Акопян. Рыбак от Бога. Не то что этот экспериментатор, выплававший ценз на плавбазе. С ванной в каюте и прочими излишествами в лице буфетчицы Ритки. И на СРТМ за собой дуру крашенную эту приволок. Привык к кофейку в постель. Хотя кто из них кому кофий этот подавал — еще вопрос, конечно.
Буфетчиц на СРТМах не держат за отсутствием каюткомпании. И чистые, и нечистые харчатся в одном салоне. Орел-мужчина освободил для Ритки место повара от штатного кандея за день до вылета. Юрик только у кассы узнал, что в ведомости на отходной аванец его почему-то нет. Чисто метут новые метлы.
И пусть себе метут. Никто б и слова не сказал. Не салаги, насмотрелись на подобные расклады вдоволь. Проглотили бы отбивную из друга-Юрика, не поперхнувшись, умей новоиспеченная повариха готовить. Но достаточно было увидеть этот маникюр и брезгливость, с которой Ритка не жаб препарировала — всего-то чистила картошку, чтобы понять что кулинария — всего лишь хобби новообращенной Шахини. Жрать приготовленную Риткой бурду было испытанием для йога, тренированного в поедании битых бутылок. Желудок отказывался переваривать это. Залеченный было гастрит обретал в лице Ритки верную союзницу.
Акопян, кстати, в свое время прославился на всю контору фразой:
— Наталья Борисовна, если я Вас ебу, это еще не значит, что Вам позволяется в старпома тарелками швырять.
Был такой эпизод. После серии подобных эпизодов Фокусник, похоже, решил, что себе дешевле поваром держать мужика. Когда экипажа всего тридцать душ, дрязги и склоки, всегда сопровождающие дележ баб на "атлантиках" и "суперах", на фиг никому не нужны. Люди в море идут рыбу ловить, а не компромат с аморалкой друг на друга собирать…
Орел-мужчина произносил свою тронную речь битый час. Под конец вконец разошелся:
- Не умеют у вас на Юге г'аботать. Но ничего. Я вас научу и изобаты г'езать, и дуплетом тг'алить…
Без ножа зарезал. Даже старпом, уж на что типчик подколодный, и тот в бороденку хохотнул, не сдержался.
***
РОСТБИФ. Мясо (филейную часть или вырезку) обмыть, срезать сухожилия, посолить, целым куском положить на разогретый маслом противень или сковороду и слегка обжарить. Затем поставить его в духовой шкаф и жарить до готовности. Через каждые 10–15 минут поливать мясо образовавшимся соком. Если сока будет мало, можно подлить немного бульона или воды. Продолжительность жаренья зависит от того, какой желательно приготовить ростбиф — прожаренный, средний, или с кровью.
Когда ростбиф готов, его снимают со сковороды, нарезают ломтиками и укладывают на блюдо. На гарнир можно дать нарезанную дольками морковь и зеленый горошек, заправленный маслом картофель (отварной, жареный, в молоке или в виде пюре) и настроганный хрен. Мясо поливают процеженным соком, образовавшимся при жаренье, и растопленным маслом.
Отдельно к ростбифу можно подать огурцы и зеленый салат.
***
О Юриковой книжёнке он вспомнил только после ужина, когда толпа, вдоволь накурившись и натрепавшись, стала расползаться с палубы по норам.
Он постучал в дверь.
— Да, — ответил пискляво молодящийся голосок. Он стукнул для верности еще раз.
— Ну да же, — недовольно подтвердил голосок.
И все же, похоже, его не ждали. А если ждали, то не его.
Ритка (член КПСС, 37, русская, женский, нет, не была, не участвовала, крашенная блондинка, 160-51, Скорпион, Крыса, глаза зеленые блядские) восседала на каютном диванчике в позе светской львицы в будуаре, держа тонкую дамскую сигаретку в кокетливо оттопыренных пальчиках. Ритка была в роли, и уже затянулась, собираясь игриво выпустить струйку дыма, но как-то стушевалась, закашлялась, и даже сделала рукой инстинктивное движение прикрыться.
Последнее было сложно, как ни запахивай прозрачный пеньюар. Ему бы следовало тут же, как от солнца, загородиться ладонью и зашутить возникшую неловкость, ляпнув двусмысленный комплимент этим дряблым грудям, вампирским коготкам и все еще плоскому животику, или хотя бы от неожиданности и глубины чувств потерять дар речи, а он, дурак, скривился, как от бормашины, и брякнул заранее заготовленное:
— Меня тут просили забрать кое-что из вещей. Предшественник ваш. Прошел и выцепил злополучную книгу в газетной обертке с полки. Такого преступного равнодушия не прощают. Даже к изнасилованию Ритка отнеслась бы более благосклонно. Губа ее недовольно поползла вверх, готовясь обнажить клыки, волосы свились в клубок змей, а в глазах зажглось по гиперболоиду инженера Гарина в каждом.
— Хам! — как свинцом плюнула будуарная львица уже не писклявым, а ледяным с хрипотцой тоном.
Чертов Юрик. Удружил-таки лучшему корешу.
По всему, рейс предстоял нескучный.
Перец в оладьях, гайки в пельменях и персональный чай, заваренный на "недельке" или чулочно-носочных изделиях не первой свежести. И это — по мелочам. Без привлечения патронирующих инстанций.
Он был так поглощен своими дурными предчувствиями, что чуть не сбил с ног подвернувшегося на трапе старпома.
***
Глаза резало от соли. Плыл брассом. Баул колотил по башке при каждом гребке. Он греб и греб без передыху, отплевываясь солью. Будто загребал не светящуюся океанскую воду, теплую, как моча сталевара у мартена, а сгребал за грудки орла-мужчину в его капитанском кителе и дергал за лацканы так, что только пуговицы сыпались, напоследок ударяя лбом ниже ллойдовского козырька. На Одессу!
