– Сдаюсь!
Он повернулся ко мне лицом. Это был не Вильгельм Ипрский и не король Стефан. Жаль…
– Поклянись, что не сбежишь! – потребовал я.
– Клянусь! – немного тише крикнул он.
– Иди к королевскому шатру, – приказал я.
Собирался погнаться за остальными, но они уже взобрались на вал и начали спускаться на противоположную сторону. Склоны у вала слишком крутые для лошади, придется слезать и тащить ее за собой. Пока буду преодолевать вал, беглецы доберутся до своих коней. Ладно, не будем жадничать. Я развернулся и поскакал к королевскому шатру, на подходе к которому мой пленник что-то объяснял конному рыцарю из моего отряда, показывая в мою сторону. Я помахал саблей, давая знать рыцарю, что пленник мой. Тот понял и поскакал ловить других.
По всему лагерю носились рыцари и сержанты из моего отряда, убивая тех, кто не хотел сдаваться, и захватывая в плен остальных. Поскольку многие враги были без доспехов, трудно было определить, кто попался – рыцарь или слуга. Ко мне подскакал Ллейшон с моим иноходцем на поводу. У пацана глаза горели от восторга. В левой руке он держал повод, а в правой – короткий меч, по которому стекал алые капли крови.
– Я его убил! – радостно сообщил мне Ллейшон.
– Молодец! Из тебя получится рыцарь! – похвалил я – А сейчас слазь с коня и охраняй этого рыцаря и никого не пускай в шатер. Говори всем, что это моя добыча, – приказал ему.
– Слушаюсь, сир! – звонко произнес мой оруженосец.
Я его такому обращению не учил. Видимо, у всех жителей Британии врожденное чувство субординации.
В одном месте несколько солдат продолжали сопротивление. Они спрятались за грудой бревен и отбивались копьями. Никто из моих не хотел лезть на рожон, а противник почему-то отказывался сдаться.
– Валлийцы с луками, ко мне! – громко позвал я.
Сразу подскакали двое моих сержантов. Луки у них были приторочены к седлам.
– Спешивайтесь и разберитесь с этими копейщиками, – приказал я.
Хватило двух стрел, каждая из которых нашла свою жертву.
– Не стреляйте, мы сдаемся! – послышалось из-за бревен.
– Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! – крикнул им.
Из-за бревен вышли восемь человек. Один были в кольчугах, кто в длинных, кто в коротких. Судя по акценту, наемники с материка. Местные называют их «кольчужниками» или «брабантцами» – по названию бедных окраин Фландрии.
– Кто из вас рыцарь? – спросил я.
– Мы все рыцари, – ответил тот, что был в короткой, не по росту, кольчуге.
– Из отряда Вильгельма Ипрского? – поинтересовался я.
– Вроде того, – произнес он, глядя на меня исподлобья.
Наемников графа Кентского обычно в плен не брали. Поэтому они и отбивались так долго.
– Отведите их к королевскому шатру, но внутрь не пускайте, – приказал я лучникам.
Победа была полной. Мы перебили сотен семь, в основном солдат, строительных рабочих и слуг, и взяли в плен около сотни рыцарей. Король Стефан и бароны из его свиты смылись. Только мне достался знатный пленник – королевский кравчий Вильям по прозвищу Мартел. Кравчий отвечает за снабжение вином и его хранение, а также является чем-то вроде тамады, приятного собеседника, парламентера – человека для решения важных вопросов в неофициальной обстановке. Он оказался худым мужчиной лет сорока пяти с угодливым, бабьим лицом и короткими черными волосами с проседью на висках. Карие глаза его бегали из стороны в сторону, не в силах задержаться хоть на чем-то дольше, чем на секунду.
– Король заплатит за меня хороший выкуп, – пообещал Вильям Мартел.
– Будем надеяться, – сказал я. – Иначе сгниешь в темнице.
– Заплатит-заплатит, я слишком нужен ему, – заверил кравчий.
Разговаривали мы в королевском шатре. Там стояли два стола, большой прямоугольный, сколоченный из плохо оструганных досок, и маленький, на четырех тонких ножках, на котором лежали два свернутых трубкой пергамента. На пергаментах были записаны выплаты рыцарям. На большом столе стояло несколько серебряных тарелок и кубков. Рядом с ним – четыре стула с высокими резными спинками и один с низкой, но позолоченной. Скорее всего, последний принадлежал королю Стефану. Четыре широкие кровати с тюфяками и подушками были накрыты скомканными, медвежьими шкурами. Те, кто на них спал, явно спешили встать. Возле каждой кровати стола крестовина, на которых висели доспехи: луженые кольчуги, шоссы и бригантины, а на верхушки двух были надеты шлемы со страусиными перьями. Третий шлем был на моем пленнике, а четвертый успел убежать. Один из шлемов был покрыт черным блестящим лаком и имел золотые вставки. Уверен, что королевский. Бригантины состояли из шести пластин, соединенных встык и приклепанных на плотную материю типа бархата. Между двумя кроватями стоял высокий, резной, покрытый красным лаком сундук с толстыми бронзовыми рукоятками по бокам, закрытый на висячий замок.
– Что в сундуке? – спросил я Мартеля.
– Документы, разная денежная отчетность и казна, – ответил он.
– Много денег? – захотел я узнать.
– Не помню точно, – произнес королевский кравчий.
– Сейчас пересчитаем, – сказал я и достал из ножен кинжал, собираясь сбить замок.
– Не надо, у меня есть ключ, – сказал королевский кравчий.
В сундуке, действительно, сверху лежали свернутые пергаменты. А под ними кожаные мешочки с серебром. На глаз – килограмм семьдесят-восемьдесят. Пересчитывать их придется слишком долго. Заберу без счета. Ведь ни с кем не надо будет делиться. Граф Глостерский отказался от своей доли в поражении, но и в трофеях тоже. Только не в победе. Пора его уведомить, что он выиграл важное сражение.
Я бросил в сундук пергаменты со столика и приказал:
– Закрывай. Ключ – мне.
– Я уверен, что король выкупит эти пергаменты, не уничтожай их, – сказал Вильям Мартел.
– Не буду, – пообещал я, забрал ключ и вышел из шатра.
Я приказал снять с шеста королевскую хоругвь и положить ее на сундук. Повешу в холле замка на самом видном месте. Не каждому удается захватить такой трофей! Вильяма Мартеля приказал оставить в королевском шатре, а остальных отвели к сложенным в кучу камням, где стояли и другие пленные. Вскочив на иноходца, поехал в сторону города.
По лагерю бродили рыцари и сержанты из моего отряда, собирали трофеи. В основном это были брошенные доспехи и оружие. Тибо Кривой захватил шатер, стоявший неподалеку от королевского. Там стояло много сундуков.
– Думал, в них сокровища, а там одни пергаменты и таблички! Никогда мне не везет с трофеями! – пожаловался он.
– Отнеси эти сундуки в королевский шатер, – приказал я. – Попробую превратить их в благородный металл.
