Люди готовились отправиться в плаванье. Маленькая «Палома» оставалась в бухте на попечении Питера Драйхэнда, а «Святой Патрик», он так и носил свое старое имя, никому и в голову не пришло заняться переименованием корвета, «Святой Патрик», снятый с отмели, с новым рангоутом и излаженным по-доброму днищем, собирался отплыть с разноплеменной командой на Бермудские острова. Заброшенные в неведомое время люди не оставляли надежды вернуться к близким, а для того чтобы понять, как произошло с ними такое, надо было искать, без устали искать разгадку…
Хуан Мигуэл перенес рацию с «Паломы» на корвет. Гидросамолет Сухорука был тоже оборудован мощным радиопередатчиком, и капитан де ла Гарсиа договорился с Питером о постоянной радиосвязи. Поддерживать ее они решили на аварийной частоте в пятьсот килогерц. На этой же частоте Хуан Мигуэл по-прежнему дважды в сутки выходил в эфир и тщетно обращался к Неведомому, сообщая о себе и спутниках…
По общему согласию капитаном «Святого Патрика» стал дон Кристобаль, помощником его Хуан Мигуэл. Корабль был снаряжен в дорогу. Оставалось провести последнюю ночь в гостеприимной бухте Острова Времени, так его стали называть с легкой руки Нины.
Джон Полански и Юрий Алексеевич стояли на юте «Святого Патрика» и молча смотрели на горящее море. Скоро солнце окунется в воду, ударит в небо оранжевый столб лучей, исчезнет пожар на море, и быстро, как всегда в этих широтах, наступит ночная темень…
— Послушайте, Джон, — прервал молчание Леденев, — если не трудно, расскажите мне еще раз о вашем удивительном спасенье.
— Оно воистину удивительно, — проговорил Джон Полански, — только удивился я уже потом, когда мне рассказали, будто отсутствовал двое суток… Где был все это время — ума не приложу.
— Вы по порядку, пожалуйста.
— О’кей, мистер Леденев… Шел я с плотницкими инструментами из нашего лагеря в деревню Питера Драйхэнда. На верхней поляне, там, где самый высокий откос, встретил Рейнолдса. Перекинулся с ним двумя словами, поставил ящик, захотел покурить, передохнуть…
Джон Полански вздохнул и стал сворачивать из сухих листьев табака неуклюжую сигару.
— Вот говорят, что толкнул меня в море Рейни… Утверждать это не могу. Попросту не понял, что случилось. Только что стоял и разговаривал с ним — и вдруг… Лечу вниз, вижу, как несутся мне навстречу камни, пена вокруг камней, грохот… Испугаться не успел, а глаза зажмурил, это помню… И тишина. Знаете, бывает такая полнейшая тишина, что даже в ушах от нее позванивает. Открываю глаза и вижу совсем рядом у лица песок. Приподнял голову: лежу на пляже. Он находится в добрых четырехстах шагах от того откоса, с которого я падал. «Что я тут делаю?» — думаю… Это уже потом вспомнил о падении, когда мне все рассказали. Поднялся, отряхнул песок с одежды и побрел по тропинке вверх.
Мне вдруг подумалось, что там, на откосе, стоит мой ящик с инструментами.
— Это интересно, — сказал Леденев. — Про ящик… Раньше вы не говорили о нем.
— Не придавал значения.
— А как вам это подумалось, Джон, про ящик?
— Вроде голоса такого… Иду я по тропинке и не знаю, куда и зачем иду. Вдруг мысль: «Джон, ты оставил наверху ящик. Поднимись к нему. Тебя ведь ждут в деревне с инструментами…»
— Вы часто обращаетесь мысленно к самому себе?
— Бывает…
— Не показалось ли, Джон, что эту мысль как бы внушили вам?
— Как будто нет… Хотя… У вас есть какие-то соображения, мистер Леденев?
— А разве вам не кажется странным, что, свалившись с высоты двухсот метров, вы остались живы и невредимы, потом исчезли на двое суток и пришли в себя за четыреста метров от места падения? И очнулись, пошли по тропинке именно в тот момент, когда по ней собирался сбежать ваш убийца Рейнолдс?.. Такие случайности могут быть объяснены только одним: вмешательством сил, которым подвластно невозможное.
— Какие-нибудь черти? — спросил Полански.
Юрий Алексеевич рассмеялся.
— Верите в нечистую силу, Джонни? Нет, тут скорее виновны ангелы… Ведь они спасли вас от предательского убийства и пальцем не пошевельнули, когда почти там же падал в море Рейнолдс. Вот и с вашим внутренним голосом неясно. Задержись вы немного внизу — Рейнолдс спустился бы по тропе… Ему просто неоткуда было бы падать. Напрашивается мысль: все было рассчитано по секундам. Ваше появление вызвало у преступника шок, и он был наказан, так сказать, самой судьбой. Но судьбою управлял Некто. И этот неизвестный не хотел, чтобы кровь убийцы запачкала нам руки. Недаром он и отвел от него пули. Он заботился о нашей совести, Джонни, и потому не может быть, как вы сказали, чертом…
— Как бы там ни было, а я их вечный должник, этих незнакомцев… Но почему они не хотят встретиться с нами?
— Не знаю. Возможно, я ошибаюсь, но тут происходит что-то такое, что не поддается объяснению с позиций человеческого разума. Надо искать, собирать факты… Для того мы и отправляемся на Бермуды. Пока наши странствия в этом загадочном районе земли приносили нам все новые знания, хотя и не приоткрыли завесы над случившимся. Завтра выйдем в море…
— Боюсь, что с выходом придется повременить, мистер Леденев.
— Почему? — спросил Юрий Алексеевич.
— У нас будут гости, — сказал дрогнувшим голосом Джон Полански и протянул руку. — Посмотрите… Вон там, левее солнце… К острову идет корабль!
Взревела сирена.
Ее пронзительный, будоражащий душу звук прорезал идиллическую тишину бухты. На палубе «Старого Патрика» толпились возбужденные люди.
В бухту входил корабль. Это было современное судно, похожее по обводам на зверобойную шхуну, но выкрашенное в белый цвет.
— Кажется, гидрографическое судно, — сказал Хуан Мигуэл. — Может быть, мы вернулись в свое время?
Леденев с сомнением покачал головой.
— Не знаю… Как будто непохоже. Это, видимо, такие же бедолаги, как и мы… Дай-ка бинокль, Хуан.
Белое судно подходило все ближе.
— На борту иероглифы, — сказал Юрий Алексеевич. — Ага! Догадались поднять флаг… Красное солнце на белом фоне. Это японцы!
— Если нас кто-то коллекционирует, — задумчиво произнесла Нина, — то коллекция подбирается весьма представительная…
— Откуда они взялись в этих водах? — спросил Эб Трумэн.
— Приплыли из Японии, — ответил, усмехнувшись, Джон Полански. — Откуда же еще, Эб?
— Сейчас все узнаем, — сказал Леденев, отняв от глаз бинокль и передавая его Хуану де ла Гарсиа.
С белого незнакомца донеслись три протяжных свистка.
— Они приветствуют нас… Надо ответить, — сказал Юрий Алексеевич.
