– Да, милорд.
– Теперь изложите ваше донесение письменно. Подготовьте его к обеду – надеюсь, вы доставите мне удовольствие, отобедав с нами? Тогда я смогу вложить ваш рапорт в пакет, который отправляю Их Сиятельствам.
– Да, милорд.
Гамбир глубоко задумался.
– «Аэндорская волшебница» может доставить депеши, – сказал он. Подобно любому адмиралу в любой точке земного шара, он был вечно одолеваем проблемой – как поддерживать связь, не ослабляя основную эскадру. Неожиданно свалившийся с неба тендер оказался для него подарком судьбы. Он все еще думал.
– Вашего лейтенанта, Буша, я назначу на нее капитан-лейтенантом, – объявил он наконец.
Хорнблауэр даже задохнулся. Если офицера назначают капитан-лейтенантом, это значит, что через год он почти наверняка станет капитаном. Это право повышать в звании и составляло самую ценимую из адмиральских милостей. Буш заслужил эту награду, однако удивительно, что Гамбир решил повысить именно его – у адмирала всегда найдется любимый лейтенант, или племянник, или сын старого друга, который ждет первой вакансии. Можно представить, как обрадуется Буш. Вот и он на пути к адмиральскому чину – теперь до собственного флага надо только дожить.
Однако это не все, далеко не все. Произвести первого лейтенанта в следующее звание значит поощрить его капитана. Своим решением Гамбир публично – а не просто в личной беседе – признал действия Хорнблауэра правильными.
– Спасибо, милорд, спасибо, – сказал Хорнблауэр.
– Конечно, она – ваш трофей, – продолжил Гамбир. – Правительство купит ее по возвращении в Англию.
Об этом Хорнблауэр не подумал. Еще не меньше тысячи фунтов в его кармане.
– Вот вашему старшине привалило, – хохотнул Календер. – Вся доля нижней палубы достанется ему.
Это тоже было верно. Браун получит четвертую часть платы за «Аэндорскую волшебницу». Он сможет купить домик с землей или открыть свое дело.
– «Аэндорская волшебница» подождет, пока вы приготовите донесение, – объявил Гамбир. – Я пришлю вам своего секретаря. Капитан Календер предоставит вам каюту и все необходимое. Надеюсь, вы пока погостите у меня – я отплываю в Портсмут на следующей неделе. Так, я полагаю, будет удобнее всего.
Последние слова тактично намекали на то, что занимало мысли Хорнблауэра с самого его прибытия на флагман, и чего разговор еще ни разу не коснулся – на предстоящий трибунал по делу о капитуляции «Сатерленда». До суда Хорнблауэр находится под арестом, и, согласно старой традиции, на это время поручается присмотру равного по званию офицера – о том, чтобы отослать его домой на «Аэндорской волшебнице», не может идти и речи.
– Да, милорд, – сказал Хорнблауэр.
Пусть Гамбир держится с ним любезно, пусть Календер открыто высказывает свое восхищение – при мысли о трибунале у Хорнблауэра комок подступил к горлу и во рту пересохло. Те же симптомы мешали ему диктовать донесение толковому молодому священнику, который вскоре явился в каюту, куда проводил Хорнблауэра Календер.
– «Оружье и мужей пою», – процитировал адмиральский секретарь после первых сбивчивых фраз Хорнблауэра – тот, естественно, начал с битвы у Росаса. – Вы начинаете in media res, сэр, как пристало хорошему эпическому повествованию.
– Это официальное донесение, – буркнул Хорнблауэр – и продолжает мой последний рапорт адмиралу Лейтону.
Маленькая каюта позволяла сделать три шага вперед, три шага назад, и то согнувшись чуть не вдвое – какого-то несчастного лейтенанта выселили отсюда, чтобы освободить место Хорнблауэру. На флагмане, даже на большой трехпалубной «Виктории», спрос на каюты всегда превышает предложение – надо разместить адмирала, капитана флота флаг-адъютанта, секретаря, капеллана и остальную свиту. Хорнблауэр сел на двенадцатифунтовую пушку возле койки.
– Продолжайте, пожалуйста, – велел он. – Учитывая сложившуюся обстановку, я…
Наконец Хорнблауэр продиктовал последние слова – в третий раз за это утро он пересказывал свои приключения, и они потеряли в его глазах всякую прелесть. Он был измотан до предела – примостившись на пушке, он уронил голову на грудь… и внезапно проснулся. Он действительно задремал сидя.
– Вы устали, сэр, – сказал секретарь.
– Да.
Он заставил себя очнуться. Секретарь смотрел на него сияющими от восторга глазами, прямо как на героя. От этого Хорнблауэру сделалось неуютно.
– Если вы подпишите здесь, сэр, я запечатаю и надпишу.
Секретарь соскользнул со стула, Хорнблауэр взял перо и подмахнул документ, на основании которого решится его участь.
– Спасибо, сэр, – сказал секретарь, собирая бумаги. Хорнблауэру было не до него. Он ничком рухнул на койку, не думая, как это выглядит со стороны. Его стремительно повлекло вниз, в темноту – он захрапел раньше, чем секретарь вышел, и не почувствовал касания одеяла, когда пять минут спустя секретарь на цыпочках вернулся его укрыть.
Что-то нестерпимо болезненное возвращало Хорнблауэра к жизни. Он не хотел возвращаться. Мучением было просыпаться, пыткой – отпускать ускользающее забытье. Хорнблауэр цеплялся за последние остатки сна, тщетно пытаясь удержать, и, наконец, с сожалением отпустил. Кто-то мягко тряс его за плечо. Он резко пришел в сознание, заворочался и увидел склонившегося над собой секретаря.
– Адмирал обедает через час, сэр, – сказал тот. – Капитан Календер подумал, что вам нужно будет время приготовиться.
– Да, – отвечал Хорнблауэр ворчливо. Он машинально потрогал щетину на подбородке. – Да.
Секретарь стоял очень скованно, и Хорнблауэр взглянул на него с любопытством. У секретаря было странное, напряженное лицо, за спиной он прятал газету.
– В чем дело? – спросил Хорнблауэр.
– Плохие вести для вас, сэр, – сказал секретарь.
– Какие вести?
Сердце у него упало. Может быть, Гамбир передумал. Может быть, его посадят под строгий арест, будут судить, приговорят и расстреляют. Может быть…
– Я вспомнил, что читал об этом в «Морнинг Кроникл» три месяца назад, сэр, – сказал секретарь. – Я показал газету его милости и капитану Календеру. Они решили, что вам нужно прочесть как можно скорее. Его милость сказал…
– Где читать? – спросил Хорнблауэр, протягивая руку за газетой.
– Плохие новости, сэр, – нерешительно повторил секретарь.
– Показывайте, черт вас побери.
Секретарь протянул газету, пальцем указывая абзац.
– Бог дал. Бог взял, – произнес он. – Благословенно имя Господне.
Сообщение было кратко.
С прискорбием извещаем, что седьмого числа сего месяца скончалась от родов миссис Мария Хорнблауэр, вдова убитого Бонапартом капитана Горацио Хорнблауэра. Горестное событие произошло на квартире миссис Хорнблауэр в Саутси, и, как нам сообщили, ребенок, прелестный мальчик, здоров.