— Узнаешь рисунок, который выгравирован на ручке щипцов?
Анни немедленно простила его и взяла в руки щипцы.
— Он напоминает маленького дракона; по-моему, он похож на изображение на твоем перстне с печаткой?
— Вот именно. — Морган запил остатки жаркого и пирога с почками огромным глотком эля. — Кавалер ордена Подвязки его величества назвал бы этого дракончика «грифоном». — Он согнул мизинец, чтобы пламя свечи осветило плоскую поверхность перстня. — Видишь, у этого маленького чудища крылья подняты как будто для полета, поэтому специалисты в геральдике назвали его «взлетающий грифон». В Брекноке, Кармартене и Глеморганшире можно найти много грифонов на всевозможных гербах.
Только расправившись с последним куском пирога, Морган повернулся к турнепсу.
— Эти чертовы корни совершенно безвкусные; поэтому, Анни, дорогая, давай-ка улучшим их вкус с помощью горячей воды и превосходного барбадосского рома твоей замечательной матушки.
Анни заколебалась и произнесла, запинаясь:
— Мне… Мне бы очень хотелось, Гарри, но м-мама велела не давать тебе больше спиртного, пока… — Она вспыхнула. — В конце концов, ты задолжал нам вовсе не пустячную сумму.
Он отмахнулся от ее возражений.
— Будь так любезна и сообщи мадам Пруэтт, что завтра я оплачу все счета до последнего цента. — Заметив ее недоверчивый взгляд, он добавил: — Я встречаюсь с друзьями, которые должны мне несколько фунтов.
Анни улыбнулась. Взгляните-ка! Разве он не красавец, особенно когда сидит вот так у огня и его непокорные каштановые пряди волос падают на шею.
— Но мам все-таки велела… ах, бедняжка, дорогой мой, я попробую незаметно принести тебе немного рома.
Как только башмачки Анни застучали вниз по лестнице, он полез в карман мешковатых коричневых штанов за запиской, на которую Анни так ревниво смотрела.
Когда он расправил бумажку перед единственным оловянным подсвечником, то от его пальцев на бумаге остались жирные следы. С чего бы это дочке старого богача Мишеля Мизея писать ему записки?
«Дорогой Гарри!
Как только вернешься, пожалуйста, окажи мне честь и приходи с визитом. Только тебе могу я сообщить важные и хорошие новости, поэтому никому об этом не говори.
Спешу увидеть тебя,
Кларисса».
Морган задумчиво изучил записку и оперся на руку. Хотя он и сам не был силен в грамоте, он все-таки обратил внимание на корявый почерк Клариссы и был почти рад тому, что она сделала так много ошибок.
Внимательнее приглядевшись к записке, он заметил под ее подписью три едва заметных буквы «ц». Гм-м-м. Она меня трижды целует. Морган ухмыльнулся и легонько хлопнул себя по колену. Значит, манящая полуулыбка Клариссы и ее откровенный взгляд действительно значили именно то, на что он и надеялся.
Просто загадка, как это Мишелю Мизею, кожевеннику, исполняющему обязанности начальника таможни города Бристоля, удалось произвести на свет такое восхитительное белокурое и белокожее создание. Этот таможенник на службе у Кромвеля был настолько толстым, что напоминал скорее откормленного хряка, которому вздумалось прогуляться на задних лапах, чем человека; эффект еще больше усиливался тройным подбородком, полнейшим отсутствием шеи и красновато-серыми космами, которые падали на огромные, заплывшие жиром плечи.
Сейчас Морган уже знал, что отец Клариссы владел значительным состоянием, которое он добыл, отправляя необработанные и обработанные кожи в Данию и Швецию. Только неутоленное честолюбие могло заставить его пойти на риск, причем риск смертельный, в обмен на… что? Звание рыцаря, без всякого сомнения, и, конечно, немалое вознаграждение, которое он получит, когда Карл Стюарт благополучно воссядет на трон во дворце Уайтхолл.
Как только Морган услышал шаги Анни в коридоре, он в клочки разорвал записку Клариссы и бросился к двери с воплем:
— Слава Богу, радость моя! Я умираю от жажды.
Резкий аромат рома и лимонной кожуры разнесся по комнате, Морган отпил большой глоток и уселся перед огнем облизывая губы.
— Иди сюда, Анни, садись ко мне на колени.
— С удовольствием, а ты обещаешь вести себя хорошо? — Она сама удивилась, с какой радостью бросилась к нему.
— Не рассуждай, а иди сюда — будь хорошей девочкой.
— Нет, Гарри, и вот почему. — Она поджала розовые губки.
— О чем ты?
— Я действительно хорошая девочка и такой и останусь — пока мне не предложат хорошее имя в обмен на мою девственность. — Ну вот! Она все высказала, раз уж он не понимает по-другому.
— Ты слишком загордилась! — взорвался он. — С каких это пор прислуга в трактирах так много о себе понимает?
Неуловимо быстрым движением молодой Морган обхватил ее за талию. Анни откинулась назад так, что ее зеленая и красная нижние юбки взвились вихрем, и яростно замолотила кулачками по его лицу, но все было напрасно. Тогда она вцепилась ему в волосы.
— Оставь меня! — выдохнула она. — Я… Я позову на помощь!
— Давай! Кричи сколько влезет. Стража не станет обращать внимания на трактирные вопли.
— О, Господи, помоги мне, — простонала Анни. — О, Гарри, я же хотела как лучше.
Его стальные объятья разжались так неожиданно, что она чуть не свалилась на пол. Анни поправила юбки и словно в тумане смотрела, как он стоял возле стола, грозно нахмурив брови и зализывая длинную красную царапину на запястье.
— Ах ты, аристократ! — крикнула она. — Все вы просто дураки — гордые, слепые дурни. Знаешь, что ты теперь будешь делать?
— Что?
— Напомадишь волосы, приведешь себя в порядок и отправишься искать счастья в кровати дочери Мишеля Мизея. Отлично. Конечно, мужчины должны получить свое удовольствие, но, Гарри… — С отчаянной улыбкой на лице она закончила: — Ты бы лучше держал язык за зубами под крышей дома мистера Мизея!
Морган рассмеялся, но в его смехе не было ни следа веселья.
— Значит, ты хочешь настроить меня против отца Клариссы? Господи! Есть ли предел выдумкам ревнивой женщины? — Несмотря на обуревавшую его злость, он понизил голос. — Между прочим, Мишель Мизей один из нас, а это значит, моя бесценная маленькая девственница, что ты промахнулась со своей ревностью!
— Нет, нет! Гарри, ради Бога, послушай меня. Пожалуйста, послушай. Я говорю это не из-за ревности. — Анни забыла об осторожности и снова подошла к нему. — Весь Бристоль знает, что Мишель Мизей заработал состояние на контрабанде, и он всегда обманывал своих партнеров, когда торговал вином. — Теперь она была очень бледна. — Спроси у мамы. Она знает — она тоже торговала вином пятнадцать лет назад — она и папа, когда он был еще жив.
Если на Моргана и произвел впечатление ее порыв, то виду он не подал.
