6
Получив деньги и покинув Калабус, Левье отправился в порт пешком. Переполненное ландо, развозившее инспекторов по участкам, не стало его ждать.
Погода радовала инспектора. Тучи разошлись, над головой сияло горячее солнце, на глазах высушивая раскисшие узкие улочки, по которым месил грязь оживший в тепле сыщик. Он давно привык к кастильскому стилю города. Два пожара, случившиеся во время владычества испанцев, почти полностью уничтожили его старый французский облик, и Новый Орлеан отстроили заново. Город стал испанским, но с французским ароматом.
Вдоль кирпичных двухэтажных домов с чугунными балконами тянулись дощатые тротуары – банкетки, как их называют новоорлеанцы. Выгнутые в сторону улицы рифленые крыши из черепицы скрывали достаток, за высокими заборами виднелись верхушки апельсиновых и гранатовых деревьев.
Богатейший город американского юга жил торговлей. Круглый год по течению Миссисипи сюда доставляли выращенные в Луизиане и прилегающих штатах хлопок, кофе, сахар, зерно, за которыми приходили суда из многих стран.
По пути инспектор заходил в кафе, таверны, игорные притоны, трактиры, гостиницы, где встречался с их хозяевами, перебрасывался несколькими словами с барменами, пьяницами и проститутками, заговаривал на улицах с нищими, запирался в отдельных кабинетах с разными тёмными личностями – своими агентами и осведомителями. «Хорошего полицейского кормят ноги, – поучал в своё время Жозеф Фуше ученика, – и густая паучья сеть, охватывающая всё коловращение жизни снизу доверху». Левье знал, что агентом его бывшего патрона была сама императрица Жозефина, шпионившая за Наполеоном, своим мужем.
Посетил Левье и гостиницу «Масперо». Портье сразу узнал инспектора, который позавчера прибыл с констеблем на место дуэли. Служащие гостиницы хорошо запомнили события и участников того злополучного вечера. Портье до сих пор не мог отделаться от тяжкого воспоминания: один из дуэлянтов, проткнутый шпагой, весь в крови.
– Барринг на месте? – спросил Левье.
Портье кивнул, собрался дать в провожатые боя, но Левье отмахнулся.
– Не надо. Я знаю, куда идти.
Инспектор отодвинул чёрную бархатную штору в углу под лестницей и по слабо освещённому коридору прошёл мимо подсобных помещений, свернул налево. Он легко ориентировался в любом лабиринте коридоров и дверей, улиц и домов, если хоть раз в жизни побывал там.
Барринг, утопая в огромном кожаном кресле, сосредоточенно чинил своими волосатыми ручищами гусиные перья, сопел и даже не поднял головы. Это был великолепный экземпляр человеческой породы. Расстёгнутая на груди мексиканская куртка открывала мощную шею борца, повязанную синим платком.
– Привет, Джо, – сказал Левье, пододвинув к себе стул. – Ты отстал от жизни. Уже несколько лет, как изобрели стальные перья.
Джо Барринг, бывший австралийский каторжник, не любил полицейских. Отметины от кандалов на щиколотках ног на всю жизнь испортили отношения между Джо и полицией.
– А кандалы на подушечках ещё не изобрели? – спросил Барринг, растягивая толстые губы в ухмылке. – Разве ты в прошлый раз не всё вынюхал, ищейка?
– Ослабь вожжи, Джо, а то занесёт на повороте.
– Ты напугал меня до середины следующей недели, сыщик.
Сваливай, пока я не порвал тебе пасть.
– Не стоит утомляться, Джо. Всего пару вопросов. Ты же не хочешь, чтобы тебя под конвоем отвезли в Калабус давать показания?
– Меня не было здесь, когда заварилась эта каша.
– Да, но это не объясняет, почему француз прямо с корабля пришёл в твою гостиницу и назвал портье твоё имя. Вы были знакомы раньше? Скажи мне правду, Джо. Я не стал бы тебя беспокоить по пустякам, зная о твоих симпатиях к слугам правосудия.
Барринг задумался. Вылез из кресла, сделал несколько шагов в сторону буфета, достал с верхней полки пузатую бутылку без наклейки.
– Ты раздражаешь меня, как разбавленное бренди, Левье. Выпьем. Это успокаивает и помогает людям договориться по-хорошему.
Барринг налил в мутные стаканы тёмной жидкости на два пальца, опрокинул в горло свою порцию, подождал, пока выпьет Левье, и вернулся в кресло.
– Восемь лет назад я приехал в Новый Орлеан, чтобы начать жизнь заново. Ты сам, Левье, эмигрант и знаешь, что значит оказаться в чужой стране без гроша в кармане. Если бы я не встретил четыре года спустя на своём пути Пьера Лафита, то до сих пор бы таскал тюки с хлопком в порту, пока не сломал себе спину. – Барринг потянулся за бутылкой и выпил ещё. – В это трудно поверить, но Лафит дал мне денег в долг и предложил стать совладельцем «Масперо». Потом он занялся торговлей, часто разъезжал, пропадая на несколько месяцев. Однажды в гостиницу на моё имя матрос с французского корабля принёс письмо с припиской «Для П. Лафита». Когда я передал послание мсье Пьеру, он сказал, что сообщил адрес гостиницы своему брату Жану, младшему лейтенанту наполеоновской армии. Это было перед походом императора в Россию. Я рад, что Жан Лафит уцелел и приехал в Америку. Естественно, он стал разыскивать брата через меня. Вот и всё, инспектор. Здесь ничего нет по вашей части.
Левье внимательно выслушал рассказ Барринга.
– Пьер Лафит до сих пор совладелец гостиницы?
– Послушай, Левье, я рассказал тебе всё, что ты хотел, а теперь убирайся. Мне надоела твоя вынюхивающая физиономия.
– Хорошо, Джо, я ухожу. Последний вопрос: как называется это благородное пойло, которым ты меня угощал? Контрабанда?
– Не зли меня, ищейка. Сделай так, чтобы я тебя не видел.
Только к полудню, посетив ещё несколько злачных мест, Левье с облегчённым кошельком добрался до здания таможни, где располагался его участок. Из полученных двухсот долларов пятьдесят он решил оставить себе и положить их в Американский Национальный Банк, где у Левье уже скопилась небольшая сумма. Откладывать на чёрный день он стал недавно, почувствовав приближение старости.
Ноги Левье были уже не те. Он выбился из сил, пока добрался до своего рабочего кабинета на втором этаже таможни. В помещении ещё чувствовалась сырость, и Левье затопил печку. На столе лежали отчёты его двух помощников. Инспектор бегло просмотрел их. Ничего интересного: мелкие кражи и драки между пьяными матросами. Левье собрался пойти перекусить в ближайшую кофейню. Когда он поднялся со стула, распахнулась дверь, и в кабинет быстро вошёл взволнованный молодой человек в расстегнутом жилете и чёрных нарукавниках.
– Вы инспектор Левье?
Левье где-то уже видел бесцеремонного посетителя, но сразу не мог вспомнить.
– Да, это я. Расслабьтесь, сударь, у вас неприятности?
– У меня нет, но кое у кого могут быть.
