Львы! Шесть львиц и трое львят лежали в тени. При нашем приближении львицы подняли головы и стали рассматривать машину. Львята, не обращая на нас внимания, играли. Они кусали и норовили опрокинуть один другого.
Машина остановилась шагах в двадцати. Мы стали фотографировать.
Одна из львиц, увидев направленные на неё блестящие трубы, зевнула.
— Ближе! Пожалуйста, ближе! — умоляли мы шофёра.
— Нет!..
Когда мы вернулись в гостиницу, я спросил его:
— Скажите, были случаи: львы нападали на людей?
— Никогда.
— А вы давно работаете?
— Восемь лет. Симба умный, — добавил шофёр, — зачем ему нападать на человека? Человек сильнее.
— Почему же вы не подъехали ближе?
И он рассказал такую историю.
Это было два года назад. В машине, из которой туристы смотрели на львов, сидел корреспондент одной богатой газеты. А шофёр был молодой парень, который только начал работать в заповеднике.
Корреспондент стал уговаривать шофёра подъехать поближе. Уговорил. Потом ещё поближе… Потом ещё.
Один из львов удивлённо понюхал воздух, не уловил в запахе автомобиля ничего нового, встал, сделал несколько шагов и очутился рядом с машиной. Корреспондент захлопнул люк.
В машине стояла мёртвая тишина.
Лев обнюхал замки, тронул лапой дверь и вдруг вскочил на капор. Передние рессоры, охнув, просели.
Пассажиры с ужасом видели через переднее стекло, как перед самым их носом переминаются огромные жёлтые лапы.
Льва заинтересовали люки. Он лизнул один, поскрёб когтями другой. Брезент с хрустом лопнул.
И тогда — изучать так изучать! — лев вспрыгнул на люк. Старая деревянная крыша рухнула. Люди завопили, лев, как оранжевый метеор, метнулся в сторону, автомобильный мотор включился сам собой. Полуразрушенный «лендровер», прыгая по кочкам, понёсся прочь…
— Нет, нет, подъезжать нельзя! — закончил свой рассказ шофёр.
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Шли дни.
Как-то утром я увидел на дороге Джона с ведром. Сторож тщательно замывал чьи-то следы.
«Вот так раз! Снова?»
Увидев меня, он смутился.
И я решил подсмотреть: в чём дело?
Лёг пораньше, проснулся чуть забрезжило и вышел из гостиницы.
Около кухни что-то постукивало и позвякивало.
Обогнул угол дома и ахнул: за проволокой около кухни стоял огромный коричневый слон. Он стоял, пригнув голову, и катал хоботом пустые консервные банки.
Напротив слона, по эту сторону ограды, сидел на камне Джон Панталеон и, размахивая руками, что-то говорил слону.
Я подошёл к ним.
Площадка у кухни была вся в СВЕЖИХ слоновьих следах. Значит, недавно слон был по ЭТУ СТОРОНУ ограды!
Увидев меня, Джон вскочил и быстро-быстро заговорил. Он говорил и всё время вскидывал руки вверх, словно призывал небо в свидетели.
— Друг тембо, уходи! Прошу тебя! — повторял он и махал рукой, чтобы слон поторапливался прочь.
ТАК ВОТ В ЧЕМ ДЕЛО…
Мало-помалу я понял всё.
В гостиницу повадился ходить слон. Сперва он просто подходил к ограде и шарил среди кухонных отбросов: доедал очистки бананов, хлеб, капустные листья. Потом однажды, открыв хоботом ворота, проник внутрь. Около кухни, как назло, в ту ночь поставили бочонок с остатками сладкого. И торты, и компот слону очень понравились.
Тембо стал приходить каждую ночь.
Тогда Джон решил поговорить с ним. Он подстерёг слона и целый час втолковывал ему, что дикие звери не должны ходить в гостиницу, где живут люди.
Тембо кивнул головой и на следующий день пришёл снова…
— В гостинице много приезжих. Если они узнают, что по ночам сюда ходит слон, они могут испугаться и уехать! А меня тогда уволят, — сказал сторож и тяжело вздохнул. — Разве мне поверят, что ты добрый?.. Тембо, я не виноват, что ты любишь вкусные вещи… Уже солнце встало, поди прочь! Кыш, кыш!
Мы с Джоном замахали руками. Тембо перестал греметь банками, зевнул и, помахивая из стороны в сторону хоботом, двинулся в лес.
Он уходил, и жёлтые пятна света вспыхивали на его боках.
Джон умоляюще посмотрел на меня.
— Не бойся! — сказал я старику. — Я никому не расскажу про слона… Пусть Тембо приходит сюда. В гостинице встают поздно.
ЕЩЕ О СЛОНАХ
Теперь Джон часто рассказывал мне о слонах. Я приходил, садился на траву, старик ставил рядом свой приёмник и неторопливо, мешая английские слова с непонятными мне гортанными и резкими суахили, начинал рассказывать.
Он совершенно серьёзно утверждал, что всё живое в саванне и в миомбо (редком, или, как говорят охотники, «светлом» лесу) обязано своим существованием тембо.
Тембо протаптывают дороги, и люди начинают пользоваться ими.
В засуху, когда всё живое в мертвой пыльной саванне в ужасе сбивается около последних луж, только слоны сохраняют спокойствие. Они ждут своего часа и, когда этот час настаёт — дно последней лужи превращается в каменную чашу, — отправляются на поиски. Они идут к руслам пересохших рек, и стада антилоп, гиеновые собаки и даже носороги молча следуют за ними.
Первыми спускаются в русло реки старые, опытные слоны. Они вытягивают хоботы и, жадно принюхиваясь, шарят ими по сухому песку. Они втягивают в себя воздух, и все звери, стоя поодаль, терпеливо ждут. Но вот слон вместе с запахом пыли и раскалённой на солнце гальки чувствует ещё что-то прохладное и сладкое. Он дышит всё чаще и, наконец поверив, начинает хоботом вычерпывать песок. Горсть за горстью. Выдувает осыпающуюся в яму пыль, черпает до тех пор, пока песок не становится прохладным, а затем влажным. Добравшись до слоя, где он уже перемешан с водой, слон медленно втягивает в хобот воду и осторожно, порциями отправляет её в рот. Он пьёт, и все звери стоят неподвижно, чтобы не мешать великану.
Гну стоят рядом с гиенами, а собаки и шакалы бок о бок с маленькими импала.
И только тогда, когда каждый слон выроет себе ямку, напьётся и уйдёт, с высокого берега спускаются в пересохшее русло остальные звери. Жадно высасывая из мокрого песка капли воды, пьют носороги, затем собаки и, наконец, антилопы.
А слоны, отойдя в сторону, дремлют в тени потерявших листья деревьев.
Они дремлют, подёргивая толстой кожей и почёсываясь о стволы и друг о друга, потому что в засуху страдают не только от жажды, но и от болезней кожи.
Вот почему, ещё рассказывал Джон, когда слону удаётся найти лужу, он ложится в неё и катается, как собака, а после купания посыпает влажную кожу пылью, чтобы она не высыхала так скоро…
— Джон, значит, слоны копают землю хоботом, а не бивнями?
— Они всё делают хоботом. Хобот очень нужен слону.
