— Блеф! — промолвил пораженный оснащенностью базы Родригес. — Вы же должны отдавать себе отчет, что в любом долго не продержитесь. Одну, две, десять атак отобьете, а что дальше?..
— Дальше? — по-звериному оскалил зубы мистер Крафт. — Вы за меня не переживайте. Сперва в дело вступят мои парни. Не смотрите, что они на вид мерзавцы, — каждый отлично владеет оружием, и каждый вперед умрет, чем допустит сюда легавых. Им придется основательно потрудиться, прежде чем добраться до нас.
— Вы больной человек!.. — глядя в глаза Крафту, сказал полковник. — И все равно, говорил он с крепнувшей уверенностью в голосе, как бы вы не окопались, как бы не обставились головорезами, вам не уйти от возмездия.
Крафт неестественно расхохотался, приблизил свои губы к уху Родригеса и тихо, чтобы не услышали за пультом, зашептал:
— Уйду. Но только вы о том уже не узнаете. Ни вы, ни ваши друзья.
— Мигель! — отойдя от полковника, крикнул он. — Волоки сюда русскую! Да побыстрее, я уже устал сегодня ждать.
Исполнительный наемник загромыхал по залу ботинками. Пройдя к японской рации, укрепленной сверху пульта, Крафт переставлял каналы. Цифры, стремительно сменяясь, бежали на табло. Пискнув, рация зафиксировала частоту, на которой работали подразделения береговой охраны Кубы.
— Берите, — протянул он тангетку на извилистом шнуру полковнику. — Ну!..
Родригес взял черную коробочку микрофона и зло уставился на Крафта.
— А теперь вызывай своих. Скажи им, чтобы связались с Броуди и к завтрашнему дню отправили сюда яхту.
— С какой стати?
— Не твое дело! — нервничал управляющий. — Будут задавать лишние вопросы, ври, придумывай что-нибудь, чтобы тебе поверили.
— Да иди ты!.. — выругался полковник, которого игра в кошки-мышки уже достала, и положил тангетку на пульт.
Крафт сузил глаза, и теряя самообладание, закусив нижнюю губу, влепил ему зуботычину. Полковник дернул головой и больно прикусил себе язык.
— Не рыпайся! — выскочил из-за пульта оператор, прикрыв удовлетворенно потирающего кулак управляющего, и выхватил из кобуры пистолет.
Курок был взведен, заметил полковник, и он без труда завладел бы пистолетом — а дальше, как повезет! — не услышь за собой возню и женский вскрик. Он обернулся. В проходе стоял Мигель, держа за волосы перед собой выгибающуюся Ирину.
— Вызывай своих, — повторил Крафт, вручая полковнику тангетку. — И думай, прежде чем говорить. Одно неверное слово, и она умрет.
Мигель воспринял слова шефа буквально, свободной рукой достал из кармана куртки капроновую удавку и с ловкостью профессионала набросил ее на шею жертве.
— Не вынуждай меня делать ей больно, — с угрозой сказал Крафт, срывая с себя остатки маски добропорядочности. — Мигель!..
Коренастый латинец с гнусной ухмылкой патологического убийцы натянул удавку. Ира задергалась, силясь освободиться от мужской хватки, царапая ногтями за горло.
— Прекратите, — испытывая боль за девушку, попросил Крафта полковник, — я сделаю все, что вы скажете.
— Давно бы пора стать сговорчивым.
Рацию сделали погромче, в динамиках зашипело от эфирных помех. Отжав кнопку передачи, Родригес запросил позывной. Ему отозвались почти сразу.
— «Остров», я «Гавана»… Слушаю, слушаю вас!..
Радиосвязь была на удивление чистой и устойчивой, словно остров и материк не разделяли сотни морских миль, а офицер-пограничник, вышедший с ними на связь, находился в непосредственной близости.
— Свяжитесь с представителем географического общества. Передайте, что у нас возникли проблемы, требуется немедленная эвакуация. Пусть срочно отправят за нами «Полярную звезду». Как приняли меня?
— Принял нормально, — ответила Большая земля. — Что-то серьезное?
Полковник глянул на беззвучно плачущую, стоявшую на коленях девушку, на зверскую рожу Мигеля, намотавшего на волосатые кулаки концы удавки. Оператор все еще держал его на мушке, поддерживая уставшую от напряжения руку другой; Крафт переминал свои желтые от никотина пальцы, делая полковнику круглые глаза, давая понять, что его не ждет ничего хорошего, попробуй своевольничать.
— Да, — ответ рыбьей костью застрял в его горле.
— Поясните подробнее.
— Некогда, — мрачный как туча, соврал Родригес. — Генератор сломан, и батарея рации садится. По этой причине не могли раньше связаться. Нужна эвакуация….
Крафт махнул ему ладонью, пора было заканчивать.
— Вас понял! Все передам. «Остров»…
Что хотел спросить еще связист так и осталось неизвестным, потому что на острове рацию с последними словами полковника отключили. В колонках снова сердито зашипело.
— Вот и ладненько, — вымолвил Крафт, отбирая у полковника тангетку. — Вы мне оказали добрую услугу…
— Сочтемся, — исподлобья, двусмысленно ответил Родригес.
Щека управляющего нервно дернулась.
— Они мне больше не нужны, — проговорил он, тяжело осаживаясь на вертящееся кресло за пультом. — В камеру обоих…
* * *
— Чего они от вас хотели? — набросился профессор с расспросами на Родригеса, едва надзиратель за ним закрыл тюремную дверь.
Слепо ощупывая перед собой стену, полковник нашел свободное место на полу и сел на жесткую циновку.
— Не томите, Санчес, — по старой привычке назвал его Васильев, которому также не терпелось узнать, где он пропадал столько времени.
— Есть добрые новости?
— Чего они добиваются?
— Да не молчите же… — сыпалось отовсюду.
Полковник Родригес прежде попросил напиться, а уж после, отдав пустую бутылку кому-то в темноте, сказал не лукавя:
— Склоняли перейти на их сторону.
Известие это вызвало глухую тишину; профессор совершенно чужим голосом спросил его:
— Ну и как?
— Друзья, — старался говорить тише полковник, — если бы затея у них вышла, разве я сюда вернулся? Или вы сомневаетесь во мне?
— Нисколько, — высказался Васильев, впотьмах нашедший его плечо. — Но ты, кажется, о чем-то умалчиваешь? Ведь так?
— Мне от вас скрывать нечего. Крафт сулил огромные деньги, банковский счет, положение и светлое будущее.
— И вы отказались? — спросил из мрака голос, принадлежащий Колесникову.
— Увы, мой друг, — в тон отвечал ему полковник. — Не все в этом мире покупается и продается. Свои совесть и честь я не отдам ни за какие деньги. С ними родился, с ними и умру.
— Возвышенно, — вздохнули из того же угла.
— Нам грозит опасность. Намеренно или нет, мы поставили бизнес Крафта под угрозу, и он вынужден защищаться. Десять минут назад он заставил меня связаться с военными и запросить яхту. Ту самую, что доставила нас сюда. Я не знаю, что он замыслил, но явно, что не в нашу пользу. Крафту нужно избавиться от нас, но таким образом, чтобы наша смерть не вызвала никаких пересудов ни в Москве, ни в Гаване.
— Проклятые гангстеры! — засопел Борисов, подсаживаясь к профессору, Васильеву и Родригесу. — Но если нас хотят убить, неужели будем сидеть сложа руки? Нас тут пятеро здоровых мужиков…
Ему вторил Васильев:
— Терять нам нечего, а иди покорно как баранам на убой, как-то не по нашему.
— И что ты предлагаешь? — тихо спросил профессор, посмотрев на дверь, за которой взорвались смехом за игральным столом надзиратели.
— Да все очень просто. Мы с Борисовым затеваем драку, кто-нибудь из них входит в камеру разнимать, нападаем, отбираем ключи…
— Перестань, Володя. Все это детский лепет. Думаешь, им есть дело, перебьем мы здесь друг друга или нет? Да такой поворот им даже на руку.
— Верно, — согласился с Санычем кубинец. — Крафт что-то замышляет, и мы знаем об этом. А предупрежден, уже вооружен. Давайте раньше времени не будем делать глупости. Дождемся удобного момента.
— Когда он только наступит? — буркнул Васильев, недовольный, что его план отклонили.
— Думаю, что скоро. Главное, быть начеку
Крафту ночью долго не спалось. Он ворочался на постели, силясь хоть на время забыться, проклинал снотворные таблетки, которых принял на ночь наверное целую горсть, и которые никак на него не действовали. Часов около трех, измученный бессонницей, он вылез из постели, достал из бара бутылку шотландского виски, налил полный стакан, чего никогда прежде не делал и, не разбавляя, выпил крупными глотками. Виски обожгли ему гортань, Крафта передернуло. Чувствуя благодатное тепло, пошедшее по телу, он ушел за стол, где закурил, затягиваясь до боли в легких табачным дымом. Спиртное немного ослабило напряжение, но не настолько, чтобы совсем отключиться от дел. Шестнадцать месяцев он безвылазно, как крот, живет в этой слепой норе, с самого первого дня, как было установлено оборудование и заработал подпольный завод. И он гордился собой. Именно он, со своим умом и способностями, быстро поставил на конвейер производство героина; поток не останавливался ни на секунду, рабочие пахали на него в три смены. Был отлажен сбыт и доставка на базу сырья, причем таким способом, что никакому Интерполу в голову не взбредет. Система работала без сбоев, и ежемесячно на его счет в Цюрихском банке ложилась весьма аппетитная сумма. Еще потерпеть год, и он ни в чем не будет нуждаться, хватит и самому до конца жизни и еще детям останется. Так бы оно и было, не вмешайся случай…
