— Тишина, как в пустом трюме, — промолвил Тегг. — Для нас большая удача, клянусь преисподней! Даже если гарнизон форта удвоили.
— Хрр… А хоть бы и удвоили! — каркнул Боб. — Всем глотки перрережем!
— Вот это ни к чему, — строго произнес Серов. — Не надо крови меж нами и губернатором.
Тегг оскалился в хищной ухмылке и погладил лежавший на коленях мушкет:
— Ну, это как получится.
Как получится, молча согласился Серов, всматриваясь в берег. Время шло к шести часам, зной постепенно спадал, и в небе над восточным горизонтом повис тонкий полупрозрачный лунный серпик. Обычно в эти минуты у кабаков уже толпился народ, шныряли, клянча выпивку, калеки и нищие, шлюхи всех цветов кожи торчали на каждом углу, а в лавках звенело серебро. Три пиратских корабля, одновременно пришедших в Бас-Тер, сотни жаждущих глоток и сотни тугих кошельков должны были способствовать торговле и всевозможным развлечениям. Даже если бы «Гром» и «Трезубец» явились без добычи, хватило бы головорезов с «Ворона», чтобы смести спиртное со всех прилавков и трудоустроить всех портовых девок. Однако тишина! Никто не буянил в тавернах, не вопил, не горланил песен, не валялся пьяным в тени церковных стен. В самом деле, удачно! Удачно, какой бы ни была причина этой тишины.
Они причалили напротив «Старого Пью» и сошли на дощатый настил пирса. Две шлюхи, мулатка и индианка, высунулись на улицу и тут же юркнули в кабак. Кроме них да негров-грузчиков рядом не было ни души. Отправив лодку с голландцами обратно, Серов послал Тернана и Джоса за мулами, потом велел вытащить ящик с сервизом и, подозвав Брюса Кука, распорядился:
— Пойдешь с Олафом, Стигом и Эриком к губернатору. Можете не спешить, мы здесь останемся до полуночи. Губернатору скажешь, что маркиз Андре де Серра, только что прибывший в Бас-Тер, шлет дорогой подарок, кланяется и испрашивает аудиенцию.
— Ау… чего? — Лоб Кука пересекли морщины.
— Аудиенцию. Это значит, что завтра, желательно часиков в десять, я хотел бы повидаться с де Кюсси.
— Так бы и сказал, — буркнул шотландец, кивая Эрику, младшему из скандинавов. — Ящик возьми, моча черепашья! И тащи осторожнее!
Четверо пиратов удалились, вздымая сапогами пыль.
Серов повернулся к таверне старого Пью, что притулилась у подножия утеса. Согласно прежним его планам, они должны были убраться за город, чтоб не маячить у всех на виду, и там, в какой-нибудь рощице, ждать темноты и ночи. Но всякий план полезно скорректировать, сообразуясь с обстоятельствами. Если в гавани безлюдье, то незачем таиться, а этот кабак гораздо удобнее пальмовой рощи и тростниковых зарослей.
Готовая штаб-квартира, решил Серов и, взяв Шейлу под руку, повел ее к перегородке, что отделяла заведение папаши Пью от улицы. Тегг, приволакивая раненую ногу, двинулся за ними.
Смеркалось. Сумрак наползал на остров с моря, поглощая застывшие на рейде корабли, белую полоску прибоя у бревен пристаней и молчаливую набережную. Вечерние тени вздымались все выше и выше, прятали затихший город дом за домом, ярус за ярусом, скрывали деревья, узкие извилистые улицы, заросшие цветущим кустарником дворы, пока не добрались до казармы и губернаторской резиденции. Там вспыхнули огни, и, словно повинуясь этому сигналу, со стен форта ударила пушка.
— Вечерняя смена караула, — заметил Тегг. — Они стреляют в двенадцать и в шесть пополудни.
— Самое время глотку промочить, чтобы не заржавела, — молвил Страх Божий, алчно нюхая воздух.
— Хрр… Хоррошая мысль, — проскрежетал Хрипатый.
— Заодно новости узнаем, — добавил Кактус Джо.
Серов кивнул, и они ввалились в заведение.
Там было пусто, сумрачно и тихо, даже две потаскушки куда-то исчезли. Папаша Пью клевал носом за стойкой, со стен свисали подвешенные на абордажных крючьях фонари, и только на крайнем из трех столов виднелись остатки недавнего пиршества — кружки, кувшин и обглоданные свиные ребра. Под столом кто-то спал, вытянув ноги в огромных грязных сапогах и наполняя помещение могучим храпом. Старый Пью тоже, видимо, был под хмельком: заслышав шаги посетителей, он сполз физиономией на стойку, приоткрыл один глаз и промычал:
— Кхда м-мы с М-морганом брали М-маракайбо… Кактус Джо и Рик Бразилец, тащившие сундук, с грохотом опустили его на пол. Шейла села на лавку за средним столом, расстегнула пояс с пистолетами и, поглядев на Пью, заметила:
— Кажется, с новостями придется обождать. И с выпивкой тоже.
Но Хрипатый Боб уже двинулся к стойке, а за ним, как три верблюда к роднику, устремились Рик, Джо и Страх Божий.
— Наливай, козел недоррезанный! — рявкнул Боб.
— Ссчас, — отозвался папаша Пью, вытянул руку к большой трехгаллонной бутыли и замер, точно изваяние. Затем плавно и бесшумно соскользнул под стойку.
Сплюнув на пол, Хрипатый ухватил бутыль.
— Без тебя обойдемся, кррыса! Хрр… Стррах, крружки пррихвати!
— Для меня — воду с лимоном, — сказала Шейла, и Рик, оттащив старого Пью в угол, начал шарить среди бочек и корзин.
Серов, опустившись на скамейку рядом с девушкой, осмотрел тонувший в полумраке зал. Есть что вспомнить, мелькнула мысль, уже есть, хотя и пробыл в этой реальности едва ли больше семи месяцев. Тортуга — прямо дом родной, Бас-Тер — столичный град, а это заведение знакомо, как ресторанчик на старом Арбате, куда он захаживал временами… Даже памятней, чем этот ресторан, — в нем царили тишь да благодать, а тут он пил с подельниками на первую зарплату и дрался с Баском и молодцами с «Грома». Славная схватка, в которой он отбил индейца Чича! И где теперь этот Чич, воин индейского племени? Остался на далекой реке Ориноко, в дремучих лесах, среди Детей Каймана… Может, выдадут ему почетное перо и местную принцессу в жены и сделают вождем — как-никак, он свою миссию выполнил… А вот Мортимеру и Хенку, друзьям-подельникам, такие радости не светят. Нет, не светят, ибо ренегатам — только пулю в лоб! Что, возможно, и произойдет, когда начнется битва за «Ворона»…
Он усмехнулся, подумав, что в Европе бушует Война за испанское наследство, а здесь, на Тортуге, будет другая, за руку и наследие мисс Шейлы Джин Амалии. Можно сказать, эта война уже началась, десант на берег высажен… Еще немного, и зазвенят клинки, грохнут выстрелы, хрустнут кости, польется кровь из ран…
Его соратники пили, не слишком заботясь о будущих ранах и завтрашнем дне. В этой компании он был единственным стратегом. И, как у всякого приличного стратега, у него был план.
— Тихо в городе, — сказал Сэмсон Тегг. — Не черная ли смерть [88] у них в гостях? А может, холера? Дьявол! Такое, говорят, случилось лет тридцать назад на Барбадосе, когда пришел корабль с чумными крысами из Плимута. Порт закрыли, на берег никто не съезжал, и всюду повесили черные флаги…
— Спаси нас от этого Господь! — Шейла вздрогнула и перекрестилась.
Кактус Джо покачал головой:
— Флагов-то нигде не видно. И потом, когда чума, трупы жгут и вонь стоит такая, что святые угодники задохнутся.
— Жгут, прравильно, — согласился Хрипатый. — От них, от дохляков, вся хворрь! Хрр… Нужно смолой обливать и жечь, а то неупокоенные души начнут сосать живых и порртить крровь. Так мне один испанский патерр говоррил… еще пугал чумным прроклятием… — Он вдруг расхохотался, словно ударили в жесть молотком. — А я его все одно заррезал!
— Жгут, когда покойников много, — рассудительно заметил Тегг. — А если чума началась, но никто еще костылей не отбросил, так и жечь некого. Все по домам сидят и пьют. Джин да ром — первое средство от всяких недугов.
— Наверно, так, — кивнул Страх Божий и, ополовинив кружку, с горечью вздохнул. — Был бы жив наш лекарь, объяснил бы, что к чему, а то сиди и гадай… Может, — он покосился на ноги, торчавшие из-под соседнего стола, — может, этот хрен подох и пакостная его душонка уже выбирает, в кого из нас вцепиться.
— Хрр… Так в чем дело? — произнес Хрипатый Боб. — Надо сжечь зарразу!
